Трехречье
Шрифт:
— Да, — прижимаясь сказала Дарина и положила голову мне на плечо, — с тобой тепло.
— Угу…
Спустя минут десять Дарина засопела и задремала, а я сидел и боясь пошевелиться наблюдал за луной и проплывающими на ее фоне облаками.
От компании Дарины меня избавил Варас, которому вероятно тоже не спалось, он вышел на улицу и закурил трубку.
— Иди в дом, — спокойно сказал он проснувшейся Дарине.
— Хорошо батюшка, — ответила она, опустив глаза и покраснев, и затем побежала к дому поддерживая полы плаща дабы не волочить их по земле.
— Я договорился
— Хорошо, — кивнул я, — тебе то, что не спится?
— Лас храпит как загнанный конь, разбудил меня… Я вот что-то подумал, а к чему ты расспрашивал про земли за пределами княжества?
— Просто интересно… А тебе разве не интересно?
— По законам Хранителей, все, что извне в наши земли может прийти, это все от тьмы, все зло…
— Ты веришь?
— Как тебе сказать, со стороны болот ведь только зло приходит каждую зиму, и с каждой зимой больше и сильней. В горах на юге икербы, бесовское племя, — сплюнул Варас на землю, — а по другим сторонам степи за пески… Многие лета назад ходили те, кому интересно было… но толку? Большинство не вернулось или сгинуло, а другие вернулись ни с чем.
— И больше никто не пробовал? Времени то много прошло, может что и изменилось.
— Мне то не ведомо… может и пробовали, может и изменилось.
На утро собрались быстро, и попрощались с Туском, после чего отнесли его тело в повозку, которую прислал староста многодворца. Затем позавтракали и отправились в дорогу, которая заняла у нас весь световой день, и уже к вечеру мы прибыли в большой многодворец Старый камень. Встретил нас разъездной патруль ополчения князя Талеса, как представились наездники… О как, ну раз такой поворот, значит Тарин с Талесом провели время с пользой. Внешне жизнь многодворца никак не выдавала столицу будущего мятежа, как обычно периодически проезжали обозы, в двух имеющихся постоялых дворах останавливались путники, по двум протокам медленно проплывали лодки в обоих направлениях. Вот только конные разъезды и два поста караула на въезде и на выезде портили мирную картину. У дома старосты нас встретил Тарин и увидев Ласа верхом на коне Туска спросил:
— Что случилось, где Туск?
— Пал он, — ответил я соскочив с коня, — наткнулись вчера на отряд наемников. Надо поговорить Тарин, да и поесть не помешает.
— Езжайте вон к тому каменному двухэтажному дому, это постоялый двор, племянник Манука там хозяин, располагайтесь пока, я скоро.
— А где Талес?
— С вчера в соседний каменок уехал с Мануком.
— Ты что, их одних отпустил?
— Нет конечно, с ними полста всадников… с Вансом во главе.
— С Вансом?
— Да, этот одноглазый демон на днях приехал вместе с ополченцами с границы хартских земель.
— Отлично! — обрадовался я присутствию еще одного матерого вояки, — кстати, что-то я особо ополчения не увидел.
— Это хорошо, значит не зря старался. Люди то всякие ездят, не нужно что бы видели. В холмах недалеко отсюда два лагеря стоят, три сотни копий!
— Ого.
— Талес с Мануком должны за собой еще две сотни привести.
—
Сила, — обрадовался я.— Кабы тысяча, тогда да, сила… а так надежда на то, что в походе к нам другие рода присоединятся. Ладно езжайте, я скоро буду… спросишь Вака на постоялом дворе, это племянник Манука, скажешь я послал.
— Хорошо.
Севон «купец».
Закончив писать, Севон плотно скрутил лист бумаги и вложил в кожаный тубус.
— Вот, отвезешь в лагерь к Базу, — передал Севон тубус просто одетому мужику, который напоминал местного крестьянина, — сам не возвращайся больше, пусть Бааз другого посыльного пришлет, тебя уже много раз тут видели.
— Слушаюсь, — ответил посыльный и вышел из комнаты.
Севон подошел к окну и проводил взглядом своего гонца, немного отодвинув штору. Уже почти стемнело, и гонец должен добраться к Баазу без затруднений и незамеченным. Внизу у конюшен постоялого двора прибавилось лошадей и фургон. Должно быть какой-то купец приехал — подумал Севон, и решил спуститься в корчму поужинать а заодно и поболтать с кем-нибудь из постояльцев на предмет выяснить обстановку на дорогах и в княжестве. Уж очень хочется услышать как реализуются планы по организации хаоса, который собственно им и организован, ну естественно не без помощи двух сотен наемников.
Спустившись в корчму, Севон присел за свободный стол в самый темный угол, рядом с шумной и подвыпившей компанией, и попросил подать ужин и вина. Дверь в корчму распахнулась и вошла компания посетителей — трое мужчин с ранцами и баулами и две женщины, лиц женщин к сожалению не видно, они скрыты капюшонами плащей, фигуры под плащами явно женские, и неплохие фигуры… жаль нет на это времени, можно было бы пока суть да дело и поразвлечься. Один из троих мужиков, самый здоровый повернулся в сторону зала и Севон встретился с ним глазами.
— Не может быть, — проговорил вслух Севон и подскачив прокричал указав рукой, — взять того здорового! И тех кто с ним тоже!
Шумная и пьяная компания сразу перестала быть таковой, и громыхая лавками и мебелью превратилась в дюжину ощетинившихся короткими мечами судейских стражей. И тут произошло непонятное, парень, что был среди тех вошедших, бросив на пол ранец, быстр вытащил из чехла на нем какую-то железную трубу и через секунду громыхнуло так, словно гром богов во время весенних дождей в предгорьях икербских земель… потом еще раз и еще… дым, крики… Трое стражников упали замертво, а у одного из упавших отсутствовала половина головы, а парень с магической трубой в руках грозно заорал неизвестное Севону заклинание:
— Все на пол суки!
Глава 39
Договорившись с прислугой постоялого двора на конюшнях, мы забрали свои вещи и направились в корчму.
— Чернава, закрой лицо, — сказал Варас, — да и ты Даринушка тоже.
— Зачем мне то батюшка?
— Затем, что в таких местах встречаются всякие до баб охочие… не нужно лишнего повода для драки давать.
— Хорошо батюшка, — согласилась она с аргументами отца и накинула капюшон.