Травница 2 часть

– Ты неправа!
– Белокурый уже открыл рот, чтобы с жаром начать новую тираду, но его перебила старушка.

– Правду девка говорит.
– Её стальной голос заставил мужчину вздрогнуть.
– Развелось вас тунеядцев.

Я широко улыбнулась и елейно посмотрела на белобрысого.

– А ты, девка, - Тут обратилась ко мне бабуля, - Ты не думай, дураки везде есть, но ладных мужиков больше.

Она хмыкнула и важно покачала головой.

– Да, конечно.
– Покорно ответила я и гномка...

– Через минут десять уже будет видно Глушек.
– Свистяще осведомил возница, тем самым прекратив начинавшийся спор.

Брон посмотрел на гномку, с большой опаской, словно она вот-вот на него кинется, а на меня с обидой и отвернулся в противоположную сторону. Въезд в Глушек был как на картинке: крепкие расписанные деревянные ворота, цветочные клумбы вдоль дороги и ряды торговых палаточек и неискренне лыбящихся торгашей. Не хватало только таблички 'Добро пожаловать'.

Первым из телеги, не прощаясь, выпрыгнул Бром. Следующим, около стихийного рынка, вышла женщина, на прощанье она осмотрела меня, поджав губы, и всё же кивнула. Я ответила улыбкой.

Когда телега остановилась у неприглядного вида здания, я повернулась к вознице с немым вопросом. Вывеска гласила: 'Красномордый Пьяница'.

– Вот, девушка, самый приличный постоялый двор.

– Неужели?
– Мёртвым голосом переспросила я.

– К сожалению, - Жалостливо ответил мужчина и пришпорил лошадь.

Дома в Глушек, которые я успела рассмотреть, были двухэтажными, тёмными и неприветливыми, но вот это поражало все ожидания: красно-бурое строение с облупившейся краской на стенах, перекошенным забором и кричаще - вызывающей вывеской. В воздухе пахло плохой пищей, и такой запах, обычно, витал у дешёвых кафешек, где непонятно из чего сделано мясо и давно ли оно перестало мяукать. Благоухание было едким, отталкивающим и резало по ноздрям. Еле пробивающийся свет через залапанные стекла, только обостряют негативное впечатление от этого увеселительного заведения.

Я поморщилась.

Поразительно, как в этом месте люди могут пить или есть, у меня с моим плачевным положением, тут даже повеситься не возникнет желания. Рииг, но у меня нет времени и придётся довольствоваться этим. Внутри было не лучше: полинявшие стены были прикрыть не самыми удачными картинами девиц, разной степени обнажённости, намекая на обычные контингент заведения. Ветхая мебель держалась лишь на честном слове, и похоже, чинилась не всегда в трезвом состоянии и с помощью предназначенных для этого инструментов. Как диковинный оплот перфекционизма, на барной стойке все стаканы и бокалы были выстроены в цветовой гамме.

Если без придирок, тот тут не мерзко и даже почти не печально, но неприятное чувство "не по себе" так и скручивало желудок.

Владельцем 'гостиницы' оказался человек: высокая, худощава женщина, со спутанными морковными волосами, одетая в вызывающее все-на-показ зелёное платье. На её щеках алел нездоровый румянец. Она общалась со мной с жеманной улыбочкой, и без проблем нашла комнату. 'Мои покои' были самыми дальними, где из квадратных, еле державшихся окон, прекрасно видно пустынную улицу. Я запрокинула голову и расслабленно насладилась тишиной. Уже неделю нахожусь в напряжении, словно под бетонной плитой. Всё о чем я думала: времени нет, я опережаю их всего на два дня. Нужно торопиться, но сейчас лучше поесть. Закинув вещи, я вернулась в главный зал..

За столами было всего трое пьяных бедолаг, которые не обращали ни на что внимания и я присела за барную стойку. Из кухни или кладовки напротив, вышла, точнее, выплыла хозяйка. Она выглядела приветливо, но знакомый блеск в мутных голубых глазах заставил напрячься - та ещё лиса.

– И чего такая красавица забыла в этой дыре?

– Не голос, а мёд.
– Тебе, может, клиента, да? Так вот, щас, разбужу, погоди.

Я сжала челюсти, но одёрнув себя, попыталась изобразить смущение.

– Нет, - я поборола злость и застенчиво потупила глазки, - Мне еды, маковой росинки не было с утра.

– Ж-а-аль, - лениво протянула рыжеволосая, - такая красотка вмиг бы подняла авторитет моего двора.

Твоему 'двору' уже ничего не поможет, но вслух быстро затараторила:

– Нет-нет, что вы! Мне только еды...

– Пшеничная каша и компот, сойдёт?

– Да, конечно.

Женщина с неохотой отошла в другое помещение и вернулась с дымящейся тарелкой и небольшим стаканом. Все выглядело не так уж и плохо, но я не торопилась. Набрав ложкой немного каши, незаметно принюхалась: перец, лавровый лист и чеснок. Хм. На вкус тоже не чувствовалось ничего лишнего, и я с облегчением, принялась набивать желудок.

Рядом раздался смешок, и я вскинула голову. Хозяйка, облокотившись на деревянную стойку, не сводила с меня глаз, на губах появилась ледяная ухмылка. Раскусила.

– Куда едешь, милочка?

– К бабуле.
– Я была вежлива, но в моей голосе было предупреждение.

– И где же она живёт?
– В сладкой речи появилась сталь.

– В Озёрном.

– Ох, - голубоглазая медленно постукивала ногтями по дереву, - Одна и так далеко...

– Я не из 'обычных'.

– Вижу.
– Она метнула взгляд на мою забинтованную правую руку и её, словно вновь обожгло. Захотелось спрятать её за спиной, но я выдержала и, откинувшись на стул, небрежно кивнула ей.

Она посмотрела на меня с вызовом. Но тут ей пришлось отвлечься на обратившегося к ней пьянице:

– Эй, Савва!
– Неотчётливо буркнул неопрятный мужчина.
– Мне ещё медовухи!

– Я в долг давать не буду!
– Гаркнула рыжеволосая.

– Э-э-э, ну че ты!

Воспользовавшись моментом, я буркнула благодарности и заспешила в свою комнату.

Там, расстелив поверх кровати своё дорожное одеяло, провалилась в сон, только моя спина коснулась мягкого матраса. Засыпая, где-то на задворках сознания, проплыла мысль, что я не спросила про возниц.

Пробуждение было не из мягких: кто-то основательно решил вытряхнуть из меня весь дух и что-то рокотал на ухо. Я взвыла, когда больная рука ударилась об перила и зашипела.

– Ну наконец-то!
– В тусклом свете ещё не вставшего солнца, я узнала хозяйку трактира.

– Что? Что происходит?
– Я раздражённо потёрла глаза.

– По твою шкуру через час придут, травница.

Я замерла и испуганно уставилась на неё. Откуда, Рииг её возьми, она узнала?

– Я же не дура.
– Прищурилась она.
– Да и пьяный охранник обмолвился, что объявили награду на поимку девки-вуморта и хитрой травницы-отравительницы по совместительству.

– Хочешь меня сдать?
– Мне пришлось постараться, чтобы голос звучал уверенно.

– Нет.
– Решительно отрезала рыжеволосая.
– Я спасаю твою шкуру, так что пошевеливай своей задницей и мчи к воротам, первая телега отходит через десять минут.

Я молниеносно начала запихивать вещи в сумку, не обращая внимание на вновь разнывшуюся руку. Чёрт, я даже на день их не опережаю. Пусть горят, синим пламенем эти Труда и Халвен. Ублюдки.

– Через окно лезь.
– Женщина махнула рукой и заносчиво пояснила, - Так я смогу объяснить, как ты сбежала.