Трепет. Его девочка

В дверь начинают громко стучать, поэтому я все-таки свешиваю ноги с кровати и плетусь по коридору. Руками вытираю слезы, но они продолжают течь, капают на грудь и пижамную майку. Выгляжу я наверняка жутко, но мне плевать, я готова в таком виде сейчас и на улицу выйти. Мне просто все равно.

– Господи, что это с тобой?! И что у тебя с телефоном?! Я целый час дозвониться не могла!
– Нимб залетает в квартиру, как только я открываю дверь. Следом за ней входит высокая светловолосая женщина со стильным чемоданчиком в руках. Видимо, стилист.

– Карина, идите вперед. Ванная, где можно помыть руки, слева. Мы сейчас подойдем.

Я шмыгаю носом, наблюдая как Карина проходит вглубь комнаты и судя по шуму, начинает подготавливать необходимое оборудование для работы.

– Ян, да чего такое?! Случилось что-то плохое?
– Нимб хватает меня за плечи и с тревогой вглядывается в лицо.

– Я не пойду на выставку... Я не смогу...

– Да объясни же, в чем дело-то?!

– Рустам мне изменяет...
– выдыхаю еле слышно. Не хочу, чтобы посторонним было что-то известно про мою жизнь.
– Он мне изменяет, Нимб. У него другая есть. Я, глупая, верила ему. Думала, он так много работает, а он... Вот же сволочь... Не ночевал дома снова. Утром я ему позвонила, а трубку взяла какая-то женщина... Чувствую себя ужасно разбитой. Внутри все рухнуло просто.

– Подожди, Ян, - подурга смотрит растерянно, после чего прижимает меня к груди и начинает поглаживать ладонью по волосам, - какая-то женщина взяла трубку, а потом что? Что она сказала? Представилась? А Рустам что-нибудь сказал в свое оправдание?

Качаю головой и всхлипываю.

– Я ничего не спрашивала. Услышав ее голос, я отбросила телефон, и он разбился. Я просто не могла, понимаешь? Не могла говорить с ней... Не могла ничего спрашивать, ведь это так ужасно...

– Ян, ну, ты постой так реветь, может, это его помощница была...

– Угу, в шестом часу утра?!

– Ну мало ли... Ты ведь точно не знаешь. Ты же не видела его с кем-то. Вам поговорить нужно.

– Поговорить, чтобы услышать ложь? У него ведь уже была женщина. Мы тогда еще... не были вместе, но он признался мне в своих чувствах. Я общалась с ней однажды. Не очень приятная особа. И так цинично говорила об отношениях, так же, как Рустам. Вчера я спрашивала у него за Карима, так он мне просто сказал не лезть в это, мол иногда люди изменяют... И вот сегодня на мой звонок отвечает не он, а какая-то женщина. Что я должна думать?!

Щелчок двери и шум воды сообщают о том, что Карина зашла в ванную. Через минуту она выходит, а Нимб, схватив мои руки, тянет меня туда, подводит к раковине и плескает водой на лицо.

– Думать можно все, что угодно, но не факт, что все именно так, как ты думаешь. Тебе нужно успокоиться, взять себя в руки и ехать на выставку, как ты вчера и собиралась. Даже если он действительно поступил с тобой так, это не повод терять хорошую работу. Это во-первых, ну а во-вторых, ты что вот так сдаваться собралась? У моего Карима тоже другая, да еще и не одна. Я за него хочу бороться, хотя он ко мне ничего не чувствует. А твой Рустам тебя любит. Ты не должна вот так вот киснуть и отдавать его какой-то там женщине, которая еще не факт, что у него есть. Может, это просто недоразумение. Ты же говорила, что он видит тебя своей женой, а это что-то, да значит...

– Боже, Нимб, ну о чем ты? Ты же мне сама вчера сказала, что если у Карима есть другая, значит не так уж он свою Мадину и любит, а сегодня пытаешься меня успокоить?

– Я хочу, чтобы ты себя раньше времени не накручивала. Ты ведь знаешь его номер. Позвони и потребуй объяснений.

Опершись ладонями о раковину, я наклоняюсь ниже и сама умываю лицо прохладной водой, провожу пальцами по опухшим от слез векам, слегка приглаживаю волосы. Позвонить? Сейчас? А если он скажет, что "да, у меня есть другая", я же просто погибну. Не вынесу этого.

– Не могу. Не хочу.

– Тогда давай так. Сейчас мы соберемся на выставку. Рустам же туда тоже придет, правильно?

Я киваю, глядя на встревоженное лицо Нимб в отражении.

– Ты к тому моменту немного успокоишься, проведешь выставку, а после вы поговорите. Слушай, детка, даже если он так поступил, никто не вправе заставить тебя простить его и принимать измену как должное, поняла меня? Ты будешь бороться, если захочешь. А если не захочешь, пошлешь этого козла куда подальше. У тебя теперь отличная работа, хорошая зарплата, друзья. Я у тебя есть. Ты и без него справишься.

Подруга крепко обнимает меня и кладет подбородок на мое плечо.

– Он еще пожалеет, если предал тебя. Ты сегодня будешь самая красивая на выставке. Самая талантливая. Ну, и давай договримся, что ты все же не будешь себя накручивать, ок? Помни мои слова о том, что все может быть вовсе не так, как ты себе придумала.

Мы какое-то время стоим, обнявшись. Мое дыхание постепенно успокаивается, сердце уже не колотит болезненно по ребрам, и слезы тоже высыхают на глазах. Нимб права. Возможно, я себя накрутила. Я ведь сама приняла решение верить ему, так почему сразу позволила себе сомневаться? Я должна дать ему шанс все объяснить. Должна дать нам шанс. Мы через столько прошли. Неужели он мог бы вот так нелепо все разрушить? Он же любит меня, а я люблю его. Наша любовь ведь не пустой звук? Я ведь ее себе не придумала, да?

*************

Разве так бывает, что в одном дне умещается целая жизнь? Видимо, да, потому что именно так сегодня со мной и происходит. Я успела потерять свое сердце утром, затем поверить, что еще не все потеряно, успела привести себя в порядок и позволить стилисту и Нимб сотворить с моей внешностью чудеса. Оставшиеся приготовления к выставке и репетиция проходили словно в тумане. Мы постоянно бегали туда-сюда, что-то корректировали, слушали рычание Карима Гаясовича, пока наконец все не встало на свои места и приглашенные люди не начали прибывать в здание журнала Парадайз. В суматохе я даже перестала постоянно думать о Рустаме и том, что, вполне возможно, вечером между нами все будет кончено. Единственный раз, когда мое сердце распалось на тысячи крупиц и вновь собралаось, это когда я заметила, как Ахметов разговаривает по телефону и в то же время смотрит в мою сторону. Он что-то говорил и кивал. Я знаю, он с Рустамом разговаривал. Мой телефон недоступен, так что связаться Рустам со мной никак не мог и не может до сих пор. Я решила не звонить ему. Если хочет поговорить и все мне объяснить, то пусть приезжает. Он все-таки обязан здесь быть. Так ведь поступают по-настоящему любящие люди - они стремятся быть рядом с теми, кто им дорог, тем более в настолько важные мгновения, как этот.

Когда презентация начинается, красивая музыка разносится по залу, по периметру которого стоят все те, кто собирается внести пожертвования на лечение заболеваний сердца. Собравшиеся устремляют взгляды на Карима и Маргариту Дюжеву, зам.редактора Парадайз, которые приготовились говорить речь, взяв в руки микрофоны. Я же не отрываю глаз от толпы, заламываю пальцы, надеясь увидеть того, кого жду сильнее всего. Но его нет. Я вижу Анну и Сашу, вижу Нимб, ободряюще улыбающуюся мне, Ромку вижу. А Рустам еще не пришел.

Когда под конец речи по залу начинают свое шествие люди с портретами, что я рисовала несколько недель, мне так хочется увидеть темный взгляд, устремленный на меня, в котором я бы прочитала "я горжусь тобой". Я бы мысленно ответила "спасибо тебе за все. объясни мне, что случилось утром. где ты был?". Но нет ни взгляда, ни его обладателя. Сердце начинает мучительно болеть и вновь предчувствие чего-то нехорошего заполняет все мое существо. Он не придет. Его не будет. Не будет. Где он? Он с той женщиной? Кто она? Почему он с ней? Впервые за день я жалею, что не спросила. Надо было набраться смелости и спросить - я имела право. Это она не имела права отвечать на мой звонок. Она не имела права быть с ним.