Трепет. Годы спустя

Я облегченно выдыхаю и улыбаюсь сама себе - все-таки он сегодня вернется. Еще один день наедине с его дочерью я просто не переживу.

Засыпаю после душа довольно быстро. Перед тем как лечь, проверяю на всякий случай Ами, хочу предложить ей свежих овощей и фруктов, которые привез Валерий по моей просьбе, но девочка уже спит. Меня отрубает сразу, стоит голове коснуться подушки. Всю последнюю неделю меня вообще частенько клонит в сон. Я успокаиваю себя тем, что это может быть связано с вероятной беременностью, ведь организм перестраивается и берет на себя дополнительную нагрузку.

Мне снятся необычные сны. Все преимущественно связаны с детьми. Они светлые и добрые, наполненные нежностью и любовью. Я вижу себя с младенцем на руках, затем, как мы гуляем у нашего живописного с чистейшей водой озера в Америке, вижу Рустама - он целует мой уже ставший большим живот, обнимает своими огромными сильными руками, гладит спину, щекочет бородой. В этот момент я и просыпаюсь, чувствуя, что прикосновения вовсе мне не снятся, и щекочущие ощущения тоже.

Он здесь. Рядом.

– Ты приехал, - сонный голос звучит слегка хрипло. Я вытягиваюсь и прогибаюсь в спине, когда пальцы Рустама ныряют под пижамную майку и начинают поглаживать живот.

– Интересно, что тебе снилось, любимая? Ты во сне улыбалась.

*****

Я улыбаюсь ещё шире.

– Мне снилось будущее. Наше с тобой.

– Видимо, это было очень хорошее будущее, - Рустам наклоняется ниже, целует мою шею, затем ключицу, спускается дальше и задирает майку. Его горячие губы прижимаются к животу ниже пупка, а пальцы тянут шорты вниз по бедрам.

– Самое лучшее, - бормочу, едва шевеля языком, потому что мне уже не хочется разговаривать. Мне хочется любви, поэтому я приподнимаю бедра, чтобы помочь Рустаму снять с меня все лишнее. Он действует неторопливо, даже я бы сказала - необычно медленно для него. Сейчас мне это нравится. Когда я думаю, что во мне, возможно, растёт наш малыш, сразу ощущаю стремление защищать и оберегать его. Теперь о грубом и безумном сексе придётся забыть, но разве это важно, если у нашей любви наконец появится маленькое и такое ценное доказательство?

Губы Рустама соскальзывают с живота, а уже через мгновение я чувствую прикосновение его языка к промежности. Стон срывается с губ и тонет в пространстве, когда язык начинает кружить по клитор, а пальцы размазывать влагу между половых губ. Я бы бесконечно ныряла в это наслаждение, по сути, я в нем и нахожусь большую часть времени с тех самых пор, как решила остаться с ним.

Звон пряжки ремня сообщает, что скоро я почувствую Рустама внутри. Мой любимый момент - когда он входит в меня, растягивает своим большим членом и медленно заполняет. Мир в такие моменты рассыпается на кусочки и остаётся нецельным, пока мы не кончаем вместе, признаваясь друг другу в любви, наверное, миллионный раз за четыре года.

– Спустя годы ты все ещё моё безумие, Яна, - выдыхает Рустам, накрывая меня своим телом и упираясь членом между ног.
– Всегда моё безумие.

Он начинает двигаться, плавными толчками погружная в меня экстаз. Я поднимаю ноги чуть выше и свожу у него на талии. Глажу его спину под рубашкой, целую подбородок, покрытый жёсткой густой бородой.

Ты тоже все ещё моё безумие, Рустам. И я знаю, сколько бы ни прошло времени, ты останешься им, как и я твоим.

Сейчас нельзя громко кричать и стонать, ведь мы в квартире не одни. Нельзя брать инициативу на себя и забираться на Рустама сверху, чтобы не навредить малышу. Поэтому я просто наслаждаюсь, выдыхаю стоны ему в рот, царапаю плечи, тяну за волосы и улетаю. Я знаю, что он улетает вместе со мной.

Утро следующего дня начинается просто восхитительно. Мы просыпаемся под громкую музыку, ту самую, ну, вы поняли - назвать ЭТО музыкой сложно. Рустам сначала хмурится, приобняв меня рукой и чуть приподнявшись на постели.

– Какого хера?

– О, это Амилия... У нее столько новых увлечений... Скоро ты узнаешь! В принципе, об одном ты уже в курсе - она любит слушать вот такую музыку вот настолько громко.

Ночью Рустам сказал мне, что, вернувшись в квартиру, заходил в комнату к дочери, думая, что она может не спать - подростки ведь часто по ночам зависают в социальных сетях. Конечно, будить он ее не стал, а вместо этого сразу пошел ко мне. Он и меня будить не хотел, но я сама проснулась от его поцелуев, и ничуть не жалею.

– Страшно представить, что еще предстоит узнать, - ворчит мужчина, чмокает меня вгубы и встает с кровати, представ передо мной во всем своем обнаженном великолепии. Я жадно прохожусь взглядом по его мощной спине и крепким ягодицам. Пожалуй, на ягодицах задерживаюсь чуть дольше...

– Я в душ, - коротко бросает Рустам, натянув серые домашние трико и футболку.
– Ты ведь не собираешься валяться в постели? Хотел, чтобы мы вместе съездили куда-нибудь. С Ами.

– Я не против. Это твоя дочь может быть против. Мне кажется, характер у нее становится с каждым годом все хуже и хуже.

Рустам слегка морщится, после чего направляется к двери, взъеровшив волосы пятерней.

– Без тебя я точно не справлюсь, малыш. Ты действуешь как успокоительное. Надеюсь, сегодня все обойдется. Завтрак сделаешь?

– Вчера я готовила мясо для тебя. Будешь? Я могу разогреть. Это, конечно, не пища для завтрака, но лучше, чем омлет.

– Буду все, что ты сделаешь, - усмехается муж и скрывается в коридоре, прикрыв за собой дверь спальни. Я довольно улыбаюсь, когда музыка в глубине квартиры стихает. Иногда мне кажется, что Ами было бы лучше, живя она с нами. Думаю, Эдие и Майкл слишком балуют ее. Рустам намного жестче и строже. Он бы сумел научить ее правильным манерам.

Еще минут пять я позволяю себе понежиться в кровати. Рука так и тянется погладить живот, а губы постоянно растягиваются в дибильной улыбке. И как он не замечает перемен во мне? Ни одного ведь вопроса не задал. А мне кажется все таким очевидным, будто у меня лбу написано "Рустам, я, возможно, жду ребенка!"

Ну, если не догадывается, то будет ему супер-сюрприз. Уверена, что он окажется на седьмом небе от счастья. Да каком седьмом - на двадцатом!

Наконец поднимаюсь, переодеваю белье и набрасываю сверху шелковый халат. В квартире тепло, да и на улице почти лето, поэтому на кухню иду босиком, лишь немного причесав волосы пальцами.

Для себя и Рустама разогрею мясо, а для Амилии приготовлю тушеные овощи. Интересно, яичницу она ест? Ну, ладно, постепенно привыкну к ее предпочтениям. Настроение она мне все равно не испортит своими хотелками и надутыми губами. С тем, как изменится моя жизнь в ближайшие девять месяцев, ничто не сравнится.

Быстро накрываю на стол, тушу помидоры с картофелем и болгарским перцем, делаю яичницу болтунью с зеленым луком, и выставляю на стол, посередине разместив блюдо с мясом. По стакан разливаю сок. Когда убираю кувшин с соком в холодильник, на кухню заходит Рустам, вытирая влажные волосы полотенцем, а следом вылетает Амилия.

По выражению лицу мужа я понимаю, что от ее нового цвета волос он не в восторге, но пытается сдерживаться. Девочка усаживается за стол молча, поджимает колени к груди и хватает тарелку с овощами, отодвинув яйца и поморщившись при взгляде на мясо.

Ни "доброго вам утра", ни "приятного аппетита", ни "спасибо, Яна, за завтрак". НИ-ЧЕ-ГО.

– Всем приятного аппетита, - говорю сама, отодвигая стул и добродушно улыбаясь девочке.
– Надеюсь, угодила с овощами?

Рустам недоуменно вскидывает бровь, запихивая в рот кусочек сочного стейка.