Трагедии моря

Словом, и сейчас невозможно предъявить черному медведю обоснованное обвинение как виду, который-де серьезно препятствует хозяйственной деятельности людей. Несмотря на это, его продолжают преследовать. В 1956 году в провинции Квебек правительственные вознаграждения в размере 10 долларов за голову были выплачены за 4424 убитых черных медведя. Кроме того, охотникам, убившим наибольшее количество медведей, были вручены премии на общую сумму 9000 долларов. Большинство из них были убиты в отдаленных районах полуострова Гаспе и южной Унгавы, где они не могли причинить людям никакого вреда. Так или иначе, премии послужили приманкой для многих иностранных охотников-спортсменов, главным образом из Соединенных Штатов.

По щедрой оценке специалистов государственной Службы охраны диких животных, в настоящее время популяция черного медведя на всем восточном побережье Канады, включая большую часть восточного Квебека и всю Унгаву, насчитывает около 10 000 особей. Этот вид медведей считается полностью исчезнувшим на острове Принца Эдуарда и практически исчезнувшим в большинстве других населенных районов.

Каково будущее черного медведя? Цитирую брошюру, изданную недавно правительством Канады: «Использование и воспроизводство запасов охотничье-промысловых животных должно быть нацелено на поддержание популяций в отдаленных районах в интересах охоты и на ограничение их численности в более населенных районах, где возникает проблема хищничества. Прежде считавшийся нежелательным хищником, причинявшим большие неудобства, черный медведь сейчас быстро завоевывает популярность в качестве призового охотничьего животного… Многим охотникам — любителям крупной дичи особенно импонирует весенняя охота — она дает им возможность поохотиться на крупного зверя, когда охота на других животных запрещена… В дальнейшем статус черных медведей как охотничье-промысловых животных будет, несомненно, укрепляться по мере роста людского населения и увеличения спроса на промысловые виды животных».

Небольшой, но яркий пример действенности подобной политики привела одна торонтская газета в августе 1981 года. Она писала: «В центральных и северных районах провинции Онтарио должностные лица Службы охраны природных ресурсов были вынуждены убить более 36 черных медведей, поскольку поздний урожай [диких ягод] вынудил медведей выйти из лесов и приблизиться к населенным районам». Вот так прилежные «хранители природы» заботятся о запасах охотничье-про-мысловых животных. Не мудрено, что эта должностная порода людей не выходит у вас из головы и порой становится поперек горла.

«Более населенные районы», очевидно, включают в себя национальные парки. В период между 1950 и 1979 годами смотрителями канадских национальных парков Джаспер и Банф были убиты 523 и насильственно изгнаны 547 черных медведей. Популяция черного медведя этих двух огромных парков в настоящее время «оценивается» всего в 300 голов. Принятая практика подчеркивает неизбежность господства людей в этих «природных заповедниках», а слишком большое количество медведей, черных или гризли, очевидно, вредит «активному отдыху гостей национальных парков». Вред, причиняемый диким животным человеком, разумеется, не в счет.

Воспользовавшись текущей оценкой канадской «потенциальной добычи» в 30 000 черных медведей в год, предложенной экспертами провинциальных и федеральных служб, охотники, надо полагать, смогут пролить достаточно крови в свое удовольствие… пока что. Но когда последние черные медведи уйдут вслед за своими белыми и бурыми собратьями, на кого же тогда обратят свой взор наши бедные охотники?

Глава 8 Носители мускуса

Почти все виды ценных пушных зверей северо-восточной Америки переживают падение численности, но, пожалуй, лучше всего будет рассказать об этом на примере так называемых мускусоносов (большинство из них — обладатели ароматических желез, выделяющих мускус): куницы, рыболова, горностая, выдры, росомахи и норки^{64}. Едва ли не все они высоко ценились за густой короткий мех, изделия из которого пользовались большим спросом у европейской буржуазии. Именно эти зверьки издавна обеспечивали постоянный приток пушнины из Нового Света.

Из всего этого семейства сначала наибольший интерес вызывала у покупателей куница. Величиной с небольшую кошку, она блистала роскошным одеянием из мягкого густого меха различных оттенков — от темно-желтого до красновато-коричневого, порой почти черного. Шкурки всех куниц всегда были в хорошей цене, особенно редкой американской куницы, мех которой стоил так дорого, что был доступен разве что членам королевской семьи.

Куница встречалась повсюду, где южнее границы тундры росли хвойные леса, в том числе в большинстве штатов Новой Англии. Для хищника она отличалась необычайно высокой численностью, разумеется, пока ее добыча — в основном это были белки, кролики и другие мелкие млекопитающие — водилась в лесах в достаточном количестве.

В середине XVIII века Джосселин сообщал о «бессчетном» числе куниц в Новой Англии; в 1749 году два канадца с двумя индейцами добыли за одну зиму в районе реки Норт-Уэст-Ривер на Лабрадоре 400 куниц. Даже в 1902 году траппер-одиночка добыл 300 куниц в той части острова Антикости, которую еще не посещали охотники.

К середине 1700-х годов французы ежегодно экспортировали от 30 000 до 40 000 шкурок куниц, в большинстве своем попавшихся в капканы индейцев в Новой Шотландии и Нью-Брансуике. В то же время большие партии куньих шкурок шли на экспорт из Ньюфаундленда и из колоний Новой Англии. В 1768 году капитан Картрайт писал о куницах Ньюфаундленда: «Эти создания заполонили весь остров, они чаще других зверей становятся добычей охотников на пушного зверя… они следуют за людьми по каждой протоптанной ими тропинке; запах провизии привлекает их в людские жилища, [и таким образом] они становятся легкой добычей человека».

К началу XIX века куница, казавшаяся ранее неисчислимой, стала исчезать в результате хищнического промысла, и к концу 1800-х годов она была уже редким зверьком в восточной части Северной Америки, даже во внутренних районах Лабрадора. Джон Роуан рисует нам печальную картину истребления в 1870-х годах оставшихся экземпляров этих проворных маленьких хищников:

«В последние годы трапперы добывают куниц с помощью яда, закатанного для предохранения от непогоды в катышки жира. Случается, что какая-нибудь ворона взлетает с одним из таких катышков… и падает замертво на землю, где ее подбирает лисица. Таким образом, помимо животных, найденных трапперами, погибает много и других». В тот же период Токе сообщал с Ньюфаундленда: «Хотя раньше индейцы [из племени микмак] добывали их в огромном количестве, сейчас они встречаются редко».

В первые десятилетия XX века куница. уже считалась исчезнувшей на острове Антикости и совершенно исчезнувшей с острова Принца Эдуарда. В 1950-х годах она пропала на острове Кейп-Бретон, почти со всей остальной территории Новой Шотландии и большинства районов Новой Англии и стала редкостью в восточном Квебеке и на Лабрадоре.

После этого были приняты некоторые меры по спасению куницы от полного ее истребления. Животное было взято под защиту на Ньюфаундленде и в Новой Шотландии, где, возможно, еще сохраняются остаточные популяции численностью в несколько десятков или сотен особей. Кроме того, пробовали вновь завезти этот вид в некоторые другие районы, включая Нью-Брансуик, где он ранее был полностью уничтожен. Однако, лишившись привычных мест обитания, куницы уже в силу одной этой причины вряд ли смогут когда-нибудь восстановить свою численность или хотя бы приблизиться к ее первоначальному уровню.

Гибкая грациозная выдра — одна из самых привлекательных представительниц млекопитающих нашего края. Сейчас ее встретишь не часто, не то что во времена первых контактов с людьми, когда этот многочисленный доверчивый зверек служил одним из главных источников пищи как рыбакам, промышлявшим летом треску, так и первым поселенцам. На восточном побережье нашего приморского региона обитают, по-видимому, две разновидности выдры хотя официальная наука этого не признает. Та, что поменьше — обычно с коричневым мехом, — редко достигает более 1,2 метра в длину и водится в пресных водоемах. Другая — длиной 1,5 метра живет в морской воде и имеет такую темную окраску, что кажется порой совсем черной. Мои соотечественники с Ньюфаундленда и Лабрадора четко различают их не только по внешнему виду, но и по повадкам и качеству меха^{65}.