Траян. Золотой рассвет
Шрифт:
Мало сказать, что это была разумная стратегия – это была единственно возможная стратегия, которая давала дакам шанс сохранить хотя бы призрачное статус–скво. Для них и это было немало. Будущее непредсказуемо – уйдет Траян, придет другой, менее проницательный император, или того лучше, в Риме начнется гражданская война…
Это был удар так удар. Прозрев замысел Децебала, восхитился – царь даков оправдал его надежды.
Какая глубина замысла!
Какая решительность!..
Более того, поразился Траян, стоило пойти на поводу у Адриана, у других горячих голов, стоило двинуться вперед и сразиться с даками в этих Тапах до получения известия о переходе через Данувий орды варваров, неизвестно, каким исходом обернулась бы битва.
Децебал умело загонял римлян в тиски. Для отражения
При этом Траян сразу и до конца уверился, что это вторжение не последнее. У даков хватит золота, чтобы бросить в бой бастарнов. В этом случае вся стратегическая ситуация изменится в пользу Децебала. Что и говорить, варвар все просчитал. Децебал полагает, что он сумеет обыграть императора во времени. Для того, чтобы оказать реальную помощь заслону в Нижней Мезии, туда необходимо перебросить никак не менее двух–трех легионов. В момент сражения вывод из боя такой массы войск вполне мог бы смутить самых храбрых воинов. Чтобы отбить набег в Мезии потребуется не меньше, чем два–три месяца. Выходит, до зимы Траяну не подойти к Сармизегетузе.
В чем же выход?
Ответ на претории искали недолго. Ясность ситуации подсказала решение, которое доставило императору несказанное удовольствие.
Он так и заявил соратникам – кто прошлое помянет, тому глаз вон. Разве плохо мы почитали богов, разве не навели порядок в собственной державе, разве ленились во время подготовки к походу, чтобы поддаться на уловку варварского царя, пусть даже он выказал стратегическую грамотность, достойную римского полководца. Немедленно за дело. Это будет даже весело обыграть Децебала во времени. Варвар он и есть варвар. Пусть грамотный, даровитый, но совладать с Римом посредством одного только ума и горячего стремления победить мало. Следует еще призвать на помощь богов, научиться использовать все возможности, какие предоставляет человеку философия. До сих пор Децебалу везло. Он перехитрил Фуска, Домициана, Нерву. Пусть попробует перехитрить меня. Он полагает, что у него в запасе три месяца, а следовательно, и еще один год.
Заблуждение. Посмотрим, как он поведет себя, когда окажется, что выиграл всего месяц, и у меня в запасе еще август и сентябрь.
Заканчивая военный совет, император приказал Лузию Квиету поднимать конницу. Между прочим, поинтересовался у Афра, как чувствует себя Лонг. Узнав, что того терзает горячка, кивнул и больше не упоминал о префекте. Марк приказал Квиету собрать все двадцать четыре отдельные алы и спешно вести их к месту переправы через Данувий. Там разобрать мост из понтонов, погрузить на понтоны отдельный конный корпус и отправить в Нижнюю Мезию. Высадиться в Нижней Мезии, в районе города Экс, не позднее шестого дня. Сусаг и роксоланы ждут чего угодно, только не появления конного корпуса у них под носом да еще в течение недели.
— Лузий, проследи, чтобы через два часа конница, которая сосредоточена в лагере и вокруг него была готова выступить. Всем бегать. Увижу кого шагающим, накажу. Бегать всем – припасам, людям, коням. Всем!!
Глава 4
Только на третий день после гибели в пещере отряда Сурдука, Буридав и Лупа добрались до царского логова. Их сразу провели к Децебалу. Там они рассказали о том, что видели в Медвежьем урочище.
Укрывшись в кустах, они так и не успели перебежать к своим. Буридаву все время приходилось удерживать парнишку. Опытный боец, он понимал – стоит им только выскочить на открытое месте, как их тут же достанет римская стрела или свинцовая пуля, пущенная из пращи. Хорошо, если рана будет легкая, однако надеяться на то, что испанский лучник или умелец–пращник промахнется, была невелика. Не удалось им переметнуться к своим и во время первых атак, когда тысячный Сурдук отдал приказ штурмовать холм. Даки наступали с противоположной стороны, а в их сторону смотрели два разведчика. Оба держали луки
наготове.В тот момент, когда римская конница, прорвавшись в урочище, принялась гонять пеших даков, Буридав и Лупа кустами отступили подальше от пещеры. Конные гвардейцы рыскали по луговине. Понятно, что с особым усердием искали лазутчиков. Скоро даки сгрудились возле пещеры и ловко, как горох посыпались внутрь. Затем наступила развязка – строительство плотины, подъем воды, наконец, затихающий волчий вой. Лупа попытался вырваться, броситься на помощь осажденным в подземелье соотечественникам.
Буридав пытался вразумить его.
— Куда спешишь? Погибнуть всегда успеешь.
Наконец, утомившись удерживать малого, смачно сплюнул, махнул рукой.
— Если хочешь принять смерть страшную, долгую, беги! Ты не знаешь римских собак, а я навидался, как они поступают с предателями.
Лупа разрыдался.
Когда все было кончено, когда римляне, нагрузившись золотом, с радостными криками покинули луговину, Буридав долго молчал, разглядывал заходящее солнце, потом признался.
— Боюсь, Децебал не простит нам гибели Сурдука, – он обречено покачал головой. – Как римские собаки сумели заманить его в ловушку? Неужели он не выставил стражу? Хотя Сурдук всегда был горяч, всегда сначала делал, потом думал.
Буридав протяжно, порывисто вздохнул.
— Ладно, Залмоксис спросит его, что да как, а нам держать ответ перед господином. Не знаю, что хуже – вернуться к своим или попасть в лапы этих…
Лупа опустил голову.
— Что же делать?
— Как что? – пожал плечами Буридав. – Известить господина, а там как Залмоксис решит.
Децебал с невозмутимым видом выслушал короткий рассказ Буридава, затем обратился к Лупе – подтверждает ли он сказанное напарником? Тот кивнул. Слова сказать не мог, глаза были полны слез.
— Хорошо, – кивнул правитель, – ступайте. Завтра совет решит вашу судьбу.
На следующий день сотенный из отряда телохранителей царя передал им приказ – Буридава вернуть в сотню с понижением до рядового бойца. Лупу перевести в ополчение его родной Даоус–Давы. Каждый из них на время лишен чести, будут ходить бритые, без усов и бороды. Проступок смоют кровью в битве. Буридав, услышав приговор, вздохнул с облегчением, заулыбался. Сотенный скривился – чему радуешься, наказанный? Буридав сразу подтянулся, принялся есть глазами начальство, потом доверительно – они с сотенным были земляки – признался.
— Если в бою, это раз плюнуть. Децебал еще наградит меня коровой и землей.
Сотенный хмыкнул, промолчал. Что он мог сказать, когда Децебал в его присутствии так и выразился: «Буридав – рубака отменный, один из лучших в войске. Он еще и корову, и землю заработает, а Лупа пока молод служить в гвардии. Пусть потянет лямку в ополчении».
Буридав сразу начал собираться, затем успокоил парнишку.
— Ты, парень, не волнуйся, тебе и брить нечего. Ты того, среди этих пастухов, что собрались в ополчении, не тушуйся. Чуть что, сразу в рыло. Оружие, вещички я тебе принесу.
Когда Буридав вернулся с его вещами, Лупа долго рассматривал нарядный декурионский шлем, затем протянул его товарищу.
— Носи. Тебе он впору.
Буридав несказанно обрадовался. Надежный римский доспех являлся лучшим подарком для воина. Он обнял Лупу, вручил ему свою войлочную шапку.
— Держи. В случае чего я напомню о тебе Децебалу. Не робей, парень, скоро мы вернем честь. В первый раз, что ли, без усов разгуливать.
На том и расстались
В те июльские дни царь даков, как дождя в засуху, ожидал обещанного ему Залмоксисом наступления императора. О благом исходе, о желании небесного деда помочь своим детям свидетельствовала и доброжелательная, поддержанная громовыми раскатами ритуальная встреча посланца, и большая суматоха, поднявшаяся в лагере римских собак после событий в Медвежьем урочище, о чем тут же доложили соглядатаи. Римляне рвались в бой, так что по большому счету посланные им люди выполнили задание. Возможно, потому и наказание было нетяжким. С одной стороны, руками римлян Децебалу удалось устранить одного из главных строптивцев в своем стане – тысячного Сурдука; с другой – эта мелкая стычка вдохновила врага на ответные шаги, чего собственно и добивался Децебал.