Трансформация
Шрифт:
– Глотни. Будет легче. Хотя с тобой еще рано определяться.
Ловко запустив руку в рюкзак за спиной, я скрутил крышку с термоса.
– Э-э, ты не горячись, на пару глотков плесни, злоупотреблять не стоит. В медицинских целях только.
Два глотка оказалось много, еле протолкнул. Мерзкий крепкий алкоголь. Что это за дрянь такая? Точно, лекарство – на клопах. Но результат! Мир изменился: краски стали ярче, предметы более чёткими, а звуки… Про это говорят – мир взорвался тысячами разных звуков. Это же на сколько мне было плохо, как сузилось восприятие. Голова! Как-будто разжались тиски.
– Что это было? Живец, как в инструкции?
– Просветили. Хорошо наши работу поставили, так действительно «свежаков» больше станет выживать. Глянь, как на практике выглядит добыча.
Автоматчик уже вскрыл мешок на затылке самого крупного монстра и вытащил двумя руками серую паутинообразную массу, из
Все, уже виденные мною заражённые, разительно отличались как размерами, так и степенью развития конечностей, клыков и когтей. Памятка разделяла их по шкале опасности: зелёная часть, включающая едва инициировавшихся и почти неопасных заражённых, жёлтая вторая по многочисленности и умеренно опасная, фиолетовая чрезвычайно опасная и красная фактически неодолимая без тяжёлого вооружения. Сейчас передо мной лежит кто-то из верхней части жёлтой шкалы: костяная броня, высокая стойкость к огнестрельным ранам и целых две горошины в споровом мешке. Вооружение мутанта тоже впечатляет: когти сантиметров десять с Т-образным профилем как у кошачьих; в оскаленной пасти просматривается второй ряд острых зубов; тело в местах неприкрытых костяной бронёй бугрится мощной мускулатурой. Из оцепенения, охватившего меня при подсчёте исчезающе малых щансов пережить встречу с подобным кошмаром, вывел голос бойца, угостившего живцом:
– Ну вот, можно сказать, что ты уже бывалый попаданец. Осталась малость – сохранить разум и добраться до базы. Сразу скажу: с собой не возьмём, техника безопасности такая. Я другим провалившимся в улей даже живца не дам. Здесь место такое, понимаешь? Нужно барьер поставить у себя в голове. Всё что на загрузившемся кластере происходит, тебя не касается, нужно не воспринимать людей как людей… Понимаешь?
– Зачем тогда со мной говоришь? В твоем понимании я выгляжу куском биомассы.
– Это очень сложно. Для меня есть две опасности: превратиться в кваза или в психа. В психа вернее. Многие такой барьер ставят, что как ты верно заметил, воспринимают всех новичков как биомассу со всеми вытекающими. С девочками, мальчиками побаловаться, ведь они ещё не люди. Потом больше, все вокруг уже не люди… Тут вариантов извращений масса: и торговля органами тебе, и жертвоприношения. А некоторые не в силах барьер поставить и либо гибнут, пытаясь всех спасти, либо с ума сходят, либо наглухо в стаб забиваются, ну а там и пьянство, и суициды, а в итоге отрицание всего и опять – в извращения.
– Да уж, Достоевский тут отдыхает.
– Тут все отдыхают.
– Бледный, два гороха и восемь споранов – автоматчик возвращался к магазину и проходя мимо нас сообщил о добыче.
– Всё дружище, бывай, у нас ещё дел… – Бледный поднял в прощальном жесте руку и вслед за автоматчиком направился к магазину.
Странное слово «Дружище». Слово-то нормальное, но вот применять его стали как-то… Придавая ему обратный смысл. Оппоненты, ведя спор о происходящем в нашей или в одной соседней стране, по мере нарастания градуса дискуссии перестают обращаться к другу по именам, но еще не опускаются до оскорблений и вот тогда: «Дружище, но ты ведь должен понимать, что нельзя перекраивать границы…» или «… конечно, друг мой, это только в вашем исполнении захват администраций означает борьбу с режимом, а в нашем – сепаратизм». Обращением «Дружище» задается определенная эмоциональная отрешенность: «ты Андрюха, классный пацан, но в данном вопросе ты заодно с этими козлами, и нет тебе прощения». Вот и Бледный оборвал беседу этим «дружище».
Надо спешить. Памятка предупреждала, что зараженных привлекает грохот выстрелов, следовательно, надо убираться подальше от этого места и держаться на удалении от магистральной улицы где постоянно раздаются очереди и одиночные выстрелы. Отдельные жители, выбирающиеся из своих подъездов, тут же собираются в кучки пытаясь прояснить происходящее, несколько раз и меня пытались расспросить, но я имею четкую цель, примерно представляю, что происходит и поэтому не могу терять драгоценное время. Вместе пришло осознание – если бы не долг, не обстоятельство непреодолимой силы, то сидел бы точно также возле подъезда, в отсутствии душевных сил пуститься в неизвестность со стрельбой и нечеловеческими криками.
Глава 3
Приняв к сведению, что бойцы неизвестной армии в гражданских стараются не стрелять и в случае чего нужно убегать от преследователей под защиту профессиональных стрелков, продвигаться решил прямиком по улице. И под прикрытием вооруженных людей, до соседнего микрорайона добрался без приключений. Дальше колонна экспроприаторов
не продвинулась, старая хрущевская застройка не представляет интереса для крупной экспедиции.На новой территории оказалось неожиданно пустынно. Никого – ни людей, ни монстров. Пройдя несколько десятков метров, обратил внимание на некоторые странности: деревья растут не на своих местах, ветви на них не так расположены, да и асфальт имеет совсем другие выщерблены, совсем не такие к каким я привык за много-много лет. Определенно эта часть города не из моей реальности. Чудно, вроде и место знакомое, родное, а вроде и чужое совсем. Занятый наблюдениями и проводя параллели с «моим» миром, я тем временем продвинулся еще на сотню метров и вышел к небольшой площади перед стареньким универмагом и здесь на меня напали.
В этот раз нападали именно на меня, не гнались за другими, не штурмовали подъезд, в котором я находился, а непосредственно на меня. Одновременно услышал специфическое урчание и краем глаза отметил движение. Слева от угла дома приближался пренеприятный субъект. Штаны отсутствуют напрочь, так же, как и обувь. Темный крупной вязки свитер обтягивает массивный плотно сбитый торс. Голова сохранила человеческие черты, только челюсти немного раздались и зубы вот-вот начнут выпирать наружу. Думаю, смогу успокоить этого типа ударом молотка по лбу. Молотком в отличие от топора можно нанести серию быстрых ударов, а почти полуметровая рукоять позволит держать урода на дистанции. Сбросил сумку, положил на неё арбалет и нашарив в рюкзаке деревяшку рукояти, двинулся навстречу мутанту. Их, кажется, следует классифицировать как спидеров или бегунов. До сшибки остается пара шагов, а из-за того же угла вываливается еще один почти такой же красавец, только менее плотный, ниже ростом и с остатками длинных светлых волос – не иначе бывшая представительница прекрасной половины человечества. Надо было бить из арбалета! Теперь уже поздно. Тем временем первый из нападающих, буквально в последнее мгновение, ускорился и с нечеловеческим проворством ринулся на меня.
Будь я вооружен топором, то гарантированно не успел бы нанести встречный удар. Увернуться от броска, избежать цепких лапо-рук – да, но никак не ударить. А поднырнуть под эти лапы, это и скорость потерять, и позволить вцепиться в рюкзак на спине, что окончательно погасит скорость. Тогда людоеды вдвоем разорвут на куски.
Удар получился звонким. Боёк молнией пролетел между рук твари, даже не пытавшейся поставить блок и отскочил от головы оставив белый след на глазах превратившийся в красный, заполненный кровью. Нападающий получил потрясение и уселся на пятую точку, явно потеряв ориентацию. Это нокдаун – можно открывать «счёт». Сумка и уложенный на неё арбалет, уже в двух шагах позади, второй соперник пытается атаковать аналогичным первому образом, а на сцене появляется третий враг…
И этот третий, настоящий, первостатейный монстр: выше своих «коллег» на голову, вдвое шире в плечах, низкий покатый лоб, глаза глубоко посажены и прикрыты надбровными дугами, мощные челюсти с очень серьезными, начинающими выпирать, клыками. И двигается целеустремленно. Если первые двое похожи на роботов, которых ведет программа, то этот амбал явно настроен творчески подойти к процессу добычи пропитания.
Единственный мой шанс – немедленно завладеть арбалетом. «Барышня» в паре шагов от меня делает уже знакомый рывок, но я готов – смещаюсь в сторону и бью буквально за мгновенье до броска. На этот раз мечу в висок и наношу удар обратной, клиновидной, стороной бойка – череп пробит. Оставляю молоток в ране и мгновенно хватаю арбалет. Враг уже рядом. Ох, как же он быстр и сколько в нем мощи: небрежно, походя отшвырнул с дороги пришедшего в себя первого монстра и уже следующим движением сомнет меня. Стреляю в упор, мысленно вложив в выстрел всю ярость отчаянного, загнанного в угол человека. Выстрелил в оскаленную пасть, стрела, выбив один из передних верхних зубов, пронзила нёбо и вошла в мозг. Гигант вскинулся, попытался ухватить лапами поразившую его стрелу и упал навзничь.
Всё, отбился. Больше никто меня не атакует, только поднимается на ноги незадачливый тип, атаковавший первым. Перезарядив арбалет охотничьей стрелой, бью ему в сердце. Гадина валится, но вновь пытается подняться. Да что же ты не угомонишься-то никак? Вынимаю молоток из башки уже окончательно «не очаровательной блондинки» и иду на добивание…
После боя немедленно накрыло «откатом», в теле слабость, трясет всего, язык во рту словно наждак. Мне нужен живец. Эта мысль принесла облегчение. Первым делом собрать трофеи и добраться до магазина, что в пятидесяти метрах от меня, там наверняка добуду спиртное и материал, чтобы процедить спорановый раствор. Из двух бегунов добыл только один споран, зато в «мешке» на затылке гиганта я обнаружил уже две заветные «виноградины» и одну горошину – не иначе лотерейщик.