Трактат об удаче (воспоминания и размышления)

В начале 1970-х я спросил у «голоса» пермских праздничных демонстраций [149] , прекрасного драматического актера и рассказчика анекдотов Виктора Саитова: почему, судя по доске объявлений его театра, им всегда требуются рабочие сцены, но никогда – артисты? Хотя знал, что зарплата у рабочих была не меньше, чем у артистов.

Витя выдержал классическую сценическую паузу и ответил вопросом на вопрос:

– А тебе приходилось получать в свой адрес аплодисменты? Только не дежурные, настоящие.

149

Сочный баритон заслуженного, потом народного артиста В. П. Саитова доносил до демонстрантов текст официальных призывов ЦК КПСС.

Теперь уже не сценическую, а вынужденную паузу сделал я. Потому что вспомнил, что несколько раз в жизни и мне перепадали настоящие аплодисменты. Когда на беговой дорожке переполненного чусовского стадиона «Металлург» я «наказывал» своих пермских, березниковских или лысьвенских соперников, не менее тысячи болельщиков скандировали мое имя. И это было что-то…

Не далее как через год-два мне посчастливилось заслужить овации в относительно небольшой, но взыскательной аудитории – в Краснокамске, на городском партийно-хозяйственном активе.

В эти времена в сети партийной учебы изучали курс «Управление». Я читал лекцию, совпадающую с темой почти завершенной докторской диссертации: «Управление техническим прогрессом на промышленном предприятии». Главная мысль заключалась в разъяснении разницы между двумя процессами: повседневным производством и техническим развитием. Первый был устоявшимся, его можно было планировать с большой точностью. Второй процесс – создание и внедрение нового. Процесс творческий, рискованный. Когда задуманное может свершиться, а, может быть, и нет. Делался вывод: во втором случае следует предусматривать резервные пути, варианты, средства.

После завершения лекции, которую я прочитал для актива Пермского обкома, ко мне подошел секретарь Краснокамского горкома КПСС Мочалов и предложил в ближайшую субботу повторить ее для краснокамцев. Он знал, что у меня были там хорошие знакомые:

– Начнем в 10, к 11.30 закруглим, а потом известная вам компания, банька, шашлычок.

В 11.15 я закончил лекцию. Председательствующий для проформы спрашивает у аудитории:

– Вопросы есть?

Всем на удивление, крупный, килограммов на сто, мужчина из первого ряда поднимает руку.

– Товарищ доцент! Мне ваша лекция понравилась. Вот только одно не понял: что значит сделать поправку на риск, на творческий фактор?

В ту пору еще был жив Михаил Шолохов, и я решил воспользоваться его известностью и авторитетом. Обращаюсь к залу:

– Мы можем заказать Михаилу Александровичу Шолохову новый роман объемом в 400 страниц?

Зал дружно отвечает:

– Можем!

– А новый шедевр?

В зале разброд и шатания. Кто «за», кто «против». Отвечаю сам:

– Я считаю, что нет, несмотря на его талант. Может получиться что-то выдающееся, но может и не получиться! Понятно?

Мой оппонент вдруг громко и четко произносит:

– Нет, не понятно!

В растерянности смотрю на него, вдруг обращаю внимание на его сизый нос и, раздвинув указательный и большой палец по вертикали, задаю вопрос:

– Употребляете?

– В меру, в меру!

– Тогда поймете. Бывает же иногда: водка – холодная, закуска – все, что пожелаешь, компания – все свои в доску… А не идет!

Двухметровая фигура встает, секунды две молчит, а потом радостно, на весь зал:

– Понял! Понял!

В этом случае пьянящее чувство творческой победы я ощутил с некоторым сдвигом во времени. Когда после парилки наша компания уселась за стол, хозяин произнес тост: «За уважаемого гостя, благодаря которому стены нашего зала заседания услышали овации, каких никогда в них не было до сих пор и вряд ли прозвучат в обозримом будущем»…

Через 20 лет это подзабытое и ни с чем не сравнимое ощущение вновь, как молодое, вернулось, когда наши студенты с бурным восторгом встречали шутки своих преподавателей, звучавшие со сцены Пермского университета во время студенческой театральной весны…

Последние и самые дорогие для меня настоящие аплодисменты я услышал летом 1998 года. Это произошло во время празднования Дня города в чусовском Дворце металлургов. Ведущий вечера объявил: «Слово предоставляется министру Российской Федерации, нашему земляку Евгению Сапиро». И, как по команде, все присутствующие в зале встали…

В те секунды, что я шел к сцене, передо мной промелькнули и родители, и военное детство, и «та заводская проходная, что в люди вывела меня» [150] …

150

Слова из песни из кинофильма «Весна на Заречной улице». Музыка Б. Мокроусова, слова А. Фатьянова. 1956 год.

Что тут говорить… Аплодисменты, признательность сотен людей – это наркотик. И «слезть с этой иглы» дано не каждому. Да и… надо ли?

Не последним цветком в букете «моральные стимулы» является честолюбие.

Думаю, что понятию «честолюбие» несколько не повезло. Чаще всего оно преподносится как негативное качество человека. А это далеко не всегда соответствует истине.

В словаре «честолюбие» трактуется как «жажда известности, почестей, стремление к почетному положению» [151] . Такое стремление является достоинством человека или его недостатком?

151

Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка. М.: Изд-во «Азъ», 1992.

Честолюбие – категория весьма противоречивая. Это антипод вроде бы однозначно «положительного героя» – скромности. Если бы эти два человеческих качества можно было измерить количественно и «положить» на график, то максимальное значение скромности соответствует нулевому честолюбию. На другом конце оси координат все наоборот: максимум честолюбия, ноль скромности.

Далеко не всякий психотерапевт может определить ту «критическую точку», до которой накапливается здоровое честолюбие, чтобы, перевалив этот рубеж, превратиться в нездоровое, выдавливающее из человека остатки, как правило, дефицитной скромности. Тем не менее, очевидно, что в разумных дозах это качество необходимо любому, кто стремится к успеху. Независимо от сферы деятельности.

Если бы мне пришлось отвечать на вопрос, является ли для меня честолюбие движущей силой карьерного роста, то пришлось бы ответить:

– Каюсь, грешен!

Отлично помню удовлетворение от своего первого служебного кабинета – кабинета заведующего кафедрой. И не только оттого, что удобнее стало работать. Ласкала взгляд табличка на двери с фамилией и регалиями. И, конечно, на очередной карьерной ступени первого вице-губернатора персональная машина и спецсвязь в ней (занимающая, кстати, половину багажника) обеспечивали не только мобильность и оперативность в работе… Первое время пребывания в должности министра приятно удивляла легкость доступа к заповедным местам (закрытая зона Кремля, премьерский блок Белого дома), и к их обитателям («первым телам»).