Траун

— Весьма притянуто за уши.

— Так и есть, — подтвердил чисс. — Но Ку’ана всегда организовывала нападения по схеме собственного имени, фактически оставляя свою метку на атакованных конвоях. Разумно предположить, что ее последователи переняли эту привычку.

— Все равно притянуто, — покачал головой Висковис. — А если бы вы ошиблись?

— Ничего страшного. Приехал бы следователь ИСБ, и допрос пошел бы как положено. Как будто я там и не появлялся.

— Да, только вы подставились под трибунал, — напомнил адмирал. «В голосе слышна горечь». — Так что я сам прикажу выпустить ту развалюху.

— Я вам этого не позволю, — возразил Траун.

— Что, простите? — «Расправляет плечи. Лицо каменеет, на горле ходят мышцы. Вэнто внезапно меняется в лице». — Вы мне не позволите?!

— Сэр, мне кажется, лейтенант Траун хотел посоветовать вам принимать как можно меньше участия в сложившейся ситуации, — быстро вставил Вэнто. — Я полагаю, что он решил принять удар на себя, оградив от него всех остальных.

— Как благородно, — обронил Висковис. «Все еще напряжен и зол». — А если я решу сделать по-своему? Лейтенант, это моя база, и я отвечаю за все, что на ней происходит.

— Да, — признал его правоту Траун. — Но слишком многое может пойти не по плану, и соотношение успеха и провала до сих пор неясно. Я бы не хотел, чтобы вы пострадали за мои идеи и действия.

— Или я примазался к вашему успеху?

«Вэнто вздрагивает».

— Сэр, мне кажется, лейтенант Траун совсем не это имел в виду, — проговорил мичман.

— В таком случае я должен сам от него это услышать, — отрезал адмирал.

— Если план сработает, я, разумеется, в полной мере обрисую вашу роль в нем, — пообещал чисс. — Но если он провалится, имейте в виду, что мичман Вэнто заявит на трибунале, что я действовал в одиночку.

— Что, простите? — снова прогремел Висковис. «Смотрит на Вэнто расширившимися глазами. К лицу приливает кровь, под кожей ходят желваки». — Он только что признался, что вы сговорились дать ложные показания?

— Да, сэр, он так и сказал, — подтвердил мичман. «Голос звенит от напряжения, на лице выражение крайнего смятения». — Как я и сказал, его цель — защитить вас и вашу карьеру от последствий нашей затеи.

«Три секунды адмирал молчит. Гнев и напряжение никуда не уходят».

— Разговор не окончен, — наконец произнес он. — Но сейчас главное — дело. Когда отправляем отряд на Убу?

— Надо дождаться, когда выпущенные пираты уйдут на сверхсветовую, — рассудил Траун. — Нельзя, чтобы они заметили наши приготовления. Кроме того, свяжитесь со следователем ИСБ и перенаправьте его туда же.

— И что потом?

— Лейтенант Траун пообещал лишь выпустить их, — пояснил Вэнто. «Никак не может прийти в себя». — Он не говорил, что им позволят свободно заниматься на Убе своими делишками.

— Прекрасно, — одобрил адмирал. — Что-нибудь еще?

— Я бы посоветовал отправить отряд и в другое упомянутое ими место — в Картерстон на планете Кейтум.

— Я думал, они назвали его, чтобы сбить нас с толку.

— Несомненно, это и было их изначальным намерением, — проговорил чисс. — Но слишком уж быстро оно всплыло в их памяти. Возможно, там они собирались высадить захваченный экипаж «Дромедара».

— А еще Сигни сказал, что в месте высадки их поджидают, — подметил Вэнто.

— Да, — подтвердил Траун. — Возможно, удастся выяснить, кто его сообщники.

— Если кого-нибудь поймаем. — Повернувшись было к выходу Висковис притормозил. — Вы же на самом деле не связывались с гранд-моффом Таркином, правда?

— Нет, — ответил чисс. — Я его вообще не знаю.

— Пожалуй, это к лучшему, — произнес адмирал. — И если вы со всеми вышестоящими так разговариваете, лейтенант, лучше вам с ним и не встречаться. Идемте, нам еще пиратов ловить.

ГЛАВА 10

Войдя в поворот на жизненном пути, поначалу мы теряем ориентацию. Но по прошествии времени новое направление начинает казаться нам прямой, и вот мы уже верим, что таким наш путь и останется.

Нет ничего ошибочнее этой веры. Путь, однажды свернувший в сторону, всегда рискует перемениться.

В особенности если первый поворот на нем произошел по чьей-то чужой воле.

— Ну что, — сказала Джуахир Мадрас, осторожно отпив из чашки, которую протянула ей Аринда. — Ты едешь в Центральный квадрат на выходные? Или как зануда останешься в Баш-4?

— Наверное, побуду занудой, — с сожалением проговорила девушка, принюхиваясь к аромату из чашки. Джуахир любила, чтобы каф был очень горячим, поэтому к ее приходу Аринда всегда варила именно такой. Проще подождать, пока не остынет, чем слушать бесконечные причитания подруги об испорченном напитке. — В Центральном квадрате все очень дорого.

— Что правда, то правда, — деловито подтвердила Джуахир. — Но ты вроде ночевала в аэроспидере, когда туда ездила.

— Да, пока Вапсбура не поймали за употреблением спайса на общественной стоянке, — напомнила Аринда. — После этого Ренкинг запретил нам спать или жить в служебном транспорте.

— Я не сообразила, что он насовсем подрезал вам крылья, — сокрушалась подруга. — Я думала, он просто приказал вам не попадаться на чем-то незаконном или постыдном.

Аринда пожала плечами:

— Запретить все махом куда проще.

— Безмозглый приказ, — вынесла вердикт Джуахир. — А может, остановишься в головном офисе?

— Туда больше десяти желающих не влезет, да и то если потесниться, — пояснила Аринда. — А я восемнадцатая в списке ожидания, так что без шансов.

— А, — снова вздохнула подруга. — Да, на фестиваль Восхождения всегда такой ажиотаж.

Аринда кивнула, еще раз втянув аромат кафа. Если уж рядовые жители Корусанта поддавались этому ажиотажу, то политическая элита — и подавно. Подобные грандиозные мероприятия были прекрасной ширмой, чтобы прикрывать совместные делишки сильных мира сего, а фестиваль Восхождения венчал список. Празднования длились целую неделю и заканчивались Днем Империи. Все это время центр имперского общества притягивал толпы гостей, а политики под шумок налаживали связи и заключали альянсы, не боясь быть замеченными за посещением офисов друг друга. Опять же, отпадала необходимость в переговорах по комлинку, которые не так бросались в глаза, но все равно существовал риск прослушки. Миллион гостей — значит миллион возможностей, и Аринда изо всех сил старалась получить отдачу и от того и от другого. Начала она с малого, завязывая разговоры с помощниками других сенаторов, но за последние пару лет также наладила контакты с одним журналистом средней руки и начальником администрации моффа из Среднего кольца. В этом году она собиралась использовать обоих как трамплин к знакомству с их начальством.

Но теперь, когда Ренкинг лишил их «передвижных домов», как в шутку называли служебный транспорт сотрудники, казалось, планам не дано сбыться.

И все навязчивее стоял вопрос, в какой степени запрет продиктован неосмотрительным поступком Вапсбура, а в какой — стремлением пресечь политические махинации Аринды. Хотя, сказать по правде, маловероятно, что Ренкинг их заметил.

Однако на Корусанте маловероятное зачастую воплощалось в действительное.

Карьера Аринды в консульской приемной в Бартаниш-4, который местные жители прозвали «Баш-4», началась ни шатко ни валко. Рабочий класс здесь был в основном слеплен из того же теста, что и шахтеры с Лотала, но даже у этого простонародья акцент жителя Внешнего кольца и некорусантское происхождение новой чиновницы вызывало насмешку и презрение. Но Аринда не сдавалась и вскоре завоевала их доверие и поддержку.