Требуется невеста, или О на С 2

— Какая хорошенькая девочка, — с улыбкой отмечает Монтеро.

Я тут же отгоняю от себя неуместные размышления и сосредотачиваюсь на здесь и сейчас. Из холла (совершенно белого, без единого тёмного или цветного элемента) мы проходим прямиком в мастерскую, такую же светлую и просторную. Пока идём, я рассказываю, почему прилетела без Фелисии, но с дочерью, а Альба говорит, что для неё будет огромной честью увидеть свои скульптуры на таком знаменательном событии, как свадьба Гаранора Хороса.

Я улыбаюсь, как мне кажется, немного натянуто, но переступив порог мастерской, забываю о причине своего не самого радужного настроения и позволяю восторгу захлестнуть меня с головой. На фотографиях с сайта скульптуры Монтеро — прекрасны, но вживую они просто нереальные. Нереально красивые и… нереально живые. Альба явно увлекается мифологией и очень любит своё дело. Каждая скульптура — совершенное творение. Диковинные животные, невероятной красоты птицы, девушки в лёгких одеждах, струящихся складками, как будто шёлковыми, а не каменными. Они действительно выглядят как живые и, кажется, вот-вот начнут говорить и двигаться. Я иду дальше и цепляюсь взглядом за фею, распахнувшую в полёте крылья. Её лицо, одухотворённое и безмятежное, не уродуют блокаторы. Она кажется такой счастливой и выглядит такой свободной, что внутри меня просыпается зависть.

— Если бы у меня было несколько лишних тысяч дрейхов, я бы её у вас купила. Поставила бы у себя в гостиной и каждый день ею любовалась, мечтая о несбыточном.

О том, что когда-нибудь в далёком счастливом будущем феи снова научатся летать и чувствовать в себе силу, которой Тёмные нас лишили.

А мне ещё хватило ума в одного из них влюбиться.

Глупая, глупая Ленни.

— Ну почему о несбыточном? — спрашивает скульптор. — Мне кажется, всё ещё может измениться, если и вы, Светлые, сделаете шаг к ним навстречу.

— Боюсь, одного шага будет недостаточно.

— Сначала один, за ним другой. Возможно, Эления, вы станете примером для остальных.

— Я? — с удивлением смотрю на Монтеро.

— Конечно, вы, — с улыбкой кивает Альба. — Вы и сонор Хорос. Уверена, свадьба Тёмного из такой влиятельной семьи, как Хоросы, на простой девушке-Светлой оставит след в истории Грассоры и повлияет на будущее всей нашей страны.

— Вы оптимистка, — усмехаюсь негромко.

— Я мечтательница, которая обожает истории со счастливым концом. И у вас, я верю, будет такой же.

— Я же говорю, оптимистка, — смеюсь и перехожу к цели своего визита: начинаю обсуждать с Монтеро, какие скульптуры украсят просторы Ла-Молиты.

Девы в античных нарядах проходят мимо, меня больше интересует её мифическая живность, которую я фотографирую со всех возможных ракурсов, чтобы потом отправить Фелисии голограммы.

— Я сегодня же постараюсь получить ответ от сонорины Сольт и сразу свяжусь с вами.

Обговорив детали сделки, мы с Альбой покидаем студию. От предложения составить ей компанию за обедом мне приходится отказаться, памятуя об ультиматуме Хороса-старшего.

— Я очень рада нашему знакомству. У вас чудесные работы.

— А у вас чудесная дочка, — льстит мне гостеприимная хозяйка.

Лита уже проснулась. Я несу её на руках, а дочка зевает и сонно трёт кулачками глазки.

— Сейчас поедем в «Детское счастье», — говорю ей, после чего интересуюсь у Монтеро: — В Широне ведь есть «Детское счастье»?

— В нескольких кварталах отсюда в торговом центре «Армелион».

В торговом центре… Это вообще чудесно. Представляю, как будет счастлив Хорос такому обеду.

Аэрокара, на котором я сюда прилетела, уже и след простыл. Его заменил чёрный тонированный, в котором меня дожидается его величество. Простившись с сонориной Монтеро, я ныряю в салон машины и обнаруживаю, что в нём нет Камилы.

— А где ваш секретарь?

— У неё перерыв. — Хорос скользит по мне беззастенчивым взглядом.

— Точно хотите обедать с нами?

— Если бы не хотел, меня бы здесь не было, — заявляет высший, продолжая изучать меня с таким видом, будто мы как минимум сто лет не виделись. — Называйте адрес.

Я подаюсь вперёд и сообщаю водителю:

— В торговый центр «Армелион», пожалуйста, — и вижу, как у Тёмного меняется выражение лица.

Представляю, каким оно станет, когда мы доберёмся до «Детского счастья».

— Что-то не так? — интересуюсь с самым невинным видом, проверяя, хорошо ли пристегнула Литу. — Вы ведь разрешили мне выбирать. Или уже передумали?

— И в мыслях не было. Я никогда не меняю своих решений, Эления, — информируют меня с хищным прищуром.

«Вот и плохо, что не меняешь», — проносится мысль, которую я спешу запихнуть куда подальше, пока совесть не сожрала меня с потрохами.

И вовсе я не думаю о том, что он вдруг возьмёт и отменит свадьбу. Мне это совсем-совсем не надо — я ведь её организатор! К тому же жизнь Гаранора Хороса расписана на многие годы вперёд. Это как идеальный программный код, а я баг, из-за которого программа, ну то есть Тёмный, странно себя ведёт.

— О чём думаете?

— О программировании, — признаюсь более чем искренне. Поймав себя на том, что тоже на него смотрю, и тоже так, будто не видела его с прошлого века, раскрываю свою бездонную сумку и принимаюсь сосредоточенно в ней рыться.

— У сонорины Монтеро очень красивые работы. Каждая скульптура — настоящее произведение искусства. Шедевр! Я тут отобрала десять статуй. На мой взгляд, наиболее подходящих для такого торжественного события, как ваша свадьба. Сейчас покажу…

Выудив сейт из-под вороха самых неожиданных предметов, которые могут обнаружиться в сумке матери маленького ребёнка, я кладу устройство себе на ладонь и жду, когда над экраном раскроется голограмма.

— Вот, смотрите. Это животные и птицы из старинных грассорских легенд. Правда, красивые?

— Потрясающие, — произносит Хорос с такой интонацией, будто я показываю ему какое-нибудь уличное граффити.

При этом взгляд его устремлён куда угодно, но только не на голограммы, и я, не сдержавшись, восклицаю:

— Вы даже не смотрите!

— Не смотрю, — соглашается со мной Тёмный.

— Но… почему?

— Потому что я хочу смотреть на тебя, Эления. А на статуи мне плевать.

От этих слов к щекам приливает жар. И, кажется, не только к щекам.

— Ну так ведь они же для вашей свадьбы.