Товарищ Ленин

И мы расстались.

* * *

Быстро шло время. И вот наступил час, когда не стало Марии Александровны. Она умерла на руках своей дочери Анны Ильиничны.

Хоронили ее на Волновом кладбище в Петрограде.

Война разметала многих из нас в разные стороны. Пришли на похороны немногие. Мы собрались все в кладбищенской церкви.

В гробу она выглядела такой же добрострадающей, как и в жизни. И меня крайне удивил своей легкостью гроб, когда нам вдвоем с М. Т. Елизаровым пришлось нести его на руках до могилы от кладбищенской церкви, где по законам того времени обязаны были ее отпевать, чтобы получить право похоронить.

Быстро насыпан был холм, и мы украсили его живыми цветами. Грустно постояли, подумали и пошли.

Мать Владимира Ильича умерла, так и не дождавшись встречи с ним.

Грянула Февральская революция.

События мелькали одно за другим.

Вот, наконец, и Владимир Ильич приехал в Петроград.

Его торжественно встречал революционный пролетариат, матросы и солдаты.

Прошли первый вечер и первая ночь: митинги, речи, призывы, клятвы, воспоминания.

И вот наступил первый день свободного пребывания Владимира Ильича в Петрограде.

Он позвонил мне и просил прислать автомобиль, и я знал, что первой его поездкой в Петрограде будет поездка на Волково кладбище на могилу матери.

Всегда сдержанный, всегда владевший собой, всегда серьезный и задумчивый, Владимир Ильич не проявлял никогда, особенно при посторонних, интимности и задушевности своих чувств. Но мы все знали, как нежно и чутко относился он к своей матери, и, зная это, чувствовали, что тропинка на Волковом кладбище, туда, к этому маленькому холмику, была одной из тяжелых дорог Владимира Ильича…

В. Д. БОНЧ-БРУЕВИЧ

Коршун

Чертя за кругом плавный круг.

Над сонным лугом коршун кружит

И смотрит на пустынный луг.

В избушке мать над сыном тужит:

«На хлеба, на, на грудь, соси.

Расти, покорствуй, крест неси».

Идут века, шумит война,

Встает мятеж, горят деревни,

А ты все та ж, моя страна,

В красе заплаканной и древней —

Доколе матери тужить!

Доколе коршуну кружить!

А. БЛОК

…НАРОДНЫЕ ГЕРОИ ЕСТЬ. ЭТО — ЛЮДИ, ПОДОБНЫЕ БАБУШКИНУ. ЭТО — ЛЮДИ, КОТОРЫЕ НЕ ГОД И НЕ ДВА, А ЦЕЛЫЕ 10 ЛЕТ ПЕРЕД РЕВОЛЮЦИЕЙ ПОСВЯТИЛИ СЕБЯ ЦЕЛИКОМ БОРЬБЕ ЗА ОСВОБОЖДЕНИЕ РАБОЧЕГО КЛАССА. ЭТО — ЛЮДИ, КОТОРЫЕ НЕ РАСТРАТИЛИ СЕБЯ НА БЕСПОЛЕЗНЫЕ ТЕРРОРИСТИЧЕСКИЕ ПРЕДПРИЯТИЯ ОДИНОЧЕК, А ДЕЙСТВОВАЛИ УПОРНО, НЕУКЛОННО СРЕДИ ПРОЛЕТАРСКИХ МАСС, ПОМОГАЯ РАЗВИТИЮ ИХ СОЗНАНИЯ, ИХ РЕВОЛЮЦИОННОЙ САМОДЕЯТЕЛЬНОСТИ…

БЕЗ ТАКИХ ЛЮДЕЙ РУССКИЙ НАРОД ОСТАЛСЯ БЫ НАВСЕГДА НАРОДОМ РАБОВ, НАРОДОМ ХОЛОПОВ. С ТАКИМИ ЛЮДЬМИ РУССКИЙ НАРОД ЗАВОЮЕТ СЕБЕ ПОЛНОЕ ОСВОБОЖДЕНИЕ ОТ ВСЯКОЙ ЭКСПЛУАТАЦИИ. В. И. Ленин

В РАЗЛИВЕ

…Надежда Кондратьевна Емельянова в продолжение всего этого времени находилась в необыкновенно приподнятом настроении. Чем бы она ни занималась, что бы ни делала — мыла посуду, готовила похлебку, стирала белье, полола грядки, штопала чулок, укладывала спать детей, — она мысленно все время стояла на краю своего двора, у пруда, соединяющегося протокой с озером Сестрорецкий Разлив, в одной и той же неподвижной позе: спиной к озеру, с раскинутыми в обе стороны руками, как бы защищая озеро и заозерный лужок с шалашом от всего враждебного мира.

Ее глаза стали зорче, слух изощреннее. Она начала замечать все, что творилось кругом и чего не замечала раньше. Она различала женские и мужские шаги за заросшим сиренью забором; голоса людей, раздававшиеся по соседству и на улице, привлекали теперь ее внимание и служили пищей для размышлений.

Она ловила себя на том, что стала меньше думать о муже и сыновьях, которым в случае провала грозили величайшие беды. Она думала только о Ленине и о том, что от нее и ее близких зависит его безопасность.

Эти неясные, но сильные ощущения пронзали ее до самого сердца. Она не могла бы объяснить свои ощущения словами, но она чувствовала, что находится в самом средоточии великого, и сильнее, чем ее муж, чутьем материнским, женским понимала личность Ленина. Николай Александрович прекрасно знал, что означает Ленин для партии, но он подходил к нему, как партиец к своему лидеру, как солдат к командиру. Он больше думал о деле, чем о личности.

Так же отнеслась к Ленину и Надежда Кондратьевна до того, как узнала его. Она восприняла поручение партии укрыть вождя партии не то чтобы равнодушно, но совершенно практически и сразу начала соображать, где поместить, чем кормить, что стелить, высказала много верных замечаний о недостатках сарая, находившегося у самой изгороди, рядом с улицей, о политических настроениях соседей и т. д. — словом, делала все так, как привыкла делать в качестве большевички, жены боевика, укрывавшей во время революции 1905 года оружие и всякую нелегальщину, переживавшей не раз обыски, аресты мужа, всегда готовой на все неприятности и беды, связанные с ее положением.

Ее хладнокровно-деловое отношение переменилось вскоре после появления Ленина в их сарае. Он оказался не похожим ни на какие ее представления. Его простота и необыкновенная деликатность, живость и общительность поразили ее. Она, по-видимому, не ожидала, что знаменитый человек может быть так прост и безыскусствен. Ее удивил его пристальный и почти жадный интерес к ней, ее мужу, ее детям, ее дневным заботам. Он, этот интерес, был и самым простым, житейским интересом к людям и не совсем простым, не совсем житейским. Он относился именно к ней, именно к ее мальчикам — Коле, Саше, Кондратию, Сереже, Гоше, Леве, Толе, — к их маленьким делам и жизненным потребностям, но в то же время интерес этот был частью интереса к чему-то гораздо большему — ко всем трудящимся людям, их заботам и жизненному опыту. Часто, когда ему о чем-нибудь рассказывали, он задумывался и говорил:

— Это интересно…

— Это очень важно…

— Это надо будет учесть…

Видно было, что он любое сообщение — самое мелкое — о жизни людей и их нуждах немедленно взвешивает на особых весах, думает о применении в гораздо большем масштабе того, что узнал, о чем услышал. Он был весь с ними, с людьми, среди которых жил, и был весь не здесь, а с огромным множеством других, незнакомых ему лично людей. Так художник любуется местностью или рассматривает людей, как и всякий человек, но в то же время в отличие от других соображает: «я это напишу», «я это могу написать», «это мне может пригодиться».

Глядя, как она делает все по дому правой рукой, а на левой руке все время держит Гошу, он качал головой и как бы мимоходом говорил:

— Нам нужно будет добиться создания таких детских очагов, которые могли бы хоть немного освободить матерей от тяжести домашних забот.

Она по нескольку раз в день мыла посуду, делала эту привычную работу бездумно, механически и очень удивилась, когда он как-то раз неожиданно сказал:

— Мы создадим дешевые общественные столовые, чтобы женщины могли заниматься большими, а не только маленькими делами.