Трагедии. Сонеты

Шекспир отличался умением избегать ссор и конфликтов и поддерживать добросердечные, уважительные отношения со всеми окружающими. Удивительно, в эпоху, когда творческие люди предпочитали общаться друг с другом в основном в жанре язвительной сатиры, о Шекспире практически все отзывались хорошо. И это при том, что он не любил пьянствовать и избегал под разными предлогами приглашений на попойки, которые традиционно цементируют суровую мужскую дружбу. Его вспоминали как «красивого, хорошо сложенного мужчину, очень приятного в общении и отличавшегося находчивостью и приятным остроумием». В Лондоне он общался с лучшими собеседниками своего времени, а в Стратфорде «благодаря приятному уму и доброму нраву свел знакомство с окрестными джентльменами и завоевал их дружбу». Сохранившиеся документы свидетельствуют, что, будучи состоятельным человеком, Шекспир в случае необходимости всегда помогал землякам, и они могли быть уверены в том, что к нему можно обратиться с просьбой ссудить деньги. В памяти современников он остался как «благородный Уилл».

Наибольшему испытанию добродушие Шекспира подверглось в общении с Беном Джонсоном. Это был талантливый драматург и поэт, возможно, наиболее достойный соперник Шекспира из числа его современников. «Открыл» Джонсона для театра именно Шекспир: он прочел его пьесу, уже отвергнутую труппой, и рекомендовал Джонсона и его сочинения публике. Джонсон отличался куда более воинственным и непримиримым характером, чем его именитый оппонент, и часто критиковал Шекспира, рассуждая о современной драматургии. Тем не менее соперничество двух гигантов – красивого, хорошо сложенного Шекспира и дородного Джонсона, обладавшего огромным животом, – носило, скорее, комический характер. В историях об их веселых стычках находчивый Уилл неизменно берет верх над тугодумом Беном. Так, однажды Шекспир, который был крестным отцом одного из детей Джонсона, задумался над подобающим подарком крестнику. После глубокомысленных размышлений он сообщил Бену: «Я подарю ему дюжину хороших ложек из латуни, а ты переведешь их на латынь». Шутка основана на созвучии слов «latten» (латунь) и «latin» (латынь). Кроме того, Бен Джонсон окончил университет, и потому пренебрежительно относился к познаниям Шекспира в латыни, не говоря уже о греческом.

Все эти рассуждения меркнут, если вспомнить, как решали в то время спорные вопросы коллеги Шекспира – актеры и драматурги. На совести Кристофера Марло было убийство в драке; он мог бы совершить еще одно, если бы сопернику не удалось прикончить его самого. Бен Джонсон, воинствующий эрудит, убил в драке Габриэла Спенсера, за которым тоже числилось убийство при сходных обстоятельствах. Безусловно, на фоне собратьев, без особых раздумий пускавших в ход кулаки, шпагу или кинжал, Шекспир выглядит просто образцом миролюбия.

Из своей труппы Шекспир поддерживал наиболее близкие отношения с другими основными пайщиками – Ричардом Бербеджем, Джоном Хемингом и Генри Конделлом. Известен случай, когда Шекспир и Бербедж использовали свои дарования в совместном проекте: один – поэтическое воображение, другой – способности к рисованию. На этот раз они выступали на сцене театра под названием «жизнь», чьи сюжеты часто напоминали сценические. Один знатный вельможа нуждался в красочной эмблеме для участия в королевском рыцарском турнире, и Шекспир и Бербедж потрудились на славу: каждому из них досталось за работу по 2 фунта 4 шиллинга.

Другой сюжет касался уже только Шекспира. Драматургу часто приходилось покидать Лондон и возвращаться обратно. Маршрут этих поездок проходил через Оксфорд, где Шекспир обычно останавливался в гостинице «Корона». Она принадлежала Джону Давенанту, человеку состоятельному и уважаемому, однако отличавшемуся мрачноватым нравом. Зато его жена Джейн была молодой и красивой женщиной, остроумной и обаятельной. У Давенантов было восемь детей. Второй из сыновей родился в 1606 году, и в честь друга дома его назвали Уильямом. По преданию, Шекспир был крестным отцом этого ребенка. Впоследствии Уильям Давенант стал драматургом, а при короле Карле II – даже поэтом-лауреатом. Тогда же Давенант создал свой театр и восстановил на сцене пьесы, которые шли в годы его молодости, до закрытия театров при Кромвеле. От него и пошла история о том, что отношения его матери и Шекспира были намного ближе дружеских и что он на самом деле является плодом этой греховной любви.

Еще одна легенда относится к посиделкам в таверне «Сирена», где в первую пятницу каждого месяца собирался своеобразный литературно-театральный кружок. Среди его завсегдатаев называли Шекспира, Джонсона, Майкла Дрейтона, Джона Донна и других. Один из участников этого клуба назвал их «достопочтенным братством русалочьих джентльменов, собирающихся под вывеской «Сирены» (над таверной красовалось изображение морской девы – русалки или сирены, кому как больше нравится).

В 1609 году свет увидело уникальное издание – шекспировские сонеты. Известно, что занятие поэта пользовалось в те времена куда большим почетом, нежели низкое ремесло драматурга, и Шекспир еще в начале 1590-х годов заявил о себе двумя поэмами – «Венера и Адонис» и «Лукреция». Тогда же он начал писать и сонеты – в те годы этой изящной поэтической формой увлекались многие. Однако публиковать свои сонеты Шекспир вовсе не собирался и, когда в 1599 году два его сонета были напечатаны в пиратском издании, принял меры, чтобы эти произведения никогда не вышли за пределы тесного круга его близких друзей. Лишь десять лет спустя одному предприимчивому издателю удалось раздобыть эту бесценную рукопись. Публикация сопровождалась посвящением некоему мистеру У.Х., без которого сонеты не были бы напечатаны. Этот таинственный мистер У.Х., давший обильную пищу фантазии шекспироведов и шекспиролюбов, оставил потомству блестящий нравственно-эстетический парадокс: он поступил дурно по отношению к Шекспиру, но, если бы не он, мы были бы лишены шедевра мировой литературы!

Шекспиру было 48 лет, когда он принял окончательное решение уйти из театра. Сказались и нелады со здоровьем, и вполне понятное желание провести остаток дней на лоне природы, в окружении друзей и близких, вдали от суеты и грязи огромного Лондона. Он перестал писать для сцены, продал свой пай в труппе и вернулся в Стратфорд. Его уход ознаменовался настоящей катастрофой, в которой нетрудно было увидеть перст Божий: во время премьеры последней пьесы Шекспира 29 июня 1613 года сгорел театр «Глобус». Труппа «слуг его величества» не опустила рук, и через год новый «Глобус» уже принимал зрителей, увы, без Шекспира.

Последние годы жизни Уильяма Шекспира в Стратфорде действительно прошли тихо и неприметно. К нему часто приезжали друзья. В марте 1616 года его навестили старые приятели по «Сирене» Майкл Дрейтон и Бен Джонсон. Вместе они устроили веселую пирушку, вспоминая свои прошлые вечеринки в Лондоне. Вскоре после этого здоровье Шекспира настолько ухудшилось, что он безотлагательно занялся завещанием. В нем он упомянул многих своих друзей, завещав каждому из них около фунта с четвертью на приобретение кольца в память о нем. Ни одно из знатных лиц или покровителей в этом документе упомянуто не было.

23 апреля 1616 года Уильяма Шекспира не стало. Спустя три дня его тело было захоронено под алтарем стратфордской церкви. Его могилу прикрыла простая каменная плита, на которой и поныне можно разобрать следующие строки:

Друг, ради Господа, не ройостанков, взятых сей землей;нетронувший блажен в веках,и проклят – тронувший мой прах.

Позднее над могилой был водружен бюст Шекспира работы Герарта Янсена, который часто поругивали за формальность и невыразительность. Этому бюсту вообще не везло. Время от времени его принимались красить – то в радикально белый цвет, то покрывали румянцем щечки, попутно делая локоны поэта рыжеватыми, а кафтан – алым. 22 октября 1973 года неизвестные сняли с памятника бюст, отбив часть цоколя. Полиция полагала, что они искали ценные шекспировские рукописи, якобы спрятанные в скульптуре.

Однако настоящим памятником Шекспиру стало полное издание его произведений, осуществленное после смерти драматурга его ближайшими друзьями и коллегами по труппе – Джоном Хемингом и Генри Конделлом (Ричард Бербедж умер в 1619 году). В книге размером в полный печатный лист – «фолио» – были собраны 36 пьес Шекспира, из которых 16 были напечатаны впервые! Если бы не «фолио 1623 года», мы бы никогда не узнали о таких пьесах, как «Укрощение строптивой», «Двенадцатая ночь», «Мера за меру», «Макбет» и т. д.

На титульном листе «фолио 1623 года» был помещен портрет Шекспира работы фламандца Мартина Дройсхута. Дарование этого 22-летнего гравера было слишком скромным для такой ответственной задачи, как портрет Шекспира, скончавшегося за 7 лет до выпуска книги. Поэтому Бен Джонсон хотя и написал несколько похвальных строк по этому поводу, помещенных на соседнем листе, закончил стихотворение так: «Черты, которых в меди нет, вам явит книга – не портрет». В этих словах отчетливо слышен разумный совет: достоверность или сомнительность портретов Шекспира или самой фигуры драматурга, к счастью, ничего не изменит ни в «Гамлете», ни в «Короле Лире», ни в «Сонетах». Так что лучше, действительно, почитать книгу.