Тремор

Таня достала телефон и тут же с облегчением вздохнула.

— Нет, мы успеваем.

— Эх, а я думал, мы останемся тут на ночь. В каком-нибудь отеле около замка на холме или с видом на море.

— Но у нас с собой ничего нет. Нас не заселят, — улыбнулась она, а потом замерла. От этого взгляда у нее каждый раз пробегали мурашки по коже.

Янтарные глаза искрились нежностью и в то же время необъятным влечением. Глядя в них, Таня каждый раз удивлялась, как они могли сочетать в себе это. Слова в голове не хотели складываться в предложения. Кирилл тоже молчал. Оба смотрели друг на друга, понимая, что никто их них не хочет прерывать этот миг. Оба знали, что будут вспоминать его через год-другой, и он навсегда останется в их сердце.

— Ты вообще веришь в то, что происходит с нами?

Она покачала головой в стороны.

— Ты как-то сказала, что судьбоносны только случайности. Мне так нравится эта фраза. Смотрю на тебя и понимаю, что это правда. Я, кажется, даже смирился, что не стану известным музыкантом. Теперь это уже не так важно.

— Да брось. Придешь на репетицию, и вновь будешь гореть роком.

Кирилл пожал плечами.

— Наверное, но ведь я впервые так долго не притрагивался к гитаре. Я горю с тобой и, кажется, больше мне ничего не нужно.

Таня покраснела и спрятала ладонью губы. Он все равно увидел ее улыбку.

— Ты смеешься, а мне и самому как-то странно. Не шестнадцать лет уже вроде, а влюбился в тебя как мальчишка.

— Почему так? — как-то само вырвалось у Тани.

Кирилл чуть наклонил голову. Он опустил глаза, а потом медленно поднял на нее. Совсем другое выражение появилось в них.

— Судьбоносная случайность сказала мне любить тебя.

Она замерла. Стук сердца вот-вот норовил убить ее.

***

Они вернулись домой поздно вечером. Всю поездку в автобусе за окном были видны лишь фонари и очертания холмов в темно-синем небе. Никто из них не проронил ни слова. Казалось, чувства, образы, все, что происходило между ними в Кассисе, лишь сейчас стало укладываться в их сознании. Если бы они начали говорить, делиться впечатлениями или обсуждать будущее, сладкое послевкусие от него, как туман, растворилось бы в воздухе.

Тени проносились по их лицам. Скрывали мечтательную дымку в глазах и смущенную полуулыбку. Они ни разу не пересеклись взглядами. Лишь изредка обменивались поцелуями, нежными поглаживаниями рук и объятиями. Всю дорогу сон обходил их стороной. Ничего не изменилось и дома.

Почти тут же они легли в постель, надеясь поспать после целого дня прогулок. Оба ворочались, пытаясь усмирить мысли. По очереди выпили успокаивающий чай, стараясь все так же сохранить тишину в домике. Ребята молчали, смотря куда-то в себя, в омут тех образов, что все это время был с ними.

Прошло пару часов, и он не выдержал. Надев свитшот, Кирилл вышел на балкон, и Таня почти тут же последовала его примеру.

— Ты тоже не можешь уснуть? — спросила она, хотя и так все знала.

Он кивнул. В его пальцах зажглась сигарета.

Так начался разговор. Обсудив то, что было в Кассисе, они стали поднимать все новые темы. На небе загоралось все больше звезд, и ребята отклонились назад, чтобы рассмотреть их.

— Помнишь, ты говорила, что хочешь радости и свободы от творчества? Что это гораздо важнее, чем успех в нем? — сказал Кирилл, одновременно прислушиваясь к песням цикад в ночном воздухе.

Таня кивнула.

— Да, но у всех же по-разному, правда?

— Может, по-другому у тех, кто никогда не позволял себе просто быть? — задумчиво произнес Кирилл.

Она медленно повернулась к нему.

— Но ты ведь сам говорил, что внутри тебя есть часть, которая не даст тебе жить в спокойствии…

Он отмахнулся, перебив ее.

— А, может, теперь она отступит. Ведь я понял, как можно жить иначе. Мир твоими глазами так прекрасен. Всегда, что бы ни происходило, можно видеть в нем совершенство. Нужно лишь замедлиться, все отбросить. Кажется, тогда можно ощущать то же самое, как если бы я стал самым успешным человеком в мире. Самым богатым, любимым, лучшим. Может, твое появление в моей жизни — знак, что я двигался не в ту сторону. Теперь ты — мой ориентир, и я доверяю тебе.

Сказав это, Кирилл склонился к ней. Сигарета сама выскользнула из его пальцев. Легкие поцелуи перерастали в страстные, объятия становились все крепче, а вздохи наполнялись чувственностью. Таня видела, как натягивается кожа на его шее. Как под ней все больше прорисовывается рельеф, как пульс колеблется жилкой под ее пальцами. Она медленно отстранилась от него.

— Давай, еще посидим здесь? Мне так нравится говорить с тобой. Не хочу стирать ту атмосферу, что мы обрели сегодня.

Непонимание на его лице сменилось легкой улыбкой. Кивнув, Кирилл лег к ней на колени. Вновь достал сигарету из пачки. Он закурил, прикрывая глаза каждый раз, когда она касалась его волос пальцами.

— Когда тебе уезжать в Москву? — неожиданно спросила Таня.

Тревожная нотка задрожала в его груди.

— Через неделю, после того, как мы вернемся в Питер. А что?

— Я хочу поехать с тобой.

Он поднялся. Глубоко вздохнув, Кирилл окинул ее взглядом. Что скажут парни, если увидят рядом с ним Таню? Да все что угодно. Отпустят колкости, перестанут воспринимать его всерьез, а может вообще проболтаются о его прошлом.

— Не стоит. Публика там достаточно агрессивная. Для тебя это может быть опасно.

— Но мне интересно, чем ты жил всю жизнь. Хочется узнать о тебе больше.

Он усмехнулся и тут же отвел взгляд.

— Поверь, не стоит.

— Ну, пожалуйста.

Кирилл задумчиво взглянул на нее. Ему резко показалось, что между ними что-то изменится, если он не разрешит Тане поехать с ним. Откинувшись на спинку кресла, он стал думать, как сделать так, чтобы ее не увидели парни. Варианты были. Но он боялся, как она отреагирует на сумасшедших фанатов под экстази. Кирилл со вздохом закрыл лицо руками.

— Ладно, что-нибудь придумаем. Мне и самому интересно, что я почувствую, увидев тебя в зале. Хотя, кажется, мне уже на все плевать. Я просто жду, когда свалит Ден. Тогда я стану фронтменом группы и буду кайфовать от свободы и творчества. А больше мне ничего и не надо.

Кирилл улыбнулся своим словам. Всем сердцем он ощущал, что они были правдой. Он уже видел, как познакомит маму с Таней, как найдет работу и будет наслаждаться музыкой. Тогда и отношения с отцом, должно быть, наладятся. Он ведь всегда бесился от того, что Кирилл нигде не работает. Так теперь все изменится и, может, теперь он не заберет у него квартиру через год.