Травник

— Ударную группу возглавлю я, — сказал Магистр. — Савелий?

— Я пойду с вами, вашбродь.

— Тогда оставшихся возглавит Афанасий, — могучий кряжистый мужчина с курчавой черной бородой и плечами такими широкими, что трофейный княжеский кафтан пришлось переделать в жилетку, важно кивнул. — Следует понимать, что, когда я уйду, к некоторым пленным могут вернуться их способности.

Афанасий почесал затылок.

— Может, стоит их, того-этого, перебить? — предложил он. — Пока Силы-то к ним не возвратились?

— Нам нужны заложники из благородных в качестве фундамента для грядущих переговоров, — сказал Магистр. — Или ты думаешь, что губернатор на вот это все никак не отреагирует и не пришлет войска?

— Карателей он пришлет, вашбродь, — сказал Савелий.

— Не пришлет, пока у нас есть заложники.

— А как же мы с ними управимся-то? — озадаченно спросил Афанасий.

— Во-первых, они деморализованы, — сказал Магистр. — Во-вторых, вас больше. В-третьих, когда я уйду, молниеметы тоже снова заработают, и, поскольку вас больше и вы вооружены, вы должны подавить их попытку реванша в зародыше. Если она вообще произойдёт, что не факт. И потом, если все пройдет гладко, а я не вижу причин, по которым оно могло бы получиться иначе, я вернусь быстрее, чем они начнут соображать.

— Тогда возворачивайся скорее, — сказал Афанасий. — А то я в полководцы не особо-то и гожусь.

— Никто не знает, какой в нем может быть скрыт потенциал, — сказал Магистр. — Савелий, отбери три десятка людей и отправимся в путь.

Точку, в которой открывалась червоточина между вселенными, они захватили легко.

Разумеется, охраняющие ее гвардейцы видели столб черного дыма, поднимающийся из поместья, и, увидев бегущих на них крепостных с саблями, вилами и алебардами (тут уж кому что привычнее), и возглавляющего их Магистра со странным мечом в руках, быстро смекнули, с чем имеют дело.

Дальнобойное оружие по каким-то неизвестным им причинам не сработало, отказываясь те только метать молнии, но и выдавать даже самые малые искры, а вступать в рукопашный бой с превосходящим их числом (всего в полтора раза) и мотивацией (вот тут целая бездна) противником им не улыбалось. Так что они побросали оружие и сдались на милость победителей, благо, крепостные в большинстве своем были мужчинами понимающими и не особо мстительными. Разве что сержанту фингал под глазом поставили, но это он, можно сказать, легко отделался.

Магистр уточнил диспозицию, оставив на точке охранение (к которому примкнули и гвардейцы, решившие перейти на сторону восставших) и отправился обратно в усадьбу. До открытия портала оставалось еще почти две недели, и Магистр не собирался провести их в блаженном ничегонеделании.

В конце концов, ему нужно было сдержать обещание, данное Андрею. Дракон уже был мертв (но это малый дракон, большой еще даже никак не дал о себе знать), и теперь Магистру предстояло спасти деву в беде.

Глава 21

Домик травника был небольшим и предназначался для жизни и работы одного человека. Здесь была крохотная спальня и кухня, совмещенная с лабораторией, ни одно из этих помещений изначально не планировалось для собраний озабоченных судьбами мира людей, и когда такое собрание все-таки произошло, Андрей подумал, что тут как-то тесновато.

Местные были представлены им самим и банши, которая сначала забрела на огонек, а потом осталась для моральной поддержки.

Гостей было четверо, и все они были довольно странными. Как, впрочем, и многое другое в этом мире.

Самым колоритным был, вне сомнения, ниппонец в древней самурайской броне, какую принято изображать на привезенных с Дальнего Востока гравюрах. Броня была практичного темно-красного цвета, ее украшали многочисленные изображения драконов и иероглифы. На поясе ниппонца висел короткий кинжал. Ниппонец был коротко стрижен, волосы тронуты сединой, а глаза его смотрели жестко и насмешливо, отчего Андрей чувствовал себя неуютно.

Впрочем, он уже и забыл, что такое уют.

Самым странным для Андрея гостем был архимаг в расшитой звездами и рунами алой мантии. Он был среднего роста, пальцы украшены массивными перстнями, и по всем признакам он должен был принадлежать к местной аристократии. Кроме одного.

Фамилии. Что это за фамилия такая для аристократа — Сумкин? Какому гордому роду она могла бы принадлежать? Хотя сам маг представился как-то по-другому, все присутствующие называли его Сумкиным, и, хотя это ему явно не нравилось, он вовсе не собирался их испепелять. Хотя, наверное, и мог бы.

Андрей чувствовал собрата по стихии и пылающий внутри него огонь.

Самым непонятным для Андрея был Кевин, молодой человек, одетый во все цивильное. При нем не было ни оружия, ни украшений, за исключением массивного браслета на правой руке, который он пытался спрятать под рукавом, не давая Андрею шанса рассмотреть детали. Он сидел со скучающим и практически отсутствующим видом, говорил мало, и Андрей терялся в догадках, какого рожна его вообще сюда пригласили.

Последним был сам чертов Виталик, который и созвал всех остальных.

Андрей во второй раз изложил свою историю во всех подробностях, умолчав лишь о самых незначительных. Его слушали внимательно, почти не перебивали лишь изредка задавая уточняющие вопросы. Он закончил свой рассказ утренним визитом Виталика и замолчал.

— Вот такие вот пироги с зомбятиной, — сказал Виталик.

На какое-то время в кухне-лаборатории повисла тишина. За окнами стояла глубокая ночь — для того, чтобы собрать здесь всех этих людей, Виталику потребовалось время. За печкой заскрипел сверчок.

— Не могу в это поверить, — сказал Сумкин. — Просто поверить в это не могу. Ну, сколько у нас было спокойных лет? Двадцать? Двадцать пять? Неужели это так много? Неужели мы не заслужили передышки хотя бы на пару веков, а?

У Сумкина было стойкое ощущение, что его вот-вот могут втянуть в то, чего он не любил больше всего на свете — в приключения. Сумкин ненавидел приключения. Он любил магию, любил свою академию, любил кабинет в своей академии, любил исследования, которыми он занимался в этом кабинете, любил свое кресло перед камином, в котором можно было выпить вина, осмысливая полученные результаты исследований.