Товарищи до конца. Воспоминания командиров панцер-гренадерского полка «Дер Фюрер». 1938–1945

И в этом лагере питание было довольно скудным. В остальном дни проходили в построениях, перекличках и постоянных обысках и проверках.

Из одной точки на территории лагеря в хорошую, солнечную погоду можно было видеть Валгаллу – пантеон славы близ Регенсбурга с изображениями выдающихся деятелей Германии. Какой торжественный вид в это безутешное время.

30 августа 1945 года проходила регистрация военнопленных, родившихся в 1927 и в 1928 годах. Ходили слухи, что их скоро должны отпустить домой.

Тем временем в лагере открылся очень хороший театр с отличным конферансье Гертом Кнабе.

Совершенно неожиданно все военнопленные начали получать американский продовольственный паек третьей категории – как мы узнали позднее, по приказу генерала Паттона. Благодаря своей высокой калорийности этот паек способствовал значительному улучшению нашего питания, что вызвало всеобщую радость.

Течение нашей повседневной жизни неожиданно нарушил трагический несчастный случай. Однажды в один из бараков срочно вызвали старшего по блоку. Оказалось, что в этом бараке внезапно скончались трое военнопленных, а трое других корчились от нестерпимых болей на своих нарах. Ночью они праздновали день рождения одного из своих товарищей и приготовили из спирта (видимо, оказавшегося не этиловым, а метиловым. – Ред.), какао и сахара своего рода ликер. Старший по блоку немедленно вызвал санитарную машину, которая отвезла троих боровшихся со смертью пленных в больницу. По счастливой случайности их удалось спасти, правда, один из них ослеп на один глаз.

В течение сентября, создав несколько рабочих бригад, мы собственными силами подготовили бараки к зиме.

В самом начале октября все бывшие обитатели лагеря в Клаттау переселились из блока № 3 в бараки блока № 6.

У лагерного забора тайно проходили первые «нелегальные» встречи с родственниками. Обычно приходилось общаться на расстоянии около 10 метров. При этом американские охранники, часто просто молча, отворачивались в сторону, но иногда такие встречи имели серьезные последствия. В таких случаях внезапно появлялись американские солдаты и арестовывали женщин, приехавших к своим мужьям, сидящим за колючей проволокой в лагере. Арестованных женщин отвозили в женскую тюрьму в Регенсбурге и отдавали под суд. Военный суд приговаривал их к тюремному заключению сроком от восьми дней до трех месяцев.

Некоторые американские охранники, стоявшие на сторожевых вышках, чтобы убить время, стреляли от скуки по воробьям на территории лагеря. При этом однажды пуля попала в барак с больными пленными, и один из больных скончался от полученного ранения.

Иногда американцы стреляли и по посетителям, чтобы отогнать их от забора. Так один из юных жителей Регенсбурга, который хотел передать своему брату еду через лагерный забор, заплатил за это своей жизнью.

В лагере для военнопленных № 430 в городе Ландсхут

17 ноября 1945 года все офицеры были переведены в лагерь для офицерского состава № 430 в городе Ландсхут. Сюда же поступили и все офицеры из небольшого лагеря «Зааль» под Регенсбургом. Около 300 офицеров разместили в ангаре № 5 с трехэтажными кроватями.

Особенно угнетающе на нас действовало то обстоятельство, что с самого начала плена, следовательно уже шесть месяцев, нам была запрещена любая переписка, и многие из нас до сих пор находились в полном неведении о судьбе своих родственников.

Лагерь для бывших офицеров войск СС входил в качестве третьей секции в состав лагеря для генералов, в котором содержалось около 150 генералов и офицеров Генерального штаба, среди которых встречалось много известных фамилий. С немецкой стороны лагерь возглавлял бывший командующий армией генерал-полковник Гот.

Командир полка СС «Дер Фюрер» Вайдингер, который возглавлял немецкое руководство лагеря в Клаттау, а затем руководил блоком в лагере в Регенсбурге, и здесь взял на себя руководство лагерем для бывших офицеров войск СС. С самого первого дня устанавилось отличное взаимодействие с руководством генеральского лагеря.

3 декабря 1945 года наши товарищи из Австрии были переведены в офицерские лагеря, находившиеся в этой стране в городках Эбензе и Глазенбах. Расставание проходило в сердечной обстановке, и нам было очень жаль, что они вынуждены уехать. За последние годы войны и за месяцы плена мы сумели вместе пережить много трудных дней. Перенесенные трудности только еще больше сплотили нас и укрепили нашу дружбу и фронтовое товарищество.

Вскоре в лагере начала бурно развиваться культурная жизнь. Под компетентным руководством были созданы лагерный оркестр и большой лагерный хор. Собственный театр-варьете радовал нас разнообразной программой. Он стал очень популярным и среди американцев, которые не пропускали ни одного представления. Один за другим проходили концерты, творческие вечера, торжественные утренники, работали курсы по изучению английского и французского языков, а также самых разных профессий. Известная певица организовала в лагере вечера песни, доставлявшие нам истинное наслаждение, за что мы ей были очень благодарны.

Однажды нас посетил викарный епископ доктор Нойхойслер из Мюнхена, который прибыл в Ландсхут в связи с конфирмацией. Этот визит высокопоставленного священника вызвал у нас особую радость. После богослужения руководитель лагеря изложил ему свои заботы и проблемы, такие как скудное питание, недостаточная забота о раненых и больных, лишение права переписки и прочее. Услышанное явно не оставило викария равнодушным, и он обещал оказать посильную помощь в рамках своих скромных возможностей.

В другой раз лагерь посетила шведская делегация Красного Креста. Руководитель лагеря с немецкой стороны изложил наши насущные проблемы и этой делегации. В скором времени была исполнена наша просьба предоставить нам спортивные снаряды, в том числе мячи для игры в итальянскую лапту, боксерские перчатки и т. п. Самой любимой игрой в лагере стала итальянская лапта, соревнования по которой часто проходили в упорной борьбе.

В день поминовения усопших генерал-полковник Гот издал приказ, в котором он нашел проникновенные слова о смысле принесенных жертв.

А потом наступило первое Рождество в неволе. Вокруг лагеря возвышались заснеженные холмы, и взору открывался чудный зимний пейзаж.

Вечером 21 декабря за пределами лагеря проходил праздник солнцестояния. Офицеры выстроились в открытое каре вокруг штабеля дров, и немецкий руководитель лагеря для офицеров войск СС доложил генерал-полковнику Готу о численности собравшегося личного состава.

Тем временем лагерь оцепили американские танки, которые угрожающе направили стволы своих пушек и пулеметов на территорию лагеря. Очевидно, в эти дни, которые особым образом трогают душу каждого немца, американцы опасались восстания и попыток бежать из лагеря.

Генерал-полковник Гот нашел простые, солдатские, но в то же время утешительные и наводящие на размышление слова по поводу праздника зимнего солнцестояния, отмечаемого в неволе. В частности, он сказал:

«Сегодня мы мысленно возвращаемся к последним годам войны, когда вместо того, чтобы праздновать, мы должны были вести тяжелые бои. Я сам с глубоким волнением вспоминаю Рождество 1942 года, когда наши верные боевые соратники, бойцы дивизии СС «Викинг», в кровопролитном уличном бою сумели отразить атаку прорвавшихся русских танков на штаб моей армии в поселке Зиновейки южнее Сталинграда. С такой же благодарностью я вспоминаю о трех старейших дивизиях СС «Лейбштандарт», «Дас Рейх» и «Тотенкопф», которые находились в моем подчинении весной и летом 1943 года во время последнего крупного наступления германских войск под Харьковом и которые там покрыли новой славой свои штандарты. Я всегда буду с гордостью вспоминать о том, что Верховный главнокомандующий доверил мне эти три закаленные в боях дивизии СС…

Сегодня мы думаем о наших семьях. Многие из нас даже не знают, где можно найти своих родных и близких. Я искренне хотел добиться для вас разрешения отправить своим семьям хотя бы поздравительную рождественскую открытку. Однако в нарушение всех общечеловеческих и моральных норм мне в этой просьбе было отказано!..»

Немецкий руководитель лагеря для офицеров войск СС взволнованно поблагодарил генерал-полковника за теплые слова и добавил: «Мы упорно и отважно сражались за Германию. Судьба распорядилась иначе, и то, о чем мы когда-то мечтали, не сбылось. Тем не менее мы готовы честно и мужественно выдержать удары судьбы. Во времена великих побед было легко придерживаться своих идеалов. Сегодня, когда все рухнуло, когда звания и громкие имена, деньги и связи ничего больше не значат, гораздо труднее отстаивать свое мнение и сохранять свои идеалы. В этот момент мы переживаем величайшее испытание характера в нашей жизни, чего нам не приходилось испытывать никогда прежде. Мы хотим с честью выдержать это испытание, и мы выдержим его».