Трагический эксперимент. Книга 5

В одном из своих первых приказов Перхуров объявил как о призыве добровольцев в свои ряды, так и об обязательной мобилизации мужского населения. Историкам до сих пор трудно ответить на вопрос, насколько же велика была численность перхуровских войск. Сам Перхуров впоследствии признавал, что через несколько дней после начала мятежа у него на позициях находилось не более 600 человек. Советские историки называли цифру в 6 тыс. человек. В архивных документах есть сведения и о 1,5 тыс. человек, и о 4 тыс. человек. Сам Перхуров отмечал большие потери своих войск, жаловался, что добровольцы, получив оружие, подчас исчезали вместе с этим оружием.

Очевидно, что для губернского города с населением в 130 тыс. человек эти цифры не могут говорить о массовости антибольшевистского движения. Чтобы сохранить стабильным костяк своих сил, Перхуров начал платить находившимся на позициях жалованье. Попавшие к красным пленные сообщали, что в первые дни боёв плата составляла 300 руб. в день, а впоследствии была доведена до 900 руб. Восставшие могли позволить себе такие затраты: из сейфов Государственного банка они взяли в общей сложности свыше 4,5 млн руб.

Сначала казалось, что все события развиваются по заранее намеченному плану, никаких сбоев не было до тех пор, пока против мятежников не выступил 1-й Советский полк. Расположенный в здании бывшего кадетского корпуса, не пожелавший подчиниться Перхурову, полк занял линию обороны от Туговой горы почти до Большой мануфактуры, где фронт держали рабочие отряды. Станция Всполье и территория артиллерийских складов также оказалась в руках красных войск. Таким образом, с юга и юго-запада мятежники были охвачены полукольцом советских войск. Правда, численность этих войск была невелика. Нужны были подкрепления. А это зависело уже не столько от Ярославля, сколько от тех мер, которые должны были предпринять центральные власти.

Восстание в Ярославле началось 6 июля, то есть в тот же день, что и вооружённое выступление левых эсеров в Москве. Занятые исключительно событиями в столице, большевистские лидеры, видимо, просто не в состоянии были сразу оценить степень опасности ярославского восстания. Некоторые из них поначалу просто не поверили полученной по телеграфу информации из Ярославля. Так, Н.И.Подвойский и М.С.Кедров назвали эту информацию провокацией и даже намеревались отдать приказ об аресте тех лиц, кто эти сведения сообщили. Подобной же была реакция председателя РеввоенсоветаЛ.Д.Троцкого. На телеграмме из Ярославля он написал: «Распространяющих ложные слухи – расстреливать». 9 июля Троцкий заявил делегатам V Всероссийского съезда Советов, что мятеж в Ярославле опасности не представляет, город окружён советскими войсками, мятеж почти ликвидирован.

Таким образом, в Москве явно недооценили опасность ярославских событий. Эта недооценка продолжалась, по крайней мере, несколько дней. Она ввела в заблуждение тех, кто должен был принимать экстренные меры. 14 июля М.В.Фрунзе писал Московскому окружному военному комиссару Н.И.Муралову о событиях в Ярославле: «Все мы в Москве были введены в заблуждение относительно их размеров…»

Недооценка опасности не означала, что Москва совсем не оказала помощи Ярославлю. Военная помощь была отправлена в первые же дни. Но, не представляя себе масштабов ярославского восстания, московские власти не могли принять меры, соответствующие размаху событий. Среди первых соединений, прибывших в Ярославль, находился рабочий отряд из Ростова, латышские стрелки из Рыбинска, которые защищали ст. Всполье. Рабочий отряд из Кинешмы действовал в районе железнодорожного моста через Волгу вместе со сводным отрядом интернационалистов.

Несколько позже в город прибыл Московский сводный полк, интернациональный батальон Варшавского полка, отряды Иваново-Вознесенска, Костромы. 8 июля из Москвы подошёл первый бронепоезд под командованием В.М.Ремезюка, а всего в подавлении мятежа участвовало три бронепоезда.

К 12 июля линия расположения красных войск выглядела следующим образом. От Коровников до Николо-Мокринских казарм линию фронта держали 1-й Советский полк, Варнавинский революционный полк, резерв рабочей дружины. На среднем участке фронта в районе Любимской, Рождественской и Борисоглебской улиц находились отряд из Иваново-Вознесенска и Шуи, а также Новгородский отряд. Левый участок фронта шёл от улицы Борисоглебской до железнодорожного моста через Волгу. Здесь действовали Московский, Кинешемский, Новгородский, Костромской и Рыбинский отряды. На ст. Всполье у красных находился резерв – Владимирский, Московский и Рыбинский отряды численностью в 450 человек и два эскадрона конницы. По данным оперативного отдела Московского военного округа, общее количество красных бойцов достигало двух тысяч человек.

Эти данные свидетельствуют, что и через неделю после начала восстания общая численность красных войск была недостаточной для взятия города. Часть отрядов состояла из рабочих, которые впервые получили оружие. Профессиональных военных не хватало, в то время как у Перхурова преобладали именно военные, бывшие офицеры.

У красных войск под Ярославлем была и ещё одна долго не решаемая проблема: у них не было единого командования. Войска действовали совершенно разрозненно. Донесения красных командиров в Москву пестрят такими фразами: «Организация никуда не годная…», «Командование войсками ужасно…», «Пришлите энергичных опытных руководителей…» Ещё более определённо высказался по этому поводу командир бронепоезда Ремезюк. Он считал, что «при энергичном действии командного состава можно [было] всё ликвидировать в один день». Видимо, сходной была позиция М.В.Фрунзе. В уже упомянутом письме Н.И.Муралову он писал, что для быстрой ликвидации мятежа нужно ещё «человек 500 хорошего войска».

Архивные документы позволяют выявить и ещё одну причину задержки в ликвидации мятежа. Среди тех воинских формирований, которые были направлены на помощь Ярославлю, преобладали артиллерийские части. Только своими силами они взять город не могли. Три бронепоезда курсировали по железной дороге от ст. Ярославль через ст. Всполье до железнодорожного моста, вели интенсивный обстрел города, но коренным образом повлиять на исход уличных боёв не могли. Недостатка в артиллерийских снарядах у красных не было, но недоставало пулемётов и поначалу было мало живой силы. В этих условиях красные предпочитали вести артобстрел города, что вело к его разрушению, но исход операции не могло предрешить. Сами красные командиры вынуждены были признать, что «город разгромлен до ужаса, а пользы немного». Взять город можно было только путём упорных уличных боёв, но это вело к большим потерям для осаждавших.

У Перхурова, напротив, было мало артиллерии, но имелось в наличии большое количество пулемётов. Кроме того, как прежде отмечал сам Перхуров, вести артиллерийский огонь из города мешали здания, плотная городская застройка Ярославля. Именно по этим причинам мятежники слабо использовали артиллерию. Их тактика заключалась в том, чтобы превратить крупные здания в долговременные оборонительные сооружения и вести оборону в сочетании с наступательными операциями на отдельных участках фронта. Так они намеревались продержаться до подхода с севера основных сил белых.

11 июля приказом Реввоенсовета Республики командующим войсками Северного района Ярославского фронта был назначен А.И.Геккер, архангельский окружной военный комиссар, командующий Вологодским тыловым районом. В соответствии с приказом А.И.Геккер должен был взять в свои руки общее руководство военными действиями по разгрому ярославского мятежа.

13 июля командующим войсками Южного района Ярославского фронта был назначен Ю.С.Гузарский.

Первоначально штаб Геккера расположился в г. Данилове. В распоряжении штаба находились 1-й Архангельский и 1-й Вологодский полки, Костромской сводный отряд, 6-й и 8-й латышские полки и некоторые другие части. Штаб установил связь и подчинил себе те отряды красных войск, которые действовали в районе Ярославля. 12 июля красные части захватили железнодорожный мост через Волгу, 14 июля – станцию Филино, куда 17 июля переместился из Данилова штаб Геккера. Кольцо красных войск вокруг Ярославля сжималось всё плотнее.

Стало ясно, что ликвидация мятежа – дело нескольких ближайших дней. 17 июля полковник Перхуров вместе с группой соратников примерно в 50 человек прорвался на пароходе из Ярославля на Толгу и пытался возобновить военные действия в Заволжье, в тылу красных войск. Когда это не удалось сделать, он ушёл в Кострому, оттуда в Казань, попал в армию Колчака, где был представлен к званию генерал-майора. Служил в колчаковской армии до её разгрома. В 1922 году был осуждён в Ярославле и расстрелян по приговору военного трибунала.