Требуется невеста, или О на С 2

— С моей подачи, — напоминает Тёмный.

— Неважно с чьей. Это самое меньшее, что я могу сделать для Ксанора, — поговорить с ним откровенно, а потом уже общайтесь, сколько влезет.

И снова он хмурится, и снова этот недовольный, хищный прищур.

— Мне не нравится эта идея, Ленни.

— А мне не понравится (очень не понравится), если ты будешь принимать решения за меня.

А теперь он закатывает глаза, тем самым как будто говоря, что из нас двоих — это я сложная личность, а он мягкий, белый и пушистый.

— Я серьёзно! Твой брат не кусается. Кого-кого, а Ксана я точно не боюсь.

— А меня? — Гаранор чуть заметно улыбается. — Меня ты больше не боишься?

Кладу ему голову на плечо и тихо шепчу:

— Больше не боюсь, — взамен получая поцелуй в макушку.

— Я приставлю к тебе охрану.

— Перестань, — ворчу, прикрывая глаза.

— Это не обсуждается.

И вот как с таким разговаривать?

Глава 17: Эления

Эления

Утром мы возвращаемся к вопросу моей безопасности. Гаранор пытается меня убедить, что мне просто жизненно необходима охрана, везде (возможно, даже в туалете), а я пытаюсь ему объяснить, что его брат не монстр и не чудовище и не сделает мне ничего плохого.

— Ну хочешь я расскажу ему здесь? Например, за завтраком в ресторане? — подскакивая на одной ноге, а другую пытаясь всунуть в узкую штанину джинсов, предлагаю компромисс. — Там-то он меня уж точно есть не станет.

Вид у Тёмного такой, будто он сам с удовольствием сейчас бы меня съел, лишь бы перестала с ним пререкаться. А ещё он, кажется, из последних сил борется с собой, чтобы не нарычать на объект своих желаний и грядущих проблем. И мне, если честно, тоже очень хочется независимо взмахнуть крыльями и высказать ему своё грозное: «грр». Двадцать три года обходилась без надзирателей и ничего, как-то же справилась.

— Хорошо, — на удивление резко меняет линию поведения Хорос.

Так резко и неожиданно, что я даже рот раскрываю, собираясь ему возразить, и только потом понимаю, что это уже не понадобится, можно закрывать обратно.

— Но сегодня вечером ты переедешь ко мне, — припечатывает он твёрдо, почти что грозно. — Днём соберут твои вещи и…

— Гаранор, притормози. — Я подхожу к нему, кладу руки ему на плечи, заглядываю в глаза и мягко продолжаю: — Позволь мне сначала вдохнуть и выдохнуть. Переварить, эмм… случившееся. Поговорить также с Диной…

— Тебе нужно её благословение? — вскидывает брови высший.

Грр.

— Нет, но она моя подруга, — продолжаю терпеливо. — И имеет право знать, что в моей жизни произошли такие… перемены, до того, как её огорошат посторонние. Один день ведь ничего не изменит.

Чувствую, как сильные ладони Тёмного опускаются на мою талию, легонько её сжимают и продолжают своё путешествие дальше, ну то есть ниже.

— День — это слишком долго, Ленни. — Хриплый шёпот ласкает мою щёку, как и губы мужчины, от которого у меня, как сказала бы Дина, срывает крышу. — Я заберу тебя вечером. Вас заберу.

— Но как на всё это отреагируют твои слуги?

Высший отстраняется от меня и выразительно так закатывает глаза:

— Ле-е-н, ты вообще не о том думаешь.

— А твоё окружение? И вообще… вся Грассора… — выдыхаю взволнованно.

— Какое тебе дело до всей Грассоры? До моего окружения, слуг? Уже через месяц о нас забудут, переключившись на какую-нибудь новую сенсацию.

— Но ты наверняка проиграешь. — Я грустно усмехаюсь и опускаю взгляд.

Тёплые пальцы касаются моего лица, замирают на подбородке, заставляя приподнять голову и снова посмотреть ему в глаза.

— Раньше моим смыслом жизни была работа и политика, а теперь у меня появился другой смысл и другие приоритеты. К тому же ничто не мешает мне баллотироваться через пять лет. У меня уже есть кое-какие идеи для следующей предвыборной кампании. — Он хитро улыбается и добавляет: — Мне пора. Будь осторожна с моим братом, разговаривай с ним только в ресторане, на людях, а потом сразу возвращайся в Кадрис. У входа в Ла-Реулья тебя будет ждать аэрокар.

— Но я бы могла вернуться в город с Ксаном…

Теперь уже Гаранор меня перебивает, мягко, но от этого не менее непреклонно:

— Возвращайся с моим водителем. Тем более что Ксанор, возможно, сам не захочет с тобой возвращаться, когда узнает.

Прощальный поцелуй уничтожает на корню все дальнейшие возражения. Я киваю и провожаю Гаранора к выходу, очень надеясь, что не получится так, что братья столкнутся в коридоре. Это будет вот совсем не очень.

К счастью, коридор оказывается пуст, и Тёмный уходит незамеченным, а я возвращаюсь в номер, чтобы закончить одеваться и приводить себя в порядок. Заодно настраиваюсь на непростое общение с Хоросом-младшим и гадаю, какой окажется его реакция.

Ксан появляется минут через двадцать. Как всегда, беззаботный, расслабленный, обаятельно улыбающийся.

— Ну что, малыш, готова к новым головокружительным спускам?

— Предлагаю сначала позавтракать, — ухожу я от ответа и спешу сунуть сейт в карман джинсов, чтобы скорее выскочить из номера.

Не терпится добраться до ресторана и во всём сознаться.

По дороге к лифтам Тёмный приобнимает меня за талию. Я осторожно отстраняюсь, с замиранием сердца ожидая его реакции. К счастью, он не замечает того, как я напряжена, первой пропускает меня в прозрачную капсулу и бросает:

— Надеюсь, ты хорошо спала?

Искренний ответ: «Почти не спала, спасибо твоему брату» наверняка спровоцирует новые вопросы, поэтому я просто киваю и в свою очередь интересуюсь:

— А ты?

— Как убитый. Ничего не видел и не слышал.

Спросить, что именно он имеет в виду, я не успеваю, лифт останавливается на девятом этаже, и к нам присоединяются другие постояльцы. Мы замолкаем и до ресторана храним молчание, а оказавшись за тем же столиком, что и вчера, делаем заказ.

Я просто наугад тыкаю в меню пальцем, лишь бы скорее избавиться от официанта. Всё равно в ближайшее время мне кусок в горло не полезет, поэтому что заказывать значения не имеет.

— Пицца на завтрак? — Ксанор вскидывает брови точно так же, как его брат.

— Для разнообразия, — пожимаю я плечами и быстро добавляю: — Ксан, ты видел Гаранора?

— Нет, — качает головой Тёмный, — мне он на глаза не попадался. А что?

Он смотрит на меня внимательно, с лёгким прищуром, как будто чего-то ожидая. Чувствуя, как начинают потеть ладони, я нервно тру их о салфетку и тихим, охрипшим от волнения голосом говорю:

— Мне нужно кое-что тебе рассказать… Это касается твоего брата.