Тотем Козерога

ускорил полет. Наклонил голову и нацелил рога в стену черноты. Раздался грохот,

бешеный рев. Я успел увидеть: там, где тьма соприкоснулась с серым туманом,

родилось прозрачное пламя. Языки и клубы магического огня загудели, вгрызлись в

колонну. Тьма полыхнула, словно нефть… А затем страшный удар сотряс от рогов до

кончика хвоста. Чудовищная боль схватила в колючие объятия.

Первыми выгорели глаза. Клочья тьмы и пламени ворвались под череп. Но я не ослеп

— мне не нужны глаза, чтобы зреть… В открытую пасть залетел огонь. Выбил зубы и

колючим клубком покатился по внутренностям. Ревущее пламя теперь снаружи и

внутри… Костяные чешуйки плавились, горела кожа и мышцы, рога раскалились

добела.

Твердая тьма боролась изо всех сил. Но я разбивал волны ожившего мрака, упорно

летел дальше. Туда, где виднелся город. Я перестал ощущать боль. Исчезли звуки и

запахи. Пропали мысли. Осталось лишь желание, стремление и воля…

Когти превратились в пепел, от рук остались обугленные культи. Плоть обгорела,

обнажились ребра и кости. Хвост отвалился и распался на части. Пылающие обломки

летели позади и немного в стороне. Один из рогов не выдержал, с грохотом

взорвался. Второй просто отпал, выломав добрую половину черепа. Я обратился в

метеор, которые так часто прорезают ночное небо Земли. Но маленькая часть меня

еще жила и чувствовала. Я знал, что победил. Знал, что колонна тьмы взорвалась,

и крысиный лаз теперь заблокирован. И знал, что распадаюсь на микроскопические

частицы, становлюсь чистой силой наподобие Рода. Но это знание было снаружи, вне

меня. И не вызывало эмоций… Душу и сгусток энергии, что осталось от могучего

тела вело последнее стремление.

Крыши домов, деревья и дороги приблизились. Блеклые бесшумные тени постепенно

обрели объем. Я видел город, тянулся к нему всем своим существом. Но уже на

подлете случилось неожиданное. Ядро энергии, что осталось от меня, взорвалось.

Мысли разметало, искорежило. Чистая белая вспышка поглотила мир, и я перестал

существовать…

Удар получился весьма ощутимым. Из глаз брызнули искры, дыхание со стоном

вылетело из груди. Я задушено вякнул и взвыл от боли — прикусил язык. Пошарил

руками: горячий шершавый асфальт, мелкие соринки и пыль. Уши уловили множество

разнообразных звуков: голоса людей и крики детей, рев автомобилей, шелест листвы

и сытое урчание голубей. В воздухе витали запахи весенних цветов, пыли и

бензина. Легкий ветерок взъерошил волосы, ласково пощекотал кожу.

Я застонал, медленно сел на колени. Распахнул глаза и увидел: залитая ярким

солнечным светом площадь Славгорода, зелень листвы, цветы на клумбах. Невдалеке

гранитная плита памятника, чуть дальше здание горисполкома. В синеве неба

медленно и величаво плыли маленькие белые облака, летали стайки птиц. Город жил.

Люди спешили на работу, улыбались, иногда хмурились. Невдалеке пробежала ватага

взъерошенных мальчишек со скейтбордами в руках. За спинами школьные ранцы, лица

счастливые — убежали с уроков, чтобы покататься. На меня глянули настороженно,

обогнули по широкой дуге — родители приучили опасаться грязных оборванцев.

Проехал грузовик, обдал дымом и гарью. Загрохотал старый, насквозь проржавевший

троллейбус…

— Сашка! — послышался знакомый голос.

Повернувшись, я увидел сидящего на асфальте Вадима. Кожаный костюм в дырах и

подпалинах. Кольчужная рубашка разорвана на груди, в нескольких местах колечки

вообще сплавились. Лицо бледное и грязное, в царапинах и кровоподтеках. Глаза

совершенно безумные.

— Как у тебя получилось?.. — изумленно прохрипел друг.

Я потрогал висок и посмотрел на руку — по пальцам стекала густая кровь. Голова

раскалывалась и гудела как паровой котел. Я тихо застонал сквозь стиснутые зубы.

В мозгу сплошная каша, туман…

— Не помню, — честно признался я.

Вадим вытаращил глаза и уронил челюсть. Но тут же захлопнул рот, вновь огляделся

и неожиданно улыбнулся.

— Ты самый везучий человек из всех, что я видел! — с восхищением сказал друг. –

Таких еще поискать!..

ЭПИЛОГ

Славгородский университет — один из самых маленьких в области. Всего пять

небольших трехэтажных корпусов. Здания ветхие, обшарпанные, повидавшие на своем

веку много поколений говорливых студентов. Грозные и хмурые, они выглядели

древними усталыми стариками. Но мрачное впечатление портили те же студенты.

Молодежь стояла у крылец, веселыми стайками носилась между корпусов. Двор

высшего учебного заведения оглашали веселые возгласы, звонкий смех. Повсюду

радостные лица, сияющие улыбки, разноцветные наряды и прически. Скамейки забиты

желающими поучиться — в руках ручки и тетрадки, тубусы с чертежами и эскизами.

Лица серьезные, в глазах пустота и мучительный вопрос — как напортачить так,

чтобы преподаватель не только не заметил, а еще и похвалил?..

На противоположной стороне улицы стоял молодой темноволосый парень. Переминался

с ноги на ногу, то и дело бросал взгляды на дверь главного корпуса. С усилием

отворачивался. Но не выдерживал и полминуты, снова прикипал взглядом к выходу.

Кривился и хмурился, в глазах светилась тоска, нетерпение и жуткие страдания.

Дверь приоткрылась, из темноты и сырости корпуса вышла красивая зеленоглазая

девушка в белом сарафане. Немного постояла, привыкая к шуму и яркому свету,

улыбнулась солнцу. Легко сбежала по ступенькам, обогнула компанию курильщиков и

перешла через дорогу. Парень встрепенулся. Лицо осветила счастливая улыбка,

тоска и печаль в глазах сменились радостью. Бросился навстречу, обнял и покружил