Традиции чекистов от Ленина до Путина. Культ государственной безопасности
Шрифт:
Самый известный рассказ о плачущем Дзержинском связан с покушением на жизнь Ленина в 1918 году [63] — этот эпизод послужил отправной точкой для начала «красного террора».
Отсюда мы можем сделать вывод, что слезы Дзержинского неотделимы от мифа о Красном терроре — они очищают и освящают его репрессии. Они увязывают террор с любовью — террор, который фактически вытекает из любви Дзержинского (и всего пролетариата) к Ленину.
Возможно, на этот аспект данного культа повлияли дореволюционные предания. Мотив плачущего Дзержинского вызывает в памяти платок, который подарил Николай I главе царской тайной полиции графу Бенкендорфу с повелением утирать слезы сиротам и вдовам [64] . Он опять же напоминает о Божьей Матери; как и Мария, Дзержинский способен на безграничное сострадание.
63
См., например: Саяпин М.Слово о Дзержинском. Опыт биографического панегирика // Дуэль, 2001. 26 июня. № 26; www.duel. ru/200126/? 26_6_1
64
Об официальных попытках превратить царскую тайную полицию в нечто священное см.: Hingley.The Russian Secret Police. Pp. VII, 130.
В то же время один из ключевых трюизмов культа Дзержинского заключается в том, что
65
Мы могли бы связать это пересечение террора и добродетели с традициями Робеспьера и якобинской диктатуры, как кратко изложено в известном заявлении Робеспьера о «добродетели, без которой террор фатален; о терроре, без которого добродетель бессильна». Дзержинского часто называли «Робеспьером революции»; см. например: Семенов Ю.Предисловие // Поликаренков И. О Феликсе Дзержинском. С. 9.
В этом пассаже повторяется клише советского культа Дзержинского, согласно которому он воплощает в себе единство противоположностей. Такое контрастное сопоставление — частый прием в произведениях социалистического реализма, из всех советских лидеров в наибольшей степени характерно для Дзержинского.
Это единство полярных противоположностей было свойственно культу Дзержинского с самого начала. Так, в одном некрологе говорилось, что глубина любви Дзержинского к пролетариату равна силе его ненависти к буржуазии [67] . Подобным же образом в последние сталинские годы утверждалось, что Дзержинскому, чья личность была «исключительно всеобъемлющей», были чужды неясные, неопределенные чувства; он не знал, как можно «наполовину ненавидеть или наполовину любить» [68] . Метафора «лед и пламя» часто использовалась по отношению к образцовому чекисту [69] .
67
Шмерал Б.У гроба вождя и борца // Правда. 1926. 21 июля. № 165. С. 2.
68
Козаков М.Мужественный и светлый образ. Или в другом ракурсе: «Он знал, как любить, и знал, как ненавидеть»; Герман Ю.Жизнь, отданная революции // Агитатор. 1962. № 16, август. С. 23.
69
См., например: Герман Ю.Лед и пламень // Литературная газета, № 4, 25 января 1967. С. 2.
Главные чекистские добродетели
Одна из главнейших функций культа Дзержинского заключалась в том, что он служил моделью основных чекистских добродетелей, их безупречным воплощением. Чекистские добродетели проявлялись не только в эпизодах из биографии Дзержинского, они также перечислялись в чекистских «священных писаниях», главном корпусе чекистских текстов, как утверждения самого Дзержинского о характере чекиста и его работе. Данные утверждения иногда называют «заповедями» Дзержинского [70] .
70
См., например: Носырев Д. Н.Верные солдаты партии // В. А. Кутузов[и др.]. Чекисты Петрограда на страже революции. Л.: Лениздат, 1987. С. 8.
Самым знаменитым является афоризм «чекистом может быть лишь человек с холодной головой, горячим сердцем и чистыми руками». Утверждают, что Дзержинский неустанно напоминал своим соратникам об этом [71] . В этом лозунге перечислены главные чекистские добродетели. Они повторяются и в других высказываниях Дзержинского («Чекист обязан быть чистым и честным, как никто другой»; «Тот не чекист, если сердце его не обливается кровью и не сжимается жалостью при виде заключенного в тюремной камере человека»; «Кто из вас очерствел, чье сердце уже не может чутко и внимательно относиться к терпящим заключение, те уходите из этого учреждения. Тут больше, чем где бы то ни было, надо иметь доброе и чуткое к страданиям других сердце…»ив бесчисленных эпизодах биографии Дзержинского. Именно на этих трех добродетелях держалось нравственное здание советского чекизма; добродетели эти лежали в основе притязаний чекистов на моральную чистоту.
71
Кутузов В. А.Чекисты Петрограда. С. 58. Заметьте, что не всегда понятно, придумал ли его Дзержинский или позаимствовал; мне не удалось это выяснить.
Возможно, на первый взгляд этот девиз может показаться непротиворечивым и прямым. Многие правительства и правоохранительные органы могли бы претендовать на подобный девиз, если «чистые руки» понимать как отсутствие коррумпированности. Но в данном случае значение этой метафоры простирается дальше, на территорию неожиданную и незнакомую — в шаткую область советской нравственности. Давайте вкратце попытаемся окинуть взглядом эту территорию.
Чтобы уловить смысл понятия «нравственная чистота», нам прежде необходимо вдуматься в другую советскую концепцию, которая часто возникала в связи с ЧК, — концепцию гуманизма. Именно советская концепция гуманизма позволяла представлять жестокость чекистов не просто как революционную необходимость, но как активное нравственное добро, добродетель, которая заслуживает славы [75] .
75
Геллер М.Концентрационный мир и советская литература. М.: МИК, 1996. С. 289.
Именно «действенность» гуманизма Дзержинского делала его прекрасным. Считается, что именно это имел в виду писатель Юрий Герман, когда называл Дзержинского «потрясающе прекрасным» прежде всего из-за «нравственной стороны» его личности [76] . Чаще всего упоминания о нравственной красоте Дзержинского в советской литературе оставались без разъяснений, как будто бы она была очевидной. Но в данном случае у нас есть позднесоветскии комментарий к этому заявлению Германа, дающий ключ к пониманию соседства нравственности и красоты. Комментатор объясняет, что «нравственная красота выражалась в действии»: Дзержинский был не кабинетным благодетелем человечества, но «активным, воинствующим гуманистом» [77] .
76
Фоменко.Рыцари
революции. С. 357.77
Там же.
Эта нить прослеживается и в других советских текстах, прославлявших гуманизм. Рецензент пьесы 1939 года «Чекисты», например, так описывает Дзержинского: «Это выразитель активного) действенного гуманизма, ставший знаменем народа революции,для которого настоящая любовь к людям выражается не в праздном сочувствии бедам и тяготам человеческой жизни, но в активной борьбе с преступниками».
Новый гуманизм противопоставлялся «старому, праздному, слабому гуманизму» [79] (то есть гуманизму, с позиций которого ЧК осуждали его критики).
79
Там же.
Важную роль в формулировке этой идеи сыграл Максим Горький, который также активно участвовал в создании и популяризации образа чекиста как агента нравственного преобразования, с которым перекликается концепция нового гуманизма. Горький, которого позднее объявили «величайшим представителем гуманизма в его высочайшей форме — социалистического гуманизма» [80] , обстоятельно размышлял над этими вопросами в своих трудах и прославлял чекистов, которые в лагерях «перековывали» врагов в героев труда. Он вновь и вновь утверждал, что чекисты несправедливо оклеветаны, что они опережают свое время и поэтому их гуманизм неочевиден для большинства людей. Возможно, как писал он в 1936 году, через 50 лет искусство и история, наконец, воздадут должное той «удивительной культурной работе, которую проводили рядовые чекисты в лагерях», и их «гуманизму» [81] . Горький также убеждал советских писателей разрабатывать чекистскую тему, чтобы общество осознало их гуманизм [82] .
80
Тимофеев А. И.Русская советская литература. Учеб. пособие для10 классов средней школы. 8-е изд. М.: Учпедгиз, 1953. С. 150.
81
Горький М.От врагов общества — к героям труда // Правда. 1936. 26 января. № 25. С. 2.
82
Горький продолжал убеждать авторов поднять эту тему до самой своей смерти. «Вплоть до смерти в своих последних статьях и письмах Горький продолжал настаивать на том, чтобы авторы прославляли чекистов (он советовал Макаренко делать так в одном из его последних к нему писем); Иванов В.Почему Сталин убил Горького? // Вопросы литературы, 1993. 28 февраля. № 1. С. 114.
В таких текстах вся миссия ЧК формулировалась в соответствии с новыми нравственными нормами, примирявшими террор и гуманизм. Например, Дзержинский отвергал саму идею «наказания», считая ее буржуазной концепцией [83] ; вместо этого ЧК проводило «репрессии», в которые вкладывался позитивный смысл. Репрессии были методом борьбы [84] . Репрессии могли быть жизнеутверждающими [85] . Репрессии выражали волю пролетариата и крестьянства [86] , а ЧК просто выступала проводником этой воли [87] , и эта идея внедрялась советскими историками «красного террора», которые утверждали, что главной движущей силой террора было стихийное требование «снизу» [88] . Чекист был «кость от кости и плоть от плоти диктатуры пролетариата в нашей стране» [89] . Буржуазное «нытье» по поводу чекистских зверств лишь подтверждает, что «ЧК идет по верному пути» [90] .
83
Менжинский.О Дзержинском. С. 13.
84
Там же.
85
См., например, описание жизни Петерса, товарища Дзержинского: Штейнберг В.Яков Петере. М.: Издательство политической литературы, 1989. С. 98.
86
Как написано в Советской энциклопедии государства и права от 1925 года, принудительная власть советского государства была основана на «требовании о репрессии… испытанной обществом на собственной шкуре… это то, что создает жизненный критерий длянеобходимости репрессий»; Фельштинский Ю. Г.ВЧК-ГПУ. Документы и материалы. М.: Издательство гуманитарной литературы, 1995. С. 3.
87
Андропов Ю.50 лет на страже безопасности советской Родины // Правда. 1967. 21 декабря. № 354. С. 3.
88
См., например: сборник документов 1983 года, который разъясняет этот вопрос, предлагая читателю множество телеграмм и резолюций, выпущенных местными Советами, фабриками и так далее, которые призывали к массовому террору после попытки покушения на жизнь Ленина; Костин Н. Д.Выстрел в сердце революции. М., 1983. С. 107-129.
89
Часовой революции // Правда. 1927.18 декабря. № 290. С. 1.
90
Как выразился Дзержинский: «ВЧК может гордиться фактом, что оно стало объектом беспрецедентной клеветы со стороны буржуазии»; процитировано: Тишков А. В.Первый чекист. М.: Воениздат, 1968. С. 20.
Новая нравственность выкристаллизовалась в эпоху Гражданской войны, когда было заявлено, что кровопролитие, устроенное ЧК и чекистами, выражало «истинную, высочайшую нравственность… верх Нравственности и верх Справедливости», в отличие от «буржуазной морали с ее необоснованными притязаниями на универсальность» [91] . В постсталинскую эпоху от этого частично отступили, как мы увидим в части II, но даже сегодня культ чекиста несет значительный отпечаток эпохи своего образования, мораль и поэтика которой базировалась на том, что Стайте назвал «красотой и полезностью жестокости» [92] . То было родимое пятно чекистов, которое так никогда и не поблекло.
91
Из документа, представленного во время Гражданской войны, названного «Красные строки (из «Записной книжки чекиста»)», опубликованного в книге Фельштинского «ВЧК-ГПУ» (с. 76).
92
Stites R.Revolutionary dreams: Utopian vision and experimental life in the Russian revolution. New York: Oxford University Press, 1989. R 50.