Трепет. Годы спустя

– Я имею в виду, - продолжаю дрожащим голосом, - что еще есть время выпить таблетку, ну, для предотвращения беременности, но я очень не хочу этого делать. А если я это не сделаю в ближайшие пару дней, то вероятность наступления беременности очень высока. На аборт я решиться никогда не смогу, поэтому мне важно знать, что ты тоже не хочешь, чтобы я пила таблетку, и что по-прежнему... ждешь нашего малыша.

Брови Рустама сходятся на переносице, он собственнически кладет ладони мне на талию и серьезно заявляет:

– Ты правильно сделала, что рассказала, малыш. Учитывая, что произошло месяц назад, думаю, будет разумно начать наблюдаться у врача сразу же. И что за вопросы? Конечно, я хочу ребенка! То, что у нас есть определенные трудности, вовсе не означает, что мы должны наплевать на собственные мечты. Если ты сама готова, и нет никаких противопоказаний, то я готов повторить прошлую ночь еще раз тридцать, чтобы к следующему месяцу никаких сомнений не было.

Я облегченно смеюсь и прижимаюсь к груди мужа щекой.

– Противопоказаний нет. И я тоже готова исполнять наши мечты. Более чем.

– Ами тебе сказала, что в конце недели улетает к матери в Израиль?

– Да. Мы говорили об этом на кухне.

– Когда дочка уедет, сможем с тобой побыть вдвоем, как ты и хотела. Еще не поздно?
– он задает вопрос на полном серьезе. Не шутит, не ухмыляется и не иронизирует. Ему так же, как и мне, важно знать, что мы ни с чем не опоздали. И что все у нас еще может быть. Время только для нас. Наш малыш. Наша любовь и наше счастье.

– Я только за.

– Тогда договорились. Если хочешь, можешь проводить Ами вместе со мной, но это необязательно.

– Нет, я поеду, - киваю решительно, поцеловав мужа в губы, а затем в колючий подбородок.
– Я тоже хочу проводить Амилию.

– Хорошо, - благодарно кивает Рустам, и сбрасывает очередной звонок на телефон.
– Спасибо, малыш. Не пугай меня так больше...

28 глава

Яна

Как и говорил Рустам, в конце недели мы вместе едем провожать Амилию в аэропорт.

За эти дни, что я живу дома, никаких тревог и негативных ситуаций не возникает. Ощущается определенная неловкость между мной и Ами, но это, скорее, потому, что она привыкла заниматься некоторыми домашними делами сама, пока меня не было, а теперь в этом нет необходимости, из-за чего она чувствует себя не в своей тарелке. Чтобы ей было легче, я стараюсь как можно чаще просить девочку о помощи, то на кухне, то по уборке. Когда Рустам на работе - это помогает нам сблизиться. Мы много говорим о ее маме и о моей маме. С каждым разом мне становится все проще вести беседы на тему болезни и смерти, хотя раньше для меня даже упоминания о чем-то подобном были под строгим запретом.

Таблетку я пить так и не стала, поэтому сильно нервничаю относительно возможной беременности. Несмотря на слова Рустама, которые он сказал мне в машине "я готов хоть тридцать раз повторить прошлую ночь, чтобы к следующему месяцу сомнений не было...", мы все же решаем не торопиться. Если беременность наступит - мы будем рады, но чтобы активно заниматься незащищенным сексом конкретно для зачатия ребенка, этого мы не делаем, и все же используем презервативы. На самом деле мне хочется хотя бы небольшого промежутка времени для разгрузки. Побыть вдвоем, насладиться друг другом и окончательно успокоиться.

В аэропорту нас встречает Майкл. Он прилетел несколько часов назад только для того, чтобы забрать дочь.

– Ничего не забыла?
– в сотый раз спрашивает Рустам у Амилии. К нему подключается Майкл, нежно обняв девочку и поцеловав в макушку.

– Да, Ами, если что-то забыла, то вернуться мы сможем нескоро.

Майкл выглядит немного уставшим, что вполне объяснимо - жена тяжело болеет, да еще и долгий перелет сказался.

– Вроде все взяла, - отвечает Амилия, дернув несколько раз ручки двух чемоданов.

– Волнуешься?
– Рустам смотрит на дочь, заботливо взяв ее ладонь в свои руки.

– Немного. Страшно.

Майкл ободряюще сжимает плечи Амилии и заправляет прядку темных волос ей за ухо.

– Маме сейчас легче. Так что ничего не бойся. К тому же, я буду рядом.

Девочка кивает, после чего поворачивается к нам с Рустамом и смущенно улыбается, поправив лямку сумки, висящей на плече.

– Я буду скучать. Позвоню, как мы приземлимся, - крепко обняв Рустама, она щекой прижимается к его плечу и закрывает глаза.
– Я тебя люблю, папа. Прости, если что-то было не так.

– И я тебя люблю, детка, - шепчет муж, ласково погладив дочь по волосам.

Настает моя очередь прощаться. Амилия не торопится меня обнимать. Неловко переминается с ноги на ногу и краснеет, поэтому я сама раскрываю объятия. Она тут же прижимается ко мне и шепчет на ухо, чтобы ни Майкл, ни Рустам не услышали:

– Спасибо, Ян, за все. И прости еще раз. Береги папу.

– Обязательно буду. Все хорошо, Ами.

Майкл берется за ручки чемоданов дочери, но прежде чем уйти к стойке регистрации, кивает нам с мужем.

– Спасибо за Ами. За то, что полюбили ее и позволили остаться с вами. Яна, - обращается он ко мне, - тебе отдельное спасибо. Дочка рассказала мне, какая беда у вас случилась.

Тут же бросаю взгляд на Амилию, которая краснеет, как помидор из-за того, что отец ее выдал.

– Пап!

– Нет, не злитесь. Ами просто хотела мне объяснить... В общем, у меня нет слов, чтобы выразить нашу с Эдие благодарность. Если когда-нибудь вам что-то понадобится, то я готов протянуть руку помощи в любой момент. Вы нам ничем не были обязаны, но спасибо, что не оставили нас.

У меня слезы наворачиваются на глаза, когда я слышу надреснутый голос Майкла. Очень знакомый голос. Таким же я разговаривала в тот период, когда мама болела.

– Амилия и моя дочь тоже, - твердо произносит Рустам, и чтобы поддержать мужа, я утвердительно киваю:

– Звоните, если что. Ами всегда может прилететь к нам.

Я говорю от чистого сердца, потому что действительно не ощущаю никакого напряжения относительно возможного возвращения Амилии. Тот цветок, что я купила, когда лежала в клинике, сейчас цветет прекрасными цветами. Такими же цветами цветет мое принятие, прощение и любовь.