Третье Правило Волшебника, или Защитники Паствы

Кара закатила глаза.

– Да охранят нас духи от мужчин, одержимых борьбой за правое дело! Зачем же при этом всех вести за собой?

– Если я этого не сделаю, то в конце концов все окажутся под властью Имперского Ордена, – терпеливо объяснил Ричард. – Все станут его рабами на веки вечные. Тиранам никогда не надоедает тирания.

В зале повисла звенящая тишина. Ричард откинулся на спинку кресла. Он так устал, что глаза закрывались сами собой. Стоит ли вообще пытаться их убедить? Они явно не понимают его, им, в сущности, все равно, что и зачем он пытается сделать.

Кара оперлась на стол и потерла ладонью лицо.

– Мы не хотим потерять вас, магистр Рал. Мы не хотим возвращения к прошлому. – Казалось, она вот-вот расплачется. – Нам нравится шутить и смеяться... Мы никогда не имели на это права. Мы жили в страхе, боясь слово лишнее сказать. И теперь, узнав другую жизнь, мы не хотим возврата к прежней. А если вы погибнете за Срединные Земли, то это произойдет.

– Кара... И все... Выслушайте меня. Поверьте, если я не сделаю того, что должен, случится то, чего вы боитесь. Разве вы не понимаете? Если я не объединю страны под властью справедливых законов, Орден поглотит их по одной. И если его тень накроет Срединные Земли, потом она опустится на Д’Хару, и в конце концов весь мир погрузится во мрак. Я делаю это не потому, что мне так хочется, а потому что способен справиться с этой задачей. Если я струшу сейчас, мне некуда будет спрятаться. Орден повсюду отыщет меня и убьет. Я вовсе не жажду завоевывать страны и править народами. Я хочу всего лишь спокойствия. Завести семью и жить мирно. Но для этого я должен сделать Срединные Земли сильными и могущественными. Что бы это был не союз государств, которые держатся друг за друга, пока это выгодно, а чтобы они были действительно одним целым. И другие страны должны быть уверены, что мы будем до последнего стоять за правое дело, – только тогда они согласятся присоединиться к нам. Потому что будут знать: им не придется драться в одиночку, если надо будет отстаивать свою свободу. Нам должны доверять. Доверие – великая вещь.

Вновь воцарилось молчание. Ричард, прикрыв глаза, откинулся на спинку кресла. Конечно, они думают, что он спятил. Бессмысленно что-то им объяснять. Похоже, ему придется просто-напросто приказать им делать то, что ему требуется, и не задумываться о том, нравится им это или нет.

– Магистр Рал, – нарушила наконец молчание Кара. Ричард открыл глаза и увидел, что она с мрачным лицом стоит перед ним, скрестив на груди руки. – Предупреждаю: я не стану менять пеленки вашему ребенку, купать его и сюсюкать!

Ричард снова закрыл глаза и устроился поудобнее, посмеиваясь в душе. Он вспомнил, как однажды, еще дома, в Вестландии, к Зедду прибежала повитуха. Элейн Ситон, молоденькая женщина, которой было немногим больше лет, чем Ричарду, рожала своего первенца. Роды оказались тяжелыми, и повитуха, повернувшись спиной к Ричарду, что-то озабоченно говорила Зедду.

Тогда Ричард еще не знал, что Зедд – его родной дедушка, а считал старика лишь своим лучшим другом. О том, что Зедд – волшебник, он тоже понятия не имел, как не подозревали об этом и другие. Для всех он был просто мудрый старик, умеющий читать облака и обладающий огромными познаниями как в самых обычных вещах, так и во всяких диковинных. Он знал редкие травы, умел врачевать, предсказывать погоду, мог сказать, где нужно копать колодец и где лучше вырыть могилу. Роды он тоже умел принимать.

Ричард с Элейн были друзьями. В то время он очень хотел научиться танцевать, но перспектива держать в объятиях женщину его останавливала. Он боялся ненароком переломать кости партнерше – и без того все в один голос твердили ему, что он слишком силен и должен быть осторожен. Элейн предложила ему преподать эту науку, а когда Ричард начал отнекиваться, рассмеялась, подхватила его и закружила в танце, напевая какой-то мотив.

Ричард никогда роды не видел, но, учитывая все, что ему доводилось слышать об этом, не испытывал ни малейшего желания приближаться к дому Элейн. Он шмыгнул было к двери, но Зедд, схватив свой мешок с травами и настойками, поймал Ричарда за рукав.

– Пойдем-ка со мной, мой мальчик. Ты можешь понадобиться.

Ричард попытался отговориться тем, что ничего в этом не смыслит, но если уж Зедд вбил себе что-то в голову, то по сравнению с ним камень мог показаться более покладистым. Волоча Ричарда к двери, он пробурчал:

– Ты вообще мало знаешь, Ричард, пора чему-нибудь и научиться.

Генри, муж Элейн, рубил в горах лед для гостиниц, и в тот день его задержала непогода. Зедд велел Ричарду растопить печку, нагреть воды и никуда не уходить.

В холодной кухне Ричард обливался потом, слыша ужасные крики в соседней комнате. Он затопил печку, поставил на плиту котелок со снегом и принялся искать предлог выйти на улицу. Наконец, решив, что Генри с Элейн понадобится много дров, когда родится малыш, он выскочил наружу и наколол целую поленницу. Но это не помогло. Он все равно слышал, как кричит Элейн. И не столько боль, звучащая в этих криках, не давала ему покоя, сколько нарастающий ужас.

Ричард понимал, что Элейн умирает. Повитуха не прибежала бы за Зеддом без серьезного повода. Ричард никогда не видел покойников. И не хотел, чтобы первой была Элейн. Он вспомнил, как она смеялась, когда учила его танцевать. Он то и дело краснел, как вареная свекла, но она делала вид, что не замечает.

Уже потом, когда Ричард сидел за столом, тупо глядя в пространство и размышляя о том, что мир – поистине ужасное место, раздался вопль, который был еще страшнее, чем предыдущие. Ричард похолодел. Крик оборвался, и наступила тишина. Ричард крепко зажмурился, чтобы из глаз не брызнули слезы.

Копать могилу в промерзшей земле – дело почти безнадежное, но он дал себе клятву сделать это ради Элейн. Он не хотел, чтобы ее тело до весны лежало в холодном подвале. Он сильный.

Он будет копать целый месяц, если потребуется. Ведь она научила его танцевать.

Дверь в комнату распахнулась, и на кухню вошел Зедд, держа что-то в руках.

– Ричард, пойди сюда. – Старик протянул ему сморщенный покрасневший комочек с тоненькими ручками и ножками. – Вымой его – только смотри, аккуратнее.

– Что?! Я не могу... Как же я это сделаю? – воскликнул Ричард.

– В теплой воде! – проревел Зедд. – Дьявольщина, мальчик, ты же нагрел воду? – Ричард указал подбородком на котелок. – Только не в горячей, мой мальчик, вода должна быть чуть теплой. Потом запеленай его и принеси в спальню.

– Но, Зедд... Женщины... Это их дело. О духи, неужели женщины не могут этим заняться?!

Зедд уставился на него, прищурив один глаз.

– Если бы я хотел, чтобы этим занялись женщины, то не стал бы просить тебя, мой мальчик. Не так ли?

Взметнув балахоном пыль, он исчез за дверью. Ричард боялся пошевелиться, держа в руках нежное существо. Ребенок был настолько крошечным, что юноша с трудом верил, что он настоящий. А потом вдруг что-то произошло внутри него – и Ричард расплылся в улыбке. Он держал в руках душу, которая только что явилась в этот мир. Он держал в руках волшебство.

Когда он внес выкупанное и запеленатое чудо в комнату, то снова чуть не расплакался, увидев, что Элейн жива. Он едва устоял на дрожащих ногах.

– Элейн, ты так замечательно танцуешь, – пробормотал он первое, что пришло в голову. – Как ты ухитрилась создать такое чудо?

Стоявшие у кровати роженицы женщины уставились на него, будто у него было две головы. Элейн устало улыбнулась:

– Когда-нибудь ты научишь Брэдли танцевать, ясноглазый.

Она протянула руки, и улыбка на ее измученном лице стала шире, когда Ричард осторожно передал ей ребенка.