Третий берег Стикса (трилогия)

— Кхм-м, — откашлялся он, чтобы прервать Харриса, но тот не унимался:

— …новые смеси. Вы не представляете, какими вырастают обыкновенные томаты на подкормленных краснозёмах.

— Я опоздала? — взволновано спросили вдруг от дверей. — Извините. Иван Арнольдович, здравствуйте. Ох, простите, Александр Романович. Я так бежала!

— Ничего-ничего, Люсенька, — благосклонно прогудел Балтазаров и величественно повёл рукой, как будто на кафедре стоял и указывал опоздавшей студентке путь к знаниям. Люсенька Житомирская и в бытность студенткой имела обыкновение опаздывать, но, пользуясь неизменным расположением Александра Романовича, наказанию не подвергалась.

Она сделала движение — сесть поближе к бывшему научному руководителю и кумиру, — но, не успев сделать двух шагов, увидела Рэтклиффа и решительно направилась к нему.

— Здравствуйте, Айзек, — Людмила Александровна сочла долгом поздороваться со всеми присутствующими лично. — Доброе утро, Джон. Вы будете у Лэннингов? А ваша жена? Здравствуйте, Джим. Что? Нет, я помню. Ромочка, доброе утро! Спасибо. Что? Уже начали? Как?

— Кх-м-м-м! — ещё раз откашлялся Евграфов, ожидавший окончания церемонии по случаю прибытия на собрание приглашённой докладчицы.

— Кто это? — довольно громко осведомилась, очаровательно изогнув брови, Житомирская. — И где Владимир Борисович?

— Согласно Конституции Внешнего Сообщества, — начал внушительно собравшийся с духом заместитель главы Сектора Математики и Теоретической Физики, — в случае отсутствия президента…

— То есть как — отсутствия? — не поняла Житомирская.

— В случае отсутствия президента, — повторил, возвысив голос, Евграфов, — заседания Центрального Комитета ведёт заместитель главы Сектора Математики и Теоретической Физики. При иных обстоятельствах я не считал бы возможным принять президентские полномочия, однако вопросы, включённые в повестку дня, не терпят отлагательств, поэтому именем Науки, объявляю заседание Центрального Комитета Союза Исследователей открытым.

«Внушительно прозвучало», — похвалил себя Евграфов, но эффект от удачного вступления был испорчен. Людмила Александровна, пренебрегавшая обычно чтением служебных циркуляров, особенно если они поступали ночью, громким шёпотом осведомилась у Семёнова: «А что с президентом?»

— Президент отсутствует по неизвестной причине, — вынужден был сообщить ей в виде справки Евграфов. Оглядев присутствующих, чтобы оценить реакцию на это сообщение, встретился глазами с Лосевым. Алексей Мстиславович, до сих пор избегавший смотреть на Евгения Семёновича, теперь смотрел так, что мурашки поползли у названного Евгения Семёновича по загривку. Поборов озноб, исполняющий обязанности президента отвёл глаза и продолжил, но лоску в его спиче поубавилось:

— Итак, приступим к оглашению повестки дня. Предвидя возражения, должен напомнить, что подготовка заседания комитета целиком и полностью в моей компетенции, но инициатором включения в неё конкретных вопросов я не являюсь. Первый вопрос, вынесенный на обсуждение главой Департамента Энергетики, — вотум недоверия президенту Внешнего Сообщества…

По Залу Круглого Стола прокатилась волна возмущения:

— Что за чушь?! Я вас спрашиваю! Как его звать, Лёша?

— Это что ж получается? Без меня меня женили?

— Но послушаёте же! Вопрос правомерный! Неявка президента на заседание…

— Да что вы такое говорите — неявка! Он, может быть сейчас… А вы…

— Внимание! Вынося этот вопрос на повестку дня… Вы слушаете меня?! Эта безобразная сцена…

— Насколько я понял уважаемого Евгения Семёновича, — перекрывая разноголосый гомон, мощно прогудел Лосев, — он хотел проголосовать за включение вопроса о вотуме недоверия Воло… президенту в повестку дня.

В наступившей тишине Евграфов ответил твёрдо:

— Для включения в повестку дня согласно регламенту голосование не требуется, однако я не возражаю, если инициатор не против. Вы не против, Роман Анатольевич? Итак, кто «за»?

— Лёша, почему он сам голосует? Он не член комитета.

— Имеет право, Люсенька. Он заместитель.

— Кто «против»? Понятно. Комментарии излишни, вопрос снимается с повестки дня.

— Вот так-то, — как вас? — Евгений Семёнович, место президента вакантным считать рано, — зло улыбнулся Лосев.

Евграфов снёс его взгляд спокойно, однако смолчал. Ответил за него глава Департамента Энергетики, как и все администраторы в голосовании участия не принимавший:

— И всё же Евгений Семёнович будет исполнять обязанности президента, пока мы не разыщем Владимира Борисовича, или… — Семёнов поперхнулся, помолчал, потом сказал другим тоном и совсем не то, что собирался: — Или вопрос не разъяснится другим способом. Продолжайте, Евгений Семёнович. Заседание не закончено.

— Второй вопрос повестки дня инициирован мною. Надеюсь, против его обсуждения голосовать не будет никто.

— Вы огласите, — предложил Харрис, — а мы послушаем.

— Взаимоотношения с Земным Сообществом обострены в результате безответственного поведения одного из работников Сектора Планетологии. Дело может закончиться срывом поставок продовольствия, все присутствующие должны понимать, что это для нас означает.

— Это серьёзно! — всполошилась Людмила Александровна. — Это обязательно нужно обсудить!

— Да никто же и не возражает, Люсенька! — успокоил её Балтазаров. — Мы же, помнится, отказались от постепенного внедрения синтетов.

— Эти твои синтеты… — проворчал Лосев, неприязненно разглядывая приободрившегося Евграфова.

— А что? Есть альтернатива? — театрально осведомился глава Сектора Квазихимии. — Харрис, вы скрываете ваши достижения? На аркадийских барханах уже зреют кабачки под открытым небом?

Джон Харрис безнадёжно отмахнулся.

— Вот! — победно оглядев присутствующих, возгласил адепт универсального синтеза. — Кабачок вам… гм-м… на Марсе не вырастет, пока что. А земляне у нас, между прочим, покупают синтез-комбинаты. Правильно, Людмила Александровна?

— Да! — преданно глядя на бывшего научного руководителя тявкнула Житомирская.

«Будь у неё хвост — завиляла бы», — поморщился Лосев.

— Вот именно, что да! — входя во вкус, продолжил квазихимик, соскучившийся по чтению лекций. — И земляне знают, что делают! Суют нам свои кабачки втридорога, а взамен получают мои… Я хотел сказать — наши синтез-комбинаты берут. И что бы мне ни говорили противники синтетов…

— Прекрасная база для эксперимента, — внезапно встрял Коротков.

— Что? — опешил сбитый с толку лектор.

— Говорю, прекрасная база для эксперимента, — повторил, значительно пошевелив седыми бровями, старый биолог. — Больше миллиарда особей, переведённых на синтетическое питание. Надеюсь дождаться их потомства, хотя… (он подмигнул докладчику хулигански) В первом поколении результаты могут и не проявиться. Понимаете, Люсенька?

— Нет, — честно признала Людмила Александровна, поглядывая то на химика, то на медика.