Требуется невеста, или О на С 2

— Здесь полно слепых зон, — возвращается второй секьюрити. — И больше десятка выходов. Можно попытаться отследить её по камерам, но потребуется время.

Которого у нас нет.

— Пойдёмте, — бросаю и бегом устремляюсь к выходу из парка.

Тёмные способны переноситься лишь на небольшие расстояния, иначе бы я уже был возле аэрокара. А так приходится бежать, стараясь не отпустить и не потерять ту нить, которая может привести меня к Элении.

— Выходи. Поведу я. — Водителя, дожидающегося нас у ворот, я чуть ли не вышвыриваю из машины.

Забираюсь в неё и продолжаю концентрироваться. Думать только о ней, ощущать только её и молить богов, чтобы то, что сейчас со мной происходит, привело меня к Элении.

Привело как можно скорее.

Из машины я выжимаю такую скорость, что сам не понимаю, как ещё не попал в аэрокатастрофу. Наверняка мне вкатят штраф и, вполне возможно, лишат водительских прав, но сейчас мне до такой степени на это плевать, что, вместо того чтобы внять предупреждениям назойливо следующего за нами полицейского дрона, я увеличиваю скорость настолько, насколько это вообще возможно.

— Сонор Хорос, вы знаете, где она? — подаёт голос один из охранников. Судя по выражению его лица, отражающегося в зеркале заднего вида, последние десять минут он активно прощался с жизнью.

— Можно и так сказать… Знаю, — говорю я и, вышвырнув из головы всё лишнее, снова сосредотачиваюсь на Элении.

В какой-то момент понимаю, что пора снижаться. Кадрис уже давно остался позади, а внизу, размываемые мутной пеленой дождя, проступают очертания загородных вилл. Море, тёмным полотном растянутое между каменистым берегом и горизонтом, вспенивается штормовыми волнами. Даже издали видно, как они с рокотом накатывают на прибрежные валуны, с диким шипением разбиваются о них и снова, словно обезумев от ярости, начинают набрасываться на камни.

С каждой секундой во мне всё больше крепнет уверенность, что Эления здесь, в одной из этих йорговых вилл, и, если понадобится, я облечу их все. Но все облетать не приходится. Меня будто магнитом притягивает к одному конкретному дому, выстроенному в форме старинной подковы. Он смыкается над бассейном и небольшой стоянкой для аэрокаров. На неё я и приземляюсь, замечая, как к нам уже мчатся, доставая из кобуры пистолеты, два дегенерата. Возле первого я оказываюсь быстрее, чем он успевает вдохнуть и выдохнуть. Выворачиваю ему за спину руку, резко, не церемонясь, слыша, как трещат его кости, и, приложив головой о ствол ближайшей пальмы, швыряю в воду.

Пистолет второго рассыпается пылью прежде, чем тот успевает понять это и принять. С ним всё заканчивается ещё быстрее. Короткий удар под дых (кажется, я проломил ему грудную клетку), и бритоголовое чучело, рыча от боли, само сползает в воду.

К ним уже спешит подмога, которую я перепоручаю своим ребятам.

— Разберитесь с ними, — бросаю и переношусь в дом, к ней, чувствуя, как изнутри поднимается глухая, звериная ярость.

Она здесь. Я чувствую это. Чувствую её.

Их.

Тот, кто посмел забрать у меня Элению и Мариселу, может начинать молиться богам или йоргам.

Хотя нет, ни боги, ни йорги этому ублюдку уже не помогут.

Эления

Я смотрю на иголку, уже почти пронзившую мою кожу, такими глазами, будто вокруг моей руки овивается смертельно ядовитая трия. Хоть тьма для меня хуже самого опасного яда. Последний ещё можно нейтрализовать, а вот тьму, попавшую в тебя, уже никак.

Снаружи что-то грохочет, но до меня не сразу доходит, что это не раскаты грома, а выстрелы. Я вообще сейчас плохо соображаю: от ужаса, ярости, отчаянья.

Валар грязно ругается.

— Продолжай! — раздражённо приказывает рыжей, а сам исчезает, оставляя после себя клубы омерзительной магии.

Всё, что есть в нём, омерзительно и должно гнить в могиле!

— Держи её крепко! — приказывает Селена замершей позади меня горе мышц, и я снова оказываюсь раскатана по дивану.

Но если против Кано я бессильна, то этим мразям не позволю оставить Литу без матери и защиты! Проехавшись по ступне рыжей, упакованной в изящную дизайнерскую туфлю, своим грязным ботинком, хватаю охранника за руку и быстро, не теряя ни секунды, перекраиваю его чувства. Агрессия? Пожалуйста! Желание сделать больно? Сколько угодно! Напасть, ударить, лишить сознания — с радостью, на здоровье!

— Вот дрянь! — Селена шипит от боли, хватается за ногу и нервно её растирает.

Упс, кажется, я ей чулок порвала. И это, гадина, только начало!

— Я же сказала, держи крепче! — кричит она яростно, но вместо того, чтобы послушаться её приказа, марионетка Валара оставляет меня в покое и хватает рыжую за её собранную в хвост шикарную густую гриву. Намотав волосы на кулак, ставит её на ноги, пока та вопит не своим голосом: — Ты что творишь?! Дегенерат! Её держи, а не меня!!!

Я не успеваю ни вздохнуть, ни уж тем более прийти в себя, когда замечаю ещё одного наёмника из свиты Кано, спешащего Селене на помощь. Быстро касаюсь теперь уже своей марионетки и отдаю новый приказ: нападать. Швырнув рыжую на журнальный столик, отчего тот рассыпается под ней осколками, мой персональный робот бросается на наёмника.

Снаружи продолжает твориться что-то невообразимое — звуки драки, выстрелы, а дом и вовсе, кажется, в любой момент может рухнуть. Чего только стоит леденящий душу грохот, раздающийся то из одного, то из другого уголка виллы. Как будто-то кто-то крошит мебель, бьёт стёкла, рушит стены.

Я очень хочу и вместе с тем боюсь поверить, что свершилось чудо, и это Гаранор явился за мной и Литой. Я безумно этого желаю, желаю так, как никогда и ничего не желала! Но лучше бы это была полиция, спецслужбы — кто угодно, но только не Хорос! Потому что Валар слишком опасен даже для Гаранора.

Не успеваю я об этом подумать, как пол под ногами содрогается, а вместе с ним содрогаюсь и я, когда в комнату врывается сама тьма — два сцепившихся в яростной схватке существа. Тёмные, озверевшие и обезумевшие, готовые порвать друг друга в клочья. Сердце в груди останавливается, когда Кано обрушивает на Гаранора очередной удар. Тёмного относит к стене, он врезается в неё, проломив собой прозрачный экран сейфота и стену, по которой расползаются, как трии (вроде отползающей сейчас в сторону рыжей), глубокие трещины.

Валар в разодранной, измятой рубашке сплёвывает кровь на пол.

— Неожиданно. Оказывается, я следил не за тем братом.

От его красоты теперь уже точно ничего не осталось. Левая скула рассечена, глаза захлёстывает дикая тьма. Губы скалятся в жутком оскале, превращая его в настоящее животное.

Монстра.

— Одна из твоих ошибок. — Гаранор морщится, выпрямляясь. Расстёгивает и скидывает на пол пиджак, ну или то, что от него осталось. Бросает взгляд на меня, быстрый, но внимательный, цепкий, как будто сканирующий моё тело на наличие малейшего повреждения, и продолжает, впиваясь теперь уже в Кано взглядом: — Другая заключается в том, что ты связался не с тем высшим.