Третье Правило Волшебника, или Защитники Паствы

– Представления не имею. – Уоррен одернул намокший балахон. – Может, она сама сплела этот кокон?

– С погребального костра? – выгнула бровь Верна.

– Да нет, я имею в виду, что она могла сплести кокон, а кто-то потом просто установил его там. Ну, как сестры накладывают – заклинание на палочку, чтобы прислуга потом зажигала ею свечи, не капая воском на пол и ковры.

Верна подняла лампу повыше, чтобы видеть его глаза.

– Какой ты догадливый! Уоррен улыбнулся, но потом снова стал серьезным.

– Но остается открытым вопрос: кто это сделал. Верна опустила лампу.

– Может, кто-нибудь из прислуги, кому она доверяла. Кто-то, не владеющий даром, чтобы она не беспокоилась, что... – Верна оглянулась на пустой темный коридор. – Ну, ты понимаешь, о чем я. Уоррен кивнул, и они пошли дальше. – Я постараюсь это выяснить.

Из-под двери комнаты, где содержалась сестра Симона, выскакивали тихие молнии. Волшебный щит то и дело потрескивал, нейтрализуя воздействующую на него магию. Сестра Симона явно пыталась его взломать.

Поскольку сестра Симона была не в себе, этого следовало ожидать. Странно было, что ей это не удается. Верна видела, что установленный перед дверью щит – один из самых простейших, с его помощью обычно запирают юных шалунов, которые еще ничего не смыслят в магии.

Верна коснулась своего Хань и прошла сквозь щит. Уоррен шел следом. Верна постучала, и молнии, выскакивающие из-под двери, мгновенно исчезли.

– Симона? Это Верна Совентрин. Ты ведь помнишь меня, дорогая? Могу я войти?

Молчание. Верна повернула ручку и вошла, держа лампу перед собой. В комнате не было ничего, кроме подноса с кувшином, хлебом и фруктами, тонкого тюфяка и ночного горшка. В углу жалась чумазая женщина маленького росточка.

– Оставь меня, демон! – завизжала она.

– Симона, все хорошо. Это всего лишь я, Верна, и мой друг Уоррен. Не бойся!

Симона щурилась и моргала от яркого света, поэтому Верна убрала лампу за спину, чтобы не слепить ей глаза. Симона пригляделась к ней.

– Верна?

– Ну да, я же сказала.

– Симона несколько раз поцеловала свой перстень, громко возблагодарив Создателя. Потом она быстро проползла по полу, ухватила подол платья Верны и тоже принялась целовать.

– О, благодарю тебя, что ты пришла! – Симона с трудом поднялась на ноги. – Торопись! Мы должны бежать!

Верна, обняв Симону за плечи, усадила ее на тюфяк и осторожно убрала ей со лба прядь грязных, спутанных волос.

И замерла.

У Симоны на шее блестел ошейник. Так вот почему она не могла сломать щит! Никогда еще Верна не видела Рада-Хань на сестре Света. Ей стало дурно. Она слышала, разумеется, что и в прежние времена на утративших разум сестер надевали ошейник. Оставлять на свободе сумасшедшего, который владеет даром, – все равно что метнуть молнию в толпу. Его необходимо держать под контролем. И все же...

– Симона, тебе ничто не угрожает. Ты во Дворце, под защитой Создателя. Тебе нечего бояться.

Симона разрыдалась.

– Я должна бежать. Пожалуйста, отпусти меня. Я должна бежать.

– Но почему, дорогая? Симона вытерла слезы, размазывая по лицу грязь.

– Он идет.

– Кто?

– Тот, из моих снов. Сноходец.

– Кто он, этот сноходец? Симона отшатнулась.

– Владетель. Верна помолчала.

– Этот сноходец – сам Владетель? Симона так отчаянно закивала, что Верна испугалась, как бы она не свернула себе шею.

– Иногда. А иногда – Создатель.

– Что?! – не удержался Уоррен. Симона вздрогнула.

– Это ты? Ты тот самый?

– Я Уоррен, сестра. Ученик, и не больше. Симона провела пальцем по потрескавшимся губам.

– Тогда тебе тоже нужно бежать. Он идет. Ему нужны те, кто наделен даром.

– Тому, из твоих снов? – спросила Верна. Симона опять яростно закивала. – А что он делает в твоих снах?

– Мучает меня. Ранит. Он... – Она в отчаянии поцеловала свое кольцо, ища защиты у Создателя. – Он требует, чтобы я нарушила свои обеты. Велит мне делать разные вещи... Он демон! Иногда он прикидывается Создателем, чтобы меня обмануть, но я знаю, что это он! Знаю. Он демон!

Верна обняла ее.

– Это только кошмар, Симона. Всего лишь сон. Постарайся это понять.

Симона отчаянно замотала головой:

– Нет! Это сон, но это не сон! Он идет! Мы должны бежать! Верна сочувственно улыбнулась:

– Почему ты так думаешь?

– Он сам мне сказал. Он идет.

– Разве ты не понимаешь, дорогая? Это происходит только во сне, а когда ты бодрствуешь, ничего нет. Это не настоящее.

– Сны настоящие. И когда я не сплю, я тоже знаю, что он идет.

– Сейчас ты не спишь. Сейчас ты тоже уверена, что знаешь? – Симона кивнула. – Но откуда тебе это известно? Ведь когда ты не спишь, он не приходит к тебе и не говорит с тобой. Как же ты можешь знать, что он идет?

– Я слышу его предупреждение. – Взгляд Симоны перебегал с Уоррена на Верну и обратно. – Я не сумасшедшая. Нет. Разве вы не слышите барабаны?

– Да, сестра, слышим, – улыбнулся Уоррен. – Но они не имеют отношения к твоим снам. Этот барабанный бой всего лишь возвещает о грядущем прибытии императора.

Симона снова потеребила губу.

– Императора?

– Ну да, – сказал Уоррен. – Императора Древнего мира. Он прибывает сюда с визитом, только и всего. Вот что означает этот барабанный бой.

Симона озабоченно сдвинула брови.

– Император?

– Да, – подтвердил Уоррен. – Император Джегань.

С громким криком Симона отскочила в угол. Она кричала так, словно с нее сдирают кожу, и отчаянно размахивала руками. Верна подбежала к ней, пытаясь поймать ее руки и успокоить.

– Симона, с нами ты в безопасности. Ну, скажи, что случилось?

– Это он! – повторяла Симона. – Джегань! Это имя сноходца! Пусти меня! Пожалуйста, дай мне уйти, пока он не пришел!

Симона вырвалась и начала метаться по комнате, разбрасывая во все стороны молнии. Они срывали краску со стен, как огромные сверкающие когти. Верна с Уорреном попытались поймать ее, успокоить – но тщетно. Не найдя выход из комнаты, Симона принялась биться головой о стену. Казалось, у этой крошечной женщины сила десятерых огромных мужчин.

В конце концов с огромной неохотой Верна вынуждена была прибегнуть к Рада-Хань.

Когда им удалось наконец успокоить Симону, Уоррен залечил ей разбитый лоб. Верна припомнила заклятие, которое обычно накладывали на только что прибывших во Дворец мальчиков, если им снились кошмары вдали от родного дома. Сжав в руках Рада-Хань, Верна наложила его на Симону. Дыхание ее замедлилось, и она заснула глубоким сном. «Будем надеяться, без сновидений», – подумала Верна.

Когда они вышли и закрыли за собой дверь, Верна обессиленно прислонилась к стене.