Трагедия 22 июня: блицкриг или измена?

Причем призыв не только к этому, но и прежде всего к совершению якобы «буржуазной революции», т. е. государственного переворота силами внутренней оппозиции как едва ли не единственной возможности предотвратить мировую войну, п ревентивно ликвидировав якобы имевшую место «русскую угрозу».

В связи с этих необходимо особо подчеркнуть следующее. Патологический русофоб Энгельс утверждал в этой статье, что-де всеми своими успехами на международной арене в Х I Х в. Россия якобы обязана некой всемогущей и талантливой шайке иностранных а вантюристов, не только основавших «своего рода новый иезуитский орден», н о и сделавших Россию великой, могущественной, внушающей страх и , более то го, открывших ей путь к мировому господству.

Отсюда и глобальный вывод этого «классика» русофобствующего бандитизма мирового масштаба: коли внешняя политика России является н е только агрессивной якобы по определению, но и направленной к завоеванию мирового господства и, в свою очередь, поскольку «генератором» такой внешней политики России является та самая, якобы основавшая «своего рода новый иезу итский орден» шайка талантливых иностранных авантюристов, следовательно, для предотвращения «русской угрозы» необходим свержение русского царизма «как последней твердыни общеевропейской реакции» в ходе якобы освободительной и потому справедливой войны Германии против России в результате буржуазной революции! В ситуации же СССР 1934 г., тем более с учетом всех внешнеполитических факторов того времени публикация такой статьи «классика» русофобствующего бандитами по сути дела означала едва завуалированный ассоциативный призыв (т. е. по аналогии) к свержению Советской власти во главе со Сталиным в прямой координации с внешней угрозой войны, резко обострившейся после привода Западом к власти в Германии на цистов во главе с Гитлером!

Естественно, что Сталин не мог не взвиться в негодовании от подобных проделок оппозиции (н е удивительно, но ф акт, что эта попытка Адоратского совпала и с призывом Троцкого ко всем оппозиционным силам консолидировать свои ряды и усилия).

Не мог хотя бы пот ому, чт о без мощного противодействия подобные попытки оппозиции нанесли бы колоссальный ущерб как внешней безопасности СССР, тем более перед лицом нарастающей угрозы войны, так и внутренней безопасности, тем более что и сигналов-то н а эту тему с конца 20-х гг. хватало выше всякой меры . Кстати, все сигналы о заговорщической деятельности оппозиции жестко увязывались с обострением угрозы войны. И это находило отчетливое подтверждение даже в разведывательной информации. Так, еще за год до попытки Адоратского на стол Сталина легло сообщение военной разведки следующего содержания:

«ТАЙНЫЕ ПРЕДЛОЖЕНИЯ ГИТЛЕРА АНГЛИЙСКОМУ ПРАВИТЕЛЬСТВУ

4 июля 1 933 года

Совершенно секретно

Секретные переговоры национал-социалистов с английским правительством, н ачатые еще во время пребывания в Лондоне Розенберга, энергично продолжаются . Хозяйственное соглашение Англии и Германии. Как сообщалось, особый проект предусматривает раздел русского рынка. По мнению германских кругов, следует ожидать скорого изменения политического положения в России и соответственно этому желательно заблаговременно разделить эту громадную область сбыта. Только в этом смысле следует понимать меморандум Гугенберга, требовавшего территориальных уступок н а Востоке и создания т ам н овых крупных рынков сбыта и вложения капитала.

Берзин

Никонов»

Примечание: на документе резолюция К. Ворошилова: Копию т. Сталину» [424] .

Упомянутый в тексте этого донесения военной разведки министр экономики Германии А. Гугенберг заявил на проходившей в июне 1933 г. в Лондоне международной экономической конференции, чт о «необходимо предоставить в распоряжение народа без пространства новые территории, где эта энергичная раса могла бы учреждать колонии… Война , революция и в нутренняя разруха нашли исходную точку в России, в необъятных областях Востока. Этот разрушительный процесс все еще продолжается. Теперь настал момент его остановить» [425] .

424

ЦГАСА. Ф. 33987. Оп. 3. Д. 50. Л 5 — 8. Подлинник.

425

Розанов Г. Л. Сталин — Гитлер. Документальный очерк советско-германских дипломатических отношений. 1939 — 1941 гг. М., 1991. С. 14.

А глава внешнеполитического отдела нацистской партии (НСДАП), впоследствии повешенный по приговору Нюрнбергского трибунала Альфред Розенберг еще 6 мая 1933 г. излагал британским министрам — Дж. Саймону (иностранных дел) и М. Э. Х элш у (военному) — план «избавления Европы от большевистского призрака» которым предусматривал присоединение к Германии, Австрии, Чехословакии значительной части Польши, включая и т. н. «польский коридор», Познани, Западной Украины, Западной Белоруссии, а также Литвы, Латвии и Эстонии как плацдарма для дальнейшей экспансии н а Восток [426] .

426

Там же.

При наличии таких, изо дня в день из года в год все более надежных разведданных, Сталин тем более не мог не отреагировать на подлинный, но «под дурака» скрывавшийся смысл попытки публикации статьи Энгельса. И он отреагировал, да еще как!

И суток н е прошло — запрос Адоратского был датирован 18 июля 1934 г., — как уже 19 июля 1934 г. Сталин обратился к членам Политбюро с письмом «О статье Энгельса «Внешняя политика русского царизма», в котором буквально в клочья разнес «классика», «под орех разделав» все содержание статьи Энгельса. Ввиду особой важности выводов Сталина позволю себе п ривести их н есколько подробнее. В от они: «…Нельзя не заметить, что в этой статье (т. е. статье Энгельса. — А. М.) упущен один в ажный момент, сыгравший потом решающую роль, а именно — момент империалистической борьбы за колонии, за рынки сбыта, за источники сырья, имевший уже тогда серьезнейшее значение, упущены роль Англии как фа ктор грядущей мировой войны, момент противоречий между Германией и Англией, противоречий, имевших уже тогда серьезное значение и сыгравших почти определяющую рол ь в деле возникновения и развития мировой войны . (Как видите, уже в этой фразе прямая перекличка с тем, что обсуждалось в 1933 г. на секретных англо-германских переговорах. — А. М.) …Это упущение составляет главный недостаток статьи Энгельса.

Из этого недостатка вытекают остальные недостатки, из коих н е мешало бы отметить следующие:

а) Переоценку роли стремления России к Константинополю в деле разрешения мировой войны.

Правда, первоначально Энгельс ставит на первое место, как фактор войны, аннексию Эльзас — Лотарингии Германией, но потом он отодвигает этот момент н а задний пл ан и выдвигае т н а первый план завоевательное стремление русского царизма, утверждая, что «вся эта опасность мировой войны исчезнет в тот день, когда дела в России примут такой оборот, что русский народ сможет поставить крест над традиционной завоевательной политикой своих царей?

Это, конечно — преувеличение. (Обратите внимание на этот пункт — ведь в сопоставлении с поступавшей к нему информацией о заговоре, в т. ч. и военных, ориентированном на ситуацию возникновения войны, это означает, что Сталин открыто предупреждает, в т. ч. и оппозицию, не говоря уже о Западе, что он хорошо все понимает, но именно поэтому-то и не допустит повторения 1917 г. — А. М.)

б) Переоценку роли буржуазной революции в России… в деле п редотвращения надвигающейся мировой войны. Энгельс утверждает, что падение русского царизма является единственным средством предотвращения мировой в ойны. Это — явно преувеличение.

Новый буржуазный строй в России… не мог бы предотвратить войну хотя бы потому, что главные пружины войны лежали в плоскости империалистической борьбы между основными империалистическими державами.

в) Переоценка роли царской власти, как «последней твердыни общеевропейской реакции»… Чт о она была последней твердыней этой реакции — в этом позволительно сомневаться.

…Эти недостатки статьи Энгельса представляют не только «историческую ценность». Они имеют, или должны были иметь еще важнейшее практическое значение.

В самом деле, если империалистическая борьба за колонии и сферы влияния упускаются из виду, как фактор надвигающейся мировой войны, если империалистические противоречия между Англией и Германией также упускаются и з в иду, если аннексия Эльзас — Лотарингия Германией, как фактор войны, отодвигается на задний план перед стремлением русского царизма к Константинополю , как более важным и даже определяющим факторам войны , если, наконец, русский царизм представляет собой последний оплот общеевропейской реакции — то н е ясно ли, чт о война, скажем, буржуазной Германии с царской Россией является не империалистической, не грабительской, не антинародной, а войной освободительной, или почти освободительной?