Требуется помощница, или Светлая против Темного - 2

— Я бы хотел поговорить с сестрой наедине. Слетаешь сам к Романо?

Понятия не имею, кто такой Романо, но очень рада, что Виктора к нему отправляют. На мгновение Светлый морщится (явно собирался поприсутствовать на разборе полетов), но быстро сдается. Занимает место водителя и, приспустив стекло, бросает:

— Еще увидимся, Кара.

Вроде бы все тот же лишенный эмоций голос, но отчего-то хочется сглотнуть и поежиться.

— Сильно не гони.

«А лучше гони и разбейся», — от души желаю жениху в мыслях.

Почувствовав, как моего локтя нетерпеливо касаются пальцы Рена, отправляюсь следом за ним клифтам.

Пока спускаемся, молчим. И по коридору идем, тоже храня молчание. Ренард еще более мрачный, чем был раньше, а я вдруг понимаю, что сильно устала. Еще далеко не вечер, а мне уже хочется лечь в кровать, закрыть глаза и не открывать их до завтрашнего дня.

Но нет, придется держать оборону и воевать с одним из тех Темных, которые мне по-настоящему дороги.

— Не хочешь сказать, что с тобой происходит?

Не успеваем переступить порог квартиры, как брат приступает к своему любимому занятию — допросу с пристрастием.

— В последнее время я тебя не узнаю, Кара. Это жизнь в другой стране тебя так испортила?

— Ив чем же проявляется моя испорченность? В том, что я не хочу хранить верность мужчине, которого не люблю?

И, если уж совсем откровенно, временами боюсь.

— Ты же фея! — В голосе брата даже глухой услышал бы упрек и едва сдерживаемую злость. — Для вас хранить верность до брака — это святое. Для вас это самое сокровенное!

Не хватало еще с ним говорить об этом.

— Во-первых, не обобщай. Некоторых фей жизнь вынуждает, чтобы выживать, вытворять такое, что многим шлюхам-низшим никогда не приходилось.

— Кара!

— Во-вторых, я не светлое нежное создание, а Йоргов гибрид, и у меня на жизнь совсем другие взгляды.

Я прохожу в ванную, чтобы умыться. Щеки горят — должно быть, вспоминает Виктор. Плеснув в лицо прохладной водой и промокнув полотенцем, возвращаюсь к брату.

— Будешь брул?

— Ты же знаешь, я о тебе переживаю. И родители тоже. После того, что ты устроила дома…

Вот мы и перешли к самому главному.

Справившись с желанием швырнуть в Рена бруловарку, в последний момент останавливаюсь. Машину жалко. Стараясь сохранять спокойствие, достаю чашки, поднос, параллельно пытаясь вспомнить, остался ли шоколад. Может, сладкому удастся перебить горечь этого паскудного дня.

— Больше такого не случится.

— Ты не можешь этого знать.

Говорит совсем как родители.

— Рен, — я оборачиваюсь к брату и спокойно, но твердо продолжаю: — я могу себя контролировать. Правда.

— Не можешь, раз едва не убила того низшего.

— Повторяю: этого больше не повторится.

— Потому что твой босс пообещал? — Брат криво усмехается. — Отец рассказал, что за сцену он устроил. Вообще не пойму, как ты с ним работаешь!

— А я начинаю понимать, что Ксанор — лучшее, что случилось в моей жизни.

Я говорю это быстрее, чем успеваю осмыслить, и замечаю, как у Ренарда меняется выражение лица. Крайняя степень удивления и шока, смешанного с неверием.

— Что ты сказала? — Он даже переспрашивает, явно решив, что у него слуховые галлюцинации.

Кажется, снова пора отворачиваться. Брул и все такое…

— Кара…

— Ничего.

— Ты влюблена в него?

Если приуменьшить чувства, что он во мне вызывает, то да, можно сказать, что просто влюблена.

— Тебя это не касается.

— Ты не забыла, что через год ты выходишь замуж?

— Я…

Я не раз пыталась сказать и ему, и родителям, что никакого замужества не будет, но почему-то всякий раз что-то меня останавливало. Вот и сейчас в горле будто застрял ком, и мысли никак не желают становиться словами.

— Посмотрим. — Это единственное, что удается из себя выжать. Просто неимоверным, титаническим усилием.

— Посмотрим? Кара, не сходи с ума! Виктор — идеальный для тебя спутник жизни. С ним ты будешь под защитой, и тебе не придется переживать о том, что твоя сила вырвется из-под контроля.

Зря это он.

Плеснув брул в чашки (а надо бы в лицо брату), резко к нему разворачиваюсь.

— Рен, мне не нужен дрессировщик. И надзиратель мне тоже не нужен. Я хочу быть с мужчиной, который будет делать меня счастливой, а не работать смирительной рубашкой в тех случаях, когда мне это будет необходимо!

— Это ты сейчас про Хороса, что ли? Думаешь, он сделает тебя счастливой?

От насмешки, звучащей в его голосе, хочется проматериться.

— А если и так? Скажешь, что он мне не подходит?

— Скажу, что он попользуется тобой и бросит. Или считаешь, вдруг изменится и пойдет по стопам брата? Ксанор не такой. Никогда таким не был. У него было немало фей, но все они оставались для него и всегда будут оставаться лишь развлечением на пару ночей. И ты тоже, Кара, станешь очередным трофеем. Переспит и забудет.

— Уходи.

— Пойми, я желаю тебе только самого лучшего.

— Убирайся, Ренард, пока я снова не вспомнила, что во мне тоже есть тьма! — Хватаю чашку, замахиваюсь и чувствую, как капли горячего брула обжигают руку.

— Бросишь в меня? — Лицо брата каменеет.

— Если потребуется. Убирайся!

Он отступает на два шага.

— Сначала ты построила между собой и своей семьей мост, переехав в Грассору, а теперь делаешь все возможное, чтобы его уничтожить.

— Если бы моя семья хотя бы попыталась меня понять, никаких мостов между нами бы не было. А сейчас тебе пора.

Ренард хватает пиджак. Бросив на меня последний уничтожающий взгляд, идет к выходу. Я не провожаю. Потому что, если пойду за ним, брул все-таки перекочует на его идеальную рубашку.

Громко хлопает входная дверь. Я вздрагиваю и, обхватив обеими руками чашку, делаю большой глоток, не обращая внимания на то, что горячий напиток обжигает мне горло.

Чем я занималась до того, как погрызлась с братом? Ах да, искала шоколадку! Вернувшись к поискам, возвращаюсь мыслями и к своей спонтанной исповеди.