Третье желание - Сценарий

– Я вижу. Это только кажется, что надерешься - и все навсегда забудешь. Потом опять вспоминаешь.

Дикий не видел, что рядом со столиком образовался стул, а на стуле пуговичный мужчина с папкой и пером.

– Желание надраться?
– уточнил он.
– Только и всего?

– Нет!
– воскликнула певица.
– Это не считается! Надраться я и без посторонней помощи сумею.

– Что ты все про какие-то желания?
– удивился Дикий.

Певица отпила водки и поморщилась.

– Какая все-таки дрянь! Ты сказки тысяча и одной ночи читал?

– Нет, - честно сознался Дикий.

– Ну, кино про Аладина и волшебную лампу смотрел?

– Давно когда-то.

– Спасибо и на этом. Помнишь, там нужно потереть лампу, появляется джинн и исполняет твои желания?

– Ну, помню.

– Так вот, я лампу не терла, но сделала случайно одно доброе дело. И мне тоже предложили назвать три желания. Первое я сказала сразу - петь лучше, чем Монсеррат Кабалье. Лучше всех в мире! И тут же почувствовала, что смогу. Потом подумала - если такая старуха вдруг вылезет с голосом, кто ее пустит на сцену? Разве что преподавать в консерваторию...

– Ка-какая старуха?..
– без голоса спросил Дикий.

– Вера Александровна Шелехова, вот какая.

Тут Ликий покачнулся на стуле и чуть не рухнул.

– А ты думал, я ее пришибла и квартиру отобрала? Вот дурак. Значит, голос есть, чего еще? И тогда я захотела стать охренительной двадцатилетней блондинкой, - продолжала певица, как бы не замечая ужаса на лице собеседника.

– Блондинкам больше не наливать, - пробормотал Дикий.

– Будешь меня воспитывать - не обрадуешься, - предупредила певица. Так на чем мы остановились?

– Ты лучше действительно нажрись в хлам и засни, - посоветовал Дикий.
– А то, когда ты так говоришь, мне кажется, будто это правда.

– Еще бы не казалось...
– проворчал пуговичный мужчина.
– Ну так будет мне сегодня третье желание?

– Я нажрусь, - пообещала она.
– А с третьим желанием вот что. У меня хватило ума не использовать третье желание немедленно! Я его отложила на будущее. Как конфетку! Так что могу превратить в лягушку. И будешь всю жизнь на болоте квакать - причем интеллект у тебя сохранится человеческий. Как оно? Привлекает?

– Врешь ты все, - сказал, кое-как опомнившись, Дикий.
– Голос у тебя от природы. А Шелехову кто-то убил. И ты знаешь, кто, потому что он тебя поселил в ее квартире. И ты убегала из города как раз от него!

– А зачем бы убивать старую дуру?
– удивилась певица.
– Денег она не скопила, опасной информацией не владела, никому дорогу не перебежала. Жила себе и жила... только вот вдруг заметила, что пока воспитывала сына, внука и еще каких-то чужих детей, жизнь взяла да и кончилась... А ты знаешь, как она жила? Погоди... дай вспомнить...

– Может, не стоит?
– спросил пуговичный мужчина.

– Сперва она боялась вылететь из музучилища. Потом ее распределили черт знает куда, полтора часа на автобусе, в сельской школе, в Бердниках этих занюханных, пение преподавать. И она смертельно боялась опоздать на этот проклятый автобус! Ей все время внушали - ты должна, должна, должна! Должна работать, должна быть замужем, должна родить ребенка! И она до чертиков боялась что-то сделать не так! Она боялась петь в ванной, когда стирала и машира выла на полную мощность! Боялась мужа потерять! Боялась остаться одна, потому что ей сказали - нехорошо оставаться одной. Господи, ну почему она им всем верила? А ты знаешь, как она боялась правды?

– Знаю, - подтвердил Дикий.
– Сам ее до смерти боюсь.

– Молодец. И вот нашелся человек, позвал... Ну, не всерьез, понарошку позвал, так, играл... А у нее муж, у нее ребенок, у нее кастрюли, у нее свекровь сумасшедшая... Да ничего же и не было! Целовались только... Да он еще и моложе был, на пять лет... Ну, выпивал... Она струсила - и он струсил... Думала - никогда ему не прощу! Мог же настоять, увести, все было бы по-другому! Дикий, я очень много об этом думала. У меня было время, я сидела одна в этой однокомнатной квартирешке и думала. И поняла, что виной всему - этот дурацкий страх. Мне его внушили. И вот однажды...

– Стоп, - сказал пуговичный мужчина.
– А вот подробностей как раз не надо. Или ты говоришь наконец, какое у тебя третье желание, или пьешь до дна и засыпаешь, как пьяница на свадьбе - рожей в салат.

– Не-ет! Я третье женанье приберегу! Как конфетку! Я ведь теперь делаю все, чего захочу! Хочу - арии под мостами пою. Хочу - по кабакам гастролирую!

– Ну, что ты, в самом деле... Ну, попроси ты денег и успокойся. Голос есть, молодость - есть, я тебе счет в банке открою и расстанемся по-хорошему, - вдруг заныл пуговичный мужчина.

– Нет, я сказала! Нет! Нет!

Певица треснула кулаком по столу, посуда прыгнула.

– Давай я тебя отведу куда-нибудь, - перепуганно предложил Дикий.
– А то придется в ментовке ночевать. Повяжут - только так!

– А я их - в Африку!

– Кого?

– Ментов! Скажу: хочу, чтобы вы в Африке оказались! И - фр-р-р! Полетели!

Певица изобразила руками ментовский полет над Средиземным морем и для выразительности даже вскочила на табуретку.

Дикий в охапке поволок ее прочь из станционного буфета.

– Может, мне ей денег просто так дать? Впридачу?
– сам себя спросил мужчина и поежился в своем мундирчике.
– Чтобы не гастролировала и не искала приключений на свою задницу? А? Ведь побьют дуру, обязательно когда-нибудь побьют...

* * *

Автобус остановился в Барсуковке. Дикий помог певице выйти.

– Ну, спасибо, дальше я сама, - сказала она.

– И на чай не позовешь?

– А зачем? Ты пойми - уломать меня петь эту вашу дрянь у тебя все равно не получится. Всерьез я не хочу... Не хочу делать из музыки работу, понял? Я и так всю жизнь горбатилась! Буду петь для своего удовольствия.

– Вот интересно, какое у тебя будет третье жаление...
– в пространство произнес Дикий.

– А я его приберегаю. Я - хитрая. Помнишь, когда нас в подсобке заперли? Когда я в окно лезть хотела? Я знаю, если чего - скажу...

Пуговичный мужчина со своей папочкой тут же образовался.

– Чур, не считается! Скажу примерно так: пусть все будет по-прежнему! Вернусь туда, откуда вся эта дребедень началась. Если бы мне угрожало что-то серьезное...

– Удачи, - сказал Дикий, повесил ей на плечо сумку, развернулся и пошел прочь.