…А салют оплошал —не помог протрезветь после пива.А концерт неплохой —и ведущий такой голубок.В лабиринте толпыбыл один, кто рукой торопливойна глазах у закатаразматывал лунный клубок.К смыслу жизни придумежду арией Каварадоссии мольбой прекратитьобжираловку после шести.Оплеухи дождяраздавала без устали осень,чтобы в чувство не город —хотя бы меня привести.
А весна-то не так и красна:птичьи клятвы недорого стоят.Снова слякоть – с утра допоздна —в Петербурге, Тюмени, Ростове.И судачит везде старичьепро непоротое поколенье.Отболевшие мышцы ручьеватрофируются, к сожаленью.Но и это в порядке вещей.Ко всему привыкаешь с годами…И трухой забивается щель между осенью и городами.
Дожить до заката
Уже вдоль моря тянется июль.И никого на улице Весенней.И тонут крики в грохоте кастрюльбез мало-мальских шансов на спасенье.Извилины от солнца набекрень.Уже у неба кровоизлиянье…Но время не отбрасывает тень,как та же скорость или расстоянье.
Истома
Суббота – где-то там, в календыре.Как день знакомства, значит, несчитово.Бубнит прибой о том, что на жаребездумно тело, а душа – без плова.О главном – всякий раз издалека.Так знай, что Тэффи звали идиоткой,что снова морем пахнут облака,что апельсин уже не пахнет водкой…
Бабье лето
Молодой ты да ранний.Только что-то не то.На осенней верандепомирает пальто.У соседей Сердючка.Перестук каблуков.Извелась авторучкабез попыток стихов.Не хватает черемухароматных длиннот.Почитаешь Ерему —и отложишь блокнот.Дядя Ванечка Ждановсделал воздух другим.И лежишь, наслаждаясьобнуленьем своим.
Конфуз
Зашелестело. После громыхнуло.Так начинался форменный потоп…Ты все равно халат свой распахнула —и в тот же миг ушел в себя лэптоп,и дождь, как нецелованный, смутился:стоит под дверью и твердит о том,что, кажется, не вовремя явился,что он заглянет как-нибудь потом…
Накануне
Пустой квартирой мир не удивить.Родился месяц – изымать излишки.В копилке – два развода по любви.Две с половиной сотни – на сберкнижке.Мала рубашка. Надо же, мала.А в небе звезды словно метастазы.Матрас и чайник. Вот и жизнь прошла.В углу – плита. Могильная. Без газа.
В санатории
День играет соснами.Сумрачный ампир.Волны бьются сослепуо бетонный пирс.Мы живем привычками.Но в июльский знойЛермонтов не вычеркнулпарус, край родной.На обед – баранина.Страсть в одном носке.На груди царапины.Буквы на песке.
Муза
Солнышко
на облаке,как и ты, – верхом.Девушка на отдыхе.Ей не до стихов.Модная, но смелая:в море – и назад.Лучшая косметика —новенький закат.Девка незамужняя.В тумбочке тетрадь.Волны не рифмуются —надо ж понимать…
Сумерки
Отважно сосны охраняютОбского моря побережье.И песню чуешь обоняньем —да, «Из-за острова на стрежень».Легко, как после медовухи.И пусто, как в открытом сейфе.Здесь паучок боится мухи,а паутина – фон для селфи.Песок остынет. Стихнет ветер.Исчезнут вопли, войны, ворды…И только вечер, вечер, вечер.И только волны, волны, волны.
День рождения
Наполнилась беседка смехом,а флирта – вовсе через край…А счастье в граммах не измерить.В минутах не измерить крафт.Пакет какой-то вялой снеди —для исповедующих ЗОЖ…Оставят след в душе скамейкито штопор, то консервный нож.Все облака – на пересменке.Винца в стаканчике – на дне…Волна спешит навстречу смерти.Поставьте памятник волне.
«Снова незаметно ночь прошла…»
Снова незаметно ночь прошла.Вот уже будильник – без пяти.Расправляет чайка два крыла.Ей с обской волной не по пути.Проследит за сгорбленностью спинпадающих шишек разнобой.Снова пофиг, чем разбавлен спирт.Это называется «запой».Санаторий – для влюбленных пар.Тренажерный зал – для дураков.Влезут в опустевший мини-барДостоевский, Чехов и Лесков.Слышь, рассвет, ты в душу мне не лезь,Кто бы там чего ни говорил.Ты ж не Круг, не Ваенга, не Лепс.А второй этаж – не третий Рим.Снова стулья бьются о стекло.Им на помощь вызвали ментов.Нет, рассвет, ты все-таки ссыкло.Я с тобою выпить не готов.
Денис Гербер
Родился в 1977 году в Ангарске. Окончил факультет филологии и журналистики Иркутского государственного университета. Писатель, журналист, радиоведущий. Публиковался в журналах «Дружба народов», «Сибирские огни», «Новый берег», Fantomas и других изданиях. Автор трех романов и сборника малой прозы. Лауреат литературной премии «ДИАС», дипломант литературной премии имени Сергея Снегова «Прыжок над бездной», премии «Антоновка 40+», Одесской международной премии имени Исаака Бабеля. Живет в Ангарске.
Тепляк
Рассказ
Он сидел за столиком в углу и пил о чем-то своем. Странно, но я узнал его по сутулости. Лица видно не было, да и вспомнил бы я его спустя тридцать лет? Вряд ли. Зато я живо вспомнил все, что с ним случилось тогда, в детстве.
* * *
Январскими вечерами 1989 года, когда город укрывало снегом, а морозы стояли до того лютые, что костный мозг, казалось, превращается в кристаллики льда, нашим мальчишеским убежищем становился Тепляк-комнатка в подвале пятиэтажного дома. Там горела желтая лампа, а вдоль стен тянулись трубы с торчащими втулками (почему-то работники ЖЭКа не оставляли на вентилях маховики, а приносили и уносили их с собой). Низкий потолок позволял разве что сидеть в комфорте. Что мы и делали, приспособив для этого крепкие ящики из-под пива. Четыре таких же ящика, составленные друг на друга, заменяли нам стол, а лежащая поверх фанера придавала этому сооружению законченный вид.
Народу собиралось немного: максимум пять-шесть старшеклассников из соседних домов и я, проживающий прямо над Тепляком, только на третьем этаже. Обычно мы играли в карты. Поначалу резались в дурака, потом возник азарт и перешли на очко и храп. Нередко, когда денег не имелось, на кон ставили сигареты или жвачку.
Главным в компании был Цыба. Его авторитет зиждился на высоком росте, бандитской физиономии и нескольких сверхспособностях вроде умения прыскать слюной сквозь диастему или метать нож с закрытыми глазами. К тому же он был на год-два старше остальных. И в карты, разумеется, играл неплохо.