Трактир «Разбитые надежды»

— Такие?

— Мельче. Чтоб нога проваливалась, эдак, по колено. Уяснил? А в дно ямы пусть забивают острые колышки. И чтоб перед тем, как забивать, дерьмом их хорошенько вымазали. Так вернее будет. Я вернусь, покажу, как волчьи ямы ладить и упрятывать, чтобы глазам не видно было.

— Так, может, тогда я сперва здесь докопаю, а потом в селение…

— Беги, — нахмурился Лешага. — И так беги, как будто за тобой гонится орава голодных прорв.

Юноша нехотя вылез из ямы.

— Ну, я же тебе помогаю…

— Помогаешь. Теперь дуй отсюда быстро. А то… — он замахнулся пятерней, припоминая своего учителя, — сейчас точно полетишь.

Марат не заставил себя упрашивать и со всех ног бросился к оборонительной насыпи.

«Нет, так не пойдет, — глядя, как сверкают пятки чешуйчатого, подумал Лешага. — Слишком медленно. — Он еще раз оглядел селение и округу с импровизированного наблюдательного пункта. — Надо показать этим зверолюдам, что за ними отсюда следили и подавали сигналы в поселок, дальше уже сами додумаются. Но если мальчишка побежит отсюда, прорвы его точно догонят. Волкоглавые бегают куда как быстрее».

Леха вдруг поймал себя на том, что его по какой-то неведомой причине беспокоит судьба Марата. Вот же, какая ерунда получается! Ведь по сути, это же хорошо, что поймают, эти допрашивать не станут, они, поди, и говорить толком не умеют. А так — что может быть лучшим доказательством наличия сигнальщика, чем пойманный сигнальщик?

Лешага покачал головой. Этот прилипчивый, точно болотная пиявка, субъект чем-то умудрился ему понравиться. Драконоборец недовольно фыркнул. Нет времени раздумывать: чем, для чего. Нужно еще фальшивый пенек смастерить. Он принялся за работу.

«А что, если… — от пришедшей в голову мысли ученик Старого Бирюка даже усмехнулся. — Если все правильно сделать, то может получиться. Главное — чтобы этот самогубец не оплошал!»

* * *

Марат вернулся уже тогда, когда его кумир аккуратно, придирчиво разглядывая тянущиеся от фальшивого пенька корни, засыпал убежище палой листвой.

— Ух ты! Со стороны и не заметишь!

Леха кивнул, не отвечая.

— Ты оттуда по прорвам стрелять будешь?

— Можно и стрелять, — нехотя подтвердил воин. — Но не буду.

— Тогда зачем?

— За деревом. Иди вон туда, к огрызку, что от старого пня остался, и высыпь землю.

— А зачем?

Лешага метнул на любопытного убийственный взгляд.

— Высыпаешь, начинаешь притаптывать.

— Как?

— Ногами. Молча. И запомни. После тебя должна остаться ровная утоптанная площадка, как будто люди сюда неделями ходили.

— Ого!

— Приступай!

Марат безропотно схватился за мешок и вознамерился было волочь его за собой.

— А ну стой! На плечи клади. Тут лишние следы не нужны.

— Так я не подниму!

Лешага хмыкнул, без особого труда подхватил мешок и собрался было водрузить его на плечи юнца. Круглые глаза того наполнились ужасом.

— Дракон… — процедил Леха, относя землю в нужное место. — Высыпать сам как-нибудь сможешь?

— Да, кажется, — робко отозвался чешуйчатый.

Некоторое время было тихо. Наконец Марат не выдержал.

— Лешага, а ты много путешествовал?

— Ты о чем?

— Ну, во многих землях бывал?

— Я караваны водил, — нехотя ответил страж.

— Ну, значит, во многих. А скажи, там, где ты побывал, о Темном Властелине что-нибудь говорили? — поинтересовался юнец.

— О ком? — изумился Леха.

— Ты что, не знаешь? Темный Властелин изготовил кольца!

— Какие еще кольца?

— Ну, вроде как на гранатах, только поменьше и очень могущественные. А ему противостоял… — чешуйчатый задумался, — ну, я точно не помню, давно читал. Такой, с длинной белой бородой. Кажется, Дедмороз. Да, точно, он был добрым, всем дарил подарки и жил на севере. И у него были две башни изо льда. Ты знаешь, что такое лед?

— Когда вода застывает, — с раздражением отозвался Лешага, запрыгивая в яму. Он решительно не понимал, к чему этот пустой разговор.

— Так вот, из самого белого льда у Дедмороза были огромные белые башни. Такой лед никогда не тает и греет лучше всякого огня. Темный Властелин хотел его погубить и послал громадных железных птиц эти башни уничтожить.

— Зачем?

— Не знаю, так ему надо было. Но только ему это удалось, и тогда началась большая война. Она длилась очень долго, а потом настал Тот День. Но как раз в то время, когда были разрушены башни, Эдвард Ноллан пошел в школу, и он видел, как башни рушатся, объятые пламенем, и дал себе клятву спасти землян от козней Темного Властелина, — продолжал вещать чешуйчатый.

— Лед не горит, — напомнил Лешага.

— Ну, это же был не простой лед. Этот, может, и горит. Темный Властелин, он знаешь, какой сильный?! Вот ты мне, скажем, боль из ноги убрал, едва дотронувшись. А у него силы-то ого-го, ему кольца помогают, — с жаром возразил юнец.

— А кольца при чем? — вконец запутавшись, спросил Леха.

— Если бы я был Нолланом, или самим Дедморозом, я бы, может, и знал, — печально вздохнул Марат.

— Раз не знаешь — топчи землю!

— Я топчу. Но вот думаю, если этого Темного Властелина уничтожить, сразу всем жить хорошо станет.

— Да как же ты его уничтожишь?

Марат огорченно развел руками.

— Как-то можно, но книжка долго в земле пролежала, часть сгнила, часть крысы погрызли. Но я вот на прорв смотрю, в той книге о таких говорилось. То ли урюки, то ли уруки. Они как раз Темному Властелину служат. Он их из трупов делает.

— Для мертвых они слишком живые, — вглядываясь в даль через прорезанное в покрышке отверстие, буркнул страж.

— Они не своей волей живые, — веско ответил Марат. — Я вот думаю, почему Ноллан так долго не прилетает.

— И почему же?

— Да потому, что мы с Темным Властелином не расправились. А как только уничтожим его — сразу прилетит, — со знанием дела объявил юнец.

Он остановился и прикрыл глаза, должно быть, представляя светлое будущее.

— Ты не стой, ты давай топай! — одернул его драконоборец.

— Я топаю. Просто вдруг представилось, а что, если ты победишь Темного Властелина?

— Марат! — Лешага вылез из обустраиваемой ямы. — Я хочу освободить побратима, вместе с ним дойти до Трактира, узнать там, как добраться до Шаолиня и отправиться туда. Я давно этого хочу. Теперь, наконец, решился. А какой-то там Властелин с его кольцами — ему нет дела до меня, мне нет дела до него.