Трактат об удаче (воспоминания и размышления)

Ее научным руководителем был заведующий кафедрой экономики ППИ доцент Евгений Гинзбург. Именно в этом, 1961 году он получил право на руководство аспирантурой и присматривал претендентов, желающих и способных грызть гранит науки. Как говорил герой популярной после войны, а теперь почти забытой книги В. Катаева «Сын полка» Ваня Солнцев, я ему «показался». Так в течение одного года мною было получено третье кадровое предложение. На этот раз более радикальное: приняв его, я должен был покинуть производство, одновременно нарушив два принципа выживаемости:

1. «Держись за трубу» (заводскую).

2. «От добра добра не ищут».

Скажи мне кто-нибудь года четыре назад, что я пойду в науку, я бы «обхохотался». А вот теперь, под «тлетворным влиянием» моего чусовского шефа Будимира Илюковича, задумался. Принцип «не напрашивайся, не отказывайся» я услышал только лет через пять-шесть. Но интуитивно почувствовал его рискованный, неизведанный смысл. Посоветовался с отцом, который, как оказалось, знал Е. Гинзбурга и был о нем хорошего мнения. И снова он показал свой гусарский характер. Всего лишь несколькими фразами:

– А что ты теряешь? Заводской опыт, знания остаются при тебе.

А от учебы в аспирантуре глупее не станешь.

Так и порешили.

Если бы моя жена не оказалась инженером-кабельщиком, то мои отношения с «Камкабелем», скорее всего, завершились бы через год-два. Но в связи с тем, что после окончания института на завод были распределены несколько однокашников Лиды, мы продолжали с ними общаться. Мало того, что преподаватель «Кафедры электроизоляционной и кабельной техники» ППИ Лидия Степановна Сапиро много лет руководила практикой студентов и дипломников на заводе, она еще не один десяток лет преподавала в филиале института, расположенном при «Камкабеле». Постепенно на заводе подрастало уже новое поколение наших знакомых, например, Вадим Смильгевич.

По тому или иному поводу продолжались лично-производственные контакты с Феликсом Демиковским, Георгием Баршевским, изредка – с Игорем и Маргаритой Троицкими.

Более тесные отношения были у меня с Феликсом Демиковским, который возглавил «Камкабель» после снятия Игоря Троицкого за нежелание заниматься свиноводством. Начиная с 1984 года «Камкабель» принимал участие в экономическом эксперименте по увеличению экономической самостоятельности. Я был задействован в этой работе в качестве консультанта. Более того, в 1986 году мы с Ф. Демиковским даже написали книгу «В условиях эксперимента», изданную Пермским книжным издательством. Не часто, но «встречались домами». Как-то он посетовал, что к очередному юбилею завода пришлось выложить крупную сумму за песню, посвященную «Камкабелю», и продемонстрировал мне магнитофонную запись. Прослушав это, прямо скажем, серенькое произведение в духе репертуара народного хора с ключевыми словами «проводочки» и «кабелечки», я ему сказал: насчет музыки молчу, так как ни единой оригинальной мелодии за свою жизнь придумать не удосужился, а слова я бы написал не хуже на общественных началах, в порядке научно-технического сотрудничества.

Вскоре появилась возможность выполнить обещание. Мы с женой были приглашены на день рождения Феликса в ту же историческую столовую «Камкабеля». Официоз отсутствовал полностью, поздравляющие резвились как могли. Запомнилась торжественная грамота, врученная снабженцами. Подписи были скреплены большой круглой печатью, в центре которой была надпись: «Отдел материально-технического снабжения», а по периметру: «Ты мне – я тебе».

Я зачитал и вручил имениннику новый текст песни на прежнюю мелодию. У меня сохранился набросок лишь одного куплета, полное соответствие которого оригиналу гарантировать не могу. Однако если расхождения и есть, то несущественные:

…А в уральские темные ночкиСнятся нам провода, проводочки.Это нам. Ну, а женам – эх, бля! —Кабеля, кабеля, кабеля…

Мои университеты

С легкой руки М. Горького такое название используют, рассказывая о тех, кто и где учил автора. Мои университеты – Пермский государственный технический (ПГТУ) и Пермский государственный (классический), в которых я учил других.

Две оговорки.

Первая: ПГТУ в те времена назывался Политехническим, и далее я буду называть его именно так.

Вторая: правильнее сказать – не учил, а преподавал. А учиться при этом приходилось и мне.

Переходом в Пермский политехнический институт я обязан Евгению Григорьевичу Гинзбургу. Он возглавлял экономическую кафедру, совнархозовскую научно-исследовательскую лабораторию экономики при институте, он стал моим руководителем аспирантуры.

Год я проработал в этой лаборатории, параллельно готовясь к поступлению в аспирантуру. Поставив крест на попытки освоить грамматику немецкого языка, который я безуспешно постигал в школе и институте, я за год осилил английский до уровня, достаточного, чтобы сдать вступительный в аспирантуру на четыре.

Пробудившаяся на «Камкабеле» моя самостоятельность вскоре прорезалась снова. Евгений Григорьевич предложил мне тему диссертации, связанную с кооперацией металлургических заводов. Это было время совнархозов, и мой камкабелевский опыт подсказывал, что идею, которую он предложил, вряд ли можно реализовать. Чтобы опровергнуть свои сомнения, напросился в командировку по пяти уральским заводам. Увы, результаты командировки подтвердили несоответствие темы новым условиям. О чем я и доложил своему научному руководителю. Мои выводы он опровергать не стал, но произнес: «Других идей пока у меня нет. Может быть, у вас что-то имеется?»

«Что-то» у меня имелось. Привалковая арматура для прокатных станов, которой я занимался на чусовском заводе – штучный товар, приспособленный исключительно к конкретному стану. Поэтому ее изготавливал каждый завод и только для себя. Между тем мне в руки попала реклама, в которой шведская фирма предлагала поставки арматуры всем желающим. Можно это было сделать только путем унификации арматуры. Но если эту задачу решить, то централизованное производство минимум в два раза будет рентабельнее «хуторского», единичного. Обосновать техническую возможность унификации арматуры и разработать проект специализированного, серийного ее производства применительно к условиям совнархоза – с этой идеей я пришел к своему руководителю.

Евгений Григорьевич идею не отверг, но и одобрения не высказал. Поступил он мудро. Так как своего Ученого совета по защитам экономических диссертаций в Перми не было и защищаться я намечал в Свердловске, в УПИ, он предложил мне показать свое детище председателю Ученого совета УПИ «главному научному экономисту» Урала профессору Аркадию Степановичу Осинцеву.

Недели через три я попал к Осинцеву. Потерзав меня минут двадцать, он сказал: «Довольно интересно. Работай и приезжай защищаться». И написал на титульном листе пояснительной записки: «Согласовано. А. Осинцев».

Евгений Григорьевич на эту резолюцию среагировал словами: «В этой теме вы разбираетесь лучше меня, так что рассчитывайте на себя. Но чем смогу – помогу».

Диссертация была защищена досрочно – через два года. В феврале 1965 года в качестве ассистента кафедры экономики я предстал перед первыми своими студентами – литейщиками вечернего отделения.

Политехнический институт постоянно и интенсивно строился. В центре (главный корпус), в Балатово (общежития), затем за Камой (комплекс). Строительство было нелегкой, но любимой ношей ректора Михаила Дедюкина.