Товарищ "Чума" 3
Шрифт:
— И не нужно, — ответил Фролов, — с ним мы и сами в состоянии разобраться. Вот этого заберите, — указал старший лейтенант госбезопасности на Ивана. — Только с вами мой сотрудник поедет. Во избежание… Саркисян! — крикнул Фролов.
В комнату тут же заглянул горбоносый гэбэшник:
— Я, тащ старший лейтенант госбезопасности!
— Поедешь вместе с доктором, — распорядился Фролов. — Как придет в себя Ванька — чтобы лишнего не трепал! Да и ты тоже язык за зубами держи! Усек?
— Так точно! — Вытянулся «во фрунт» Саркисян.
— Ну, если с нами едешь — помогай, — произнес молодой помощник врача, «раскидывая» на полу, рядом с Чумаковым, матерчатые носилки с деревянными ручками.
Схватив
— Арам, а ты наряд вызвал? — опомнился Фролов.
— Так точно, тащ старший лейтенант госбезопасности! — кряхтя от натуги (студент оказался неожиданно тяжелым, а чекист — худосочным), отозвался Саркисян, уже выходя из комнаты с носилками. — Как только неотложку вызвал, в отдел позвонил. Сейчас появиться должны!
— Разрешите откланяться! — приподняв шляпу, попрощался с присутствующими доктор.
— Спасибо, отец! — Кивнул Фролов, выходящему из комнаты следом «за носилками» врачу. — Значит так… — задумался Фролов. — Бажен Вячеславович, собирайтесь!
— Посадите, значит… — не отрывая взгляда от изуродованного тела коллеги и друга, печально и устало произнес профессор. — Что ж, сам виноват…
— Бажен Вячеславович, вы опять? — укоризненно произнес Фролов. — Никто вас арестовывать не собирается! Еще и наградят! Ваше открытие дорогого стоит! — он взглянул в обтянутое сухой морщинистой кожей лицо доцента Сергеева и передернул плечами. — Если до ума довести, конечно…
— Если смогу… до ума… — выдохнул профессор.
— Бажен Вячеславович, сможете! — с жаром произнес Фролов. — Собирайте всю сопутствующую документацию по вашим исследованиям! — распорядился он. — Ничего не упускайте — даже черновики! Все, что каким-нибудь боком касается вашего открытия — с собой!
— Так это же не один чемодан бумаги наберется, — возразил Трефилов.
— Ничего, донесем как-нибудь…
— Здесь не вся документация — еще и в институте кое-что осталось.
— Собирайте, что здесь есть! В институт тоже наведаемся. Сейчас ребята подъедут…
В коридоре тренькнул звонок.
— О! Легки на помине! — обрадовался старший лейтенант госбезопасности, выходя в коридор. Запустив пару оперативников в квартиру, он вернулся назад. — Значит так, Сережа, — сказал Фролов, — слушай задачу: мы сейчас с профессором едем на Лубянку. Вы остаетесь здесь и охраняете его чудо-машину! И чтобы ни один винтик не пропал!
— Так точно, товарищ старший лейтенант госбезопасности! — козырнул приехавший чекист с тремя кубарями в петлицах[1].
Дождавшись, когда Трефилов упакует в пару потертых чемоданов чертежи и расчеты, Фролов, подхватив один из них, второй взял тот самый оперативник с тремя кубарями, вызвавшись донести его до машины, и они всем скопом покинули квартиру ученого. На улице оперативники сложили документацию в багажник казенного автомобиля, поджидавшего их во дворе.
— Бажен Вячеславович, — открыл перед профессором дверь автомобиля Фролов, — садитесь на заднее сиденье.
Профессор беспрекословно уселся на указанное место. Старший лейтенант госбезопасности закрыл дверь, обошел автомобиль с другой стороны и уселся рядом с Трефиловым.
— Вася, на Лубянку, — сказал водителю Фролов, захлопывая дверь.
Машина неспешно выехала со двора. Провожая её взглядом, младший лейтенант закурил, по привычке бросая настороженные взгляды по сторонам. Его внимание привлекла парочка выпивающих работяг-мужичков, устроившихся на лавочке возле соседнего подъезда.
— Непорядок, — негромко буркнул Сергей, отворачиваясь. Но что-то в поведении этих выпивох казалось ему подозрительным. Но вот что,
он так и не мог понять.«Не рановато для таких посиделок?» — наконец мелькнула в его голове мысль, но развить её чекист не успел.
— Разрешите прикурить, — раздался за его спиной мужской голос, отрывая лейтенанта от размышлений.
Чекист обернулся и «напоролся» грудью на лезвие ножа, которое просивший «огонек» мужчина отработанным до автоматизма движением вогнал в самое сердце младшего лейтенанта госбезопасности. Сергей сдавленно охнул и непонимающе взглянул на незнакомца. Но ноги чекиста враз ослабли, подгибаясь в коленях.
— Че ж, ты, так перебрал-то с утра, дружище? — произнес один из «алкашей», неожиданно оказавшийся рядом и подхвативший заваливающегося младшего лейтенанта под руку.
Со второй стороны гэбэшника подхватил под руку второй «алкаш»:
— Эх, не бережет себя парнишка!
Человек, просивший прикурить, резко выдернул нож из груди чекиста и спрятал его в карман широкого серого плаща и поднял с земли пузатый портфель.
— В подъезд его! — приказал он свистящим шепотом.
«Алкаши» безропотно повиновались, ловко затаскивая уже мертвого гэбэшника в подъезд. Настороженно оглядевшись по сторонам, убийца вошел следом, закрыв за собой дверь. В подъезде «алкаши» привалили тело Сергея к стене, а убийца поднялся на полпролета наверх — к площадке квартиры Трефилова, где в темном углу до сих пор стоял «на страже» Филиппенко.
— Товарищи! — негромко произнес убийца, так, чтобы звук его голоса был неслышен в квартире профессора. — Помогите, кто-нибудь! Тут человеку плохо!
И Филиппенко «повелся», выглянув из своего «укрытия»:
— Кому плохо?
— Там… — Неопределенно взмахнул рукой убийца, опуская портфель на ступеньки. — Внизу, у входа… — демонстративно схватившись за сердце, произнес он. — Кажется товарищ из органов…
Забыв об осторожности, Филиппенко побежал к выходу. Убийца прижался к стене, пропуская гэбэшника. Едва Филиппенко оказался на пару ступенек ниже, «алкаш» отточенным движением зажал голову сержанта в локтевой захват, а другой рукой деловито перерезал ему горло тем же самым ножом, которым несколькими минутами ранее убил младшего лейтенанта госбезопасности. И в этот раз ни единой эмоции не отразилось на его лице.
Филиппенко «споткнулся», хватаясь руками за перерезанное горло. «Забулькал», щедро орошая кровью, бьющей сквозь слабеющие пальцы, лестницу и подъездные стены. Упасть на ступеньки ему не дали «алкаши», ловко подхватывая заваливающееся тело и аккуратно укладывая его на лестничную площадку. После этого все замерли, прислушиваясь. Тишина.
— Чисто, герр оберштурмфюрер[2], — произнес один из подручных, заглядывая на пролет ниже, туда, где у стены лежал труп Сергея.
Убийца кивнул, вытер окровавленный нож о пиджак Филиппенко, поднял портфель и поднялся на площадку, где остановился у дверей квартиры Трефилова. «Алкаши» тоже поднялись следом и встали с двух сторон от оберштурмфюрера, вооружившись пистолетами с глушителем. Поставив портфель на коврик перед дверью, убийца постучал костяшками пальцев по дверному полотну.
— Кто? — донесся из квартиры голос одного из чекистов, оставленного для охраны машины Трефилова.
— Свои! — ответил эсэсовец-диверсант, пытаясь подражать голосу погибшего Филиппенко.
— Петька, ты штоль? Чего хотел?
— В уборную бы мне…
— А! Терпеть мочи нет? — хохотнул гэбэшник, отпирая дверь.
Едва она распахнулась, как во лбу чекиста образовалось дырка от пули, выпущеной недрогнувшей рукой из пистолета одним из «алкашей». Но подхватить упавшее тело диверсанты не успели, и оно упало на пороге, с грохотом свалив массивную стойку-вешалку.