Траст

– Отплываю вечером на «Забияке», – он утер лоб платком.

– О, забавно. А мне можно?

– Не сегодня, солнышко.

– У Микки я и спрашивать не буду, – настаивала она, чувствуя себя чуточку уязвленной.

Последний дружок Клэр – сущий индюк. Палмер скорее перерезал бы себе вены, чем провел с этим субъектом в море хоть пять минут. Но удержался от соблазна высказать нелестный комментарий.

Улыбнувшись с сияющим взором, хотя под ложечкой мучительно засосало, Палмер покачал головой.

– Он тоже не приглашен.

– Что-нибудь не так?

– Не-а.

Клэр помедлила. Ответ отца прозвучал чересчур беззаботно, чтобы успокоить ее.

– Ты что-то не в себе.

– Сегодня вечером мне надо капельку простора.

Этажом ниже Палмер наведался в кабинет ДжоДжо с высокими потолками и стенами насыщенного шоколадно-коричневого цвета. Ее такса Холли, наделенная душой крупного пса, втиснутой в крохотное тельце, подскочила и обнюхала ботинки Кинкейда, молотя хвостом, как ненормальная.

ДжоДжо сидела на мягкой кушетке, обтянутой красным чинцем, подобрав под себя ноги, обутые в туфельки Джимми Чу, и тараторила в микрофон гарнитуры по-испански с такой скоростью, что Палмер даже не мог разобрать, где кончается одно предложение и начинается следующее.

Он изучал этот язык на протяжении всех старших классов. И не раз убеждался, что только потратил время впустую. Порой ДжоДжо поддразнивала его, с непроницаемым видом произнося протяжным, неспешным испанским, который приберегала для иностранцев: «Usted habla espa~nol como un gringo» [6] .

6

Usted habla espa~nol como un gringo (исп.) – Вы говорите по-испански, как гринго.

Увидев его, ДжоДжо спрыгнула с кушетки, вонзив в пол четырехдюймовые каблуки. Не прерывая разговора по телефону, не сбившись со слога, не приостановившись даже на долю секунды, Палмер одними губами выговорил: «Я иду в море», – после чего она поправила мужчине волосы, сдвинула гарнитуру и смачно поцеловала в губы.

ДжоДжо утерла с его губ следы «Малинового румянца» – своего любимого оттенка губной помады. Ее искусное прикосновение граничило с любовной лаской, хотя на самом деле просто выражало привязанность.

– Qu'e pasa? Qu'e pasa? [7] – Эхом откликнулась она в микрофон, счастливая и возбужденная, не в силах сдержать свой энтузиазм.

Вместе они являли странную парочку. И дело не столько в возрастной разнице: ДжоДжо тридцать девять, а у него протез тазобедренного сустава. Дело в том, как они шагали по жизни. Палмер – классический южный джентльмен, никогда не суетящийся, всегда неспешный и методичный, словно Земля готова придержать свое вращение, пока он ее не нагонит. Она же – подвижная, трогательная, говорливая и соблазнительная.

7

Qu'e pasa? (исп.) – В чем дело?

На миг ДжоДжо сфокусировалась на Палмере. Он увидел, как по ее золотисто-кофейному лицу промелькнула озабоченность, и темно-карие миндалевидные глаза дамы тревожно распахнулись. Палмер широко улыбнулся, как будто заключая соглашение, и ласкал ладонью щеку ДжоДжо, пока она снова не воссияла и испуг не скрылся без следа.

С этим он и направился на Брод-стрит, навстречу чарльстонскому вечеру, все еще напоенному волглой жарой в 5:30 вечера. Лишь раз он бросил взгляд через плечо на свое здание – желтая штукатурка, большие сводчатые окна, – которое окрестил «нашей мировой штаб-квартирой» лишь отчасти в шутку.

Теперь же при одной мысли о Фонде Пальметто к горлу подкатывала тошнота. Находиться там – сущая пытка, атмосфера полна жалоб и прочих глупостей. Уйти оттуда – ничуть не лучше. Потому что снаружи дом благих намерений Палмера больше смахивает на надгробие, чем на попытку искупления грехов. Судя по всему, эпитафия должна гласить:

«Вот здесь-то Кинкейд и облажался».

* * *

Было 9:30 вечера.

Солнце уже село. Морской бриз прогнал дневную жару, а прилив утопил болотный смрад булькающего ила. Не было ни москитов, ни каких-либо других насекомых, упивающихся превосходством в воздухе над Чарльстоном. «Забияка» покачивался в океанской люльке, плеск воды гипнотизировал. В такую ночь легко забыть день минувший.

Палмер смотрел на вантовый речной мост через Купер, переводя взгляд от устоев моста и мельтешения дорожного движения наверху к мягкому свету месяца. Его легкие упивались солоноватым воздухом, а уши – симфонией моря и благовестом бакенов, перекликающихся в гавани по ночам.

Через какое-то время взгляд мужчины опустился к поверхности океана. Он загляделся на дельфинов, они изредка вырывались на поверхность, увидел, как мелкая серебристая рыбешка будоражит воду в отчаянной попытке улизнуть от хищников. Нет, он ни за что не поднимет якорь и не пойдет домой, во всяком случае, в ближайшее время.

Теперь, прикончив уже полбутылки, Палмер плеснул себе еще стопку «Дикой индейки». Опрокинул ее в себя и вытер рот тыльной стороной кисти. По горлу в желудок скатилась волна обжигающей жидкости.

Алкоголь – «Адвил» [8] для глупости.

От фунта крупных креветок, сваренных Палмером на обед, осталась еще пара штук. Он очистил одну, выбросил голову и панцирь в воду, а креветку кинул в миску со своим специальным соус-коктейлем.

8

Адвил – болеутоляющее при воспалениях.

Потребовалось ровно три попытки, чтобы довести до совершенства формулу, представляющую собой не что иное, как фирменное блюдо Кинкейда с добавлением хрена и соуса Питера Люгера для стейков. При воспоминании о том, сколько людей предлагали купить его рецепт за деньги, мужчину просто смех разбирал.

Звезды и открытый небосвод улучшили настроение. За решеткой он лишится этой безмятежности, качки и соленых ароматов моря, призрачного силуэта Чарльстона, чуть тронутого лунным светом.

Может, ему не доведется видеться с ДжоДжо и Клэр целый год, а то и несколько – смотря как повернутся события. Он не представлял, какое решение примет суд. Но чем больше пил, тем меньше его заботило, что будет дальше. Настало время защитить свою жену и дочь. Любой ценой.

Истина в «Дикой индейке».

В понедельник он позвонит адвокату. Бросится на меч и примет удар на себя. Уклоняться от закона – недопустимый риск, идти на который, поставив на карту безопасность близких, Палмер отказывался.

А потом он позвонит Гроуву. Этот парнишка расхлебал каши больше, чем составит изрядная толика его проблем. Вот кому Палмер может довериться – он смекалистый и очень надежный, хоть и малость медлительный, чтобы действовать самому.

– Делай, что можешь, и наплевать на трудности, – заметил Палмер, не обращаясь ни к кому в частности.