Тремор

— Малыш, что с тобой? — наклонился он к ней, сказав водителю адрес отеля.

Таня мотнула головой, отвернувшись к окну. Ее губы были крепко сжаты.

— Это из-за фанаток?

Она кивнула, и Кирилл обнял ее.

— Прости. Я знал, что брать тебя с собой было плохой идеей. Ты злишься, но сама подумай, что я мог сделать? Отстраниться от них? В таком состоянии едва получается оставаться в рамках дозволенного.

Таня резко повернулась к нему.

— А если однажды ты не сможешь остаться в них?

Сказав это, она прижалась лицом к его куртке.

Он наклонился к ее уху и прошептал:

— Останусь. Ради тебя я сделаю все, что угодно.

Она ни слова не сказала ему.

Москву заволокло тучами и, когда ребята зашли в отель, с неба стали падать первые капли. Дождь лишь усилился, когда настало время выезжать к вокзалу.

— Ты же не против, если мы поедем на поезде? С деньгами сейчас так себе, а впереди все довольно смутно.

Таня пожала плечами. В эту минуту она думала только о своей реакции на успех любимого. Почему раньше ей не приходила мысль о том, что чужое внимание может так ранить ее?

По дороге на вокзал Таня размышляла об этом. Смотрела из окна такси на ночной город. Капли катились по стеклу, все больше скрывая его. Огни вывесок, свет фонарей и домов казались снятыми на фотоаппарат с длинной выдержкой. Вскоре дождь полностью скрыл их. Остались лишь звуки. Завывание ветра и сирен заставляли Таню вжаться в холодную куртку Кирилла еще больше. Он накрыл ее ладонь своей, смотря в окно все с той же непроницаемой задумчивостью.

— Здесь вам удобно будет? — взглянул на Таню водитель в зеркало.

Она растерянно кивнула. Кирилл тут же вышел из машины. Взяв вещи, они стали пробираться сквозь завесу дождя и толпу.

— Потерпи, — наклонился к ней Кирилл, когда они забирали сумки с досмотра. Таня кивнула ему. Взявшись за руки, они пошли искать кофейню на вокзале.

Оба устали от людей. Хотели побыть одни, поговорить о случившемся. Но как назло, почти все столики были заняты. Заказав эклеры и два больших рафа, ребята молча сели напротив друг друга. Около них шумели подростки, грузные мужчины громко разговаривали за барной стойкой. Все, что им оставалось, это обмениваться уставшими улыбками, держась под столом за руки.

Вздохнув, Таня отпила кофе.

— Не волнуйся.

Длинные пальцы сжали ее ладонь.

— Скорее всего, мы будем в купе одни. Поговорим обо всем.

Она кивнула ему.

На платформе они крепко обнимали друг друга. Со стороны казалось, что им предстоит долгая разлука и все, что у них есть — это последние минуты до прибытия поезда. Никто бы и не подумал, что в тяжелых вздохах и опущенных глазах скрывается желание поскорее оказаться в их мирке. Остаться наедине друг с другом.

Оповещения сливались с шумом дождя, чемоданов и голосами людей, бегущих к поезду. Они словно не слышали их. Уже представляли, как окажутся в теплом купе, с кружками чая, и суета пространства резко отделиться от них.

Таня достала телефон. Ей написала Даша, и Кирилл тут же прочитал сообщение.

— Давно вы с ней не общались, да?

Она пожала плечами.

— Мы переписываемся каждый день, просто мало. Она говорит, я пропустила много интересного в вузе.

— И что, например? — почти прокричал он под порывом ветра.

— Ну, встречи с режиссерами, интересные лекции, концерты, на которые Даша пошла с Ромой.

— Жалеешь, что мы уехали? — с теплой усмешкой спросил Кирилл.

— Нет, что ты, — покачала она головой, вновь прижавшись к его куртке.

— Ничего я не жалею. Просто за неделю, что мы были в Провансе, я слегка отстала от занятий. Увлеклась работой на конкурс, и теперь надо сосредоточиться на учебе. А я, кажется, совсем не настроена на это.

После этих слов Таня еще крепче обняла его. Наклонившись к ней, Кирилл поцеловал ее в щеку.

— Я понимаю. У меня тоже будет много дел. Придется что-то придумать с работой и вообще полностью менять жизнь. Так что мешать я тебе не буду.

Таня глубоко вздохнула. Только она хотела что-то сказать, как вдалеке показался серебристый свет. В нем пелена дождя по каплям очертилась в воздухе.

***

Поезд тронулся. Какое-то время Кирилл и Таня просто сидели, с облегчением смотря в окно, на то, как свет фонарей скользит по дождевым каплям. За ними ничего не было видно.

— Ты как? — спросил Кирилл, увидев, как Таня закрыла глаза, опершись рукой об столик.

Она вяло улыбнулась ему.

— Прости, ты произвел фурор сегодня, а я… Думаю о своем. О том, что ты принадлежал другим людям на сцене.

— Но ведь это не так. Слушай, да, сегодня я был не в себе. Хотел утереть нос Дену, доказать всем, что я могу с легкостью встать на его место. Больше такого не повторится. Обещаю.

Кротко кивнув, Таня села на его сторону. Вместе они растворились в стуке колес, в тепле друг друга и размеренном дыхании. Кадры ушедшего дня пробегали перед их внутренним взором. Все сложное было позади, и оба предвкушали, как начнут новую жизнь в Питере.

Оставив включенной лишь лампу у койки, Кирилл лег под одеяло. Обняв Таню, он прижался лицом к ее шее.

— Не представляешь, как я устал. Два часа на сцене ощущались как миг, а теперь мне кажется, что я был там целую вечность.

Она замерла, прислушиваясь к ускоренному стуку его сердца. Вспоминала тот дикий взгляд, сумасшедшие крики, что пару часов назад исходили из него. Этого милого мальчика, с детской улыбкой изучающего изгибы ключиц, ее тело.

— Когда ты горишь, это так красиво.

Их взгляды встретились.

Улыбка пропала с его лица, уступив место благодарности, какому-то жгучему восторгу. Кирилл не верил, что слышит эти слова от нее.

— Тебе понравилось?

Подумав, она кивнула.

— Ты выступаешь и словно сливаешься с космосом. Отбрасываешь все лишнее, оставляя лишь ядро, свою главную часть.

— И что это за часть?

Таня сглотнула, вспомнив то, что ощутила, глядя на того Кирилла. Того идола, что изъявляет свою волю одним взглядом. Тогда она спрашивала себя: почему этот парень, этот Люцифер во плоти выбрал ее, а не кого-то из тех девушек, что так хотели его?