Третий глаз Шивы

– Здорово! – восхитился Люсин. – Простите, Вадим Николаевич, у вас какое образование?

– Высшее военное, – без особого воодушевления ответил Костров. – Сведения по кристаллографии и смежным с ней областям приобрел как любитель.

– Должен сказать, что принял вас за совершеннейшего профессионала, хотя еще только вчера разговаривал с очень известными специалистами по физике и химии кристаллов. Ваши познания куда более обширны.

– Это вам так кажется. Дилетантам обычно свойственны большая убежденность и апломб, чем специалистам. Но я действительно в какой-то мере специализировался на драгоценных камнях. Пятнадцать годочков как-никак.

– Тогда откройте секрет двойной бухгалтерии по части адамантов, – пошутил Люсин. – Самому мне этого не постичь.

– Да, – спокойно подтвердил Костров, – со стороны тут не разобраться. Конечно, было бы весьма странно, если бы мы не знали всевозможных трюков наших, так сказать, подопечных. Знаем, – он сдул с зеленого сукна комочки пепла, – хотя, разумеется, не все. Чаще всего нам приходится сталкиваться с различными вариантами подмены. – Костров взял листок бумаги, вынул шариковую ручку и молниеносно начертил удивительно правильную окружность, затем еще одну… – Допустим, это исходный алмаз, – сказал он, вписывая в окружности многоугольники. – А это бриллиант в идеальном, так сказать, варианте.

– Две проекции?

– Так точно… А теперь поглядите, что можно сделать… – точными и уверенными штрихами он закончил схему. – Это один прием.

– Кажется, начинаю догадываться, – пробормотал Люсин, склоняясь над рисунком. – Хитро придумано!

– А вот другой вариант, – продолжил Костров.

– Ловко вы чертите, – одобрил Люсин. – Без циркуля, без линейки. Прямо заглядение.

– Но вам понятно?

– Да, Вадим Николаевич. Теперь, кажется, суть я себе уяснил.

– Что и требовалось. – Костров убрал ручку и поднял на Люсина глаза.

– Идеи есть?

– Пока нет, но непременно будут.

– Почему вы так уверены, Владимир Константинович? – вяло удивился Костров. – Возникли какие-то ассоциации?

– Дело не в этом, – отмахнулся Люсин. – Просто я уверен в том, что никакое знание не проходит бесследно.

– Я понимаю. – Костров кивнул на свою схему: – Все это кажется вам слишком простым.

– Нет, совсем напротив, – серьезно ответил Люсин. – Это было бы слишком просто, а в ювелирном деле, как я погляжу, и кражи ювелирные.

– Думаю, мы с вами сработаемся.

– А сорт пыли анализируется.

– Вот теперь вы глядите в корень! – Костров был явно доволен. – Криминалисты нам постоянно твердят, что на свете нет двух абсолютно одинаковых предметов. К алмазам это правило применимо вдвойне. Вы никогда не спутаете камень из Южной Африки с индийским или наш якутский алмаз с бразильским. Микропримеси и включения придают им не меньшую индивидуальность, чем нам с вами кожный узор.

– Понятно. – Люсин решился блеснуть эрудицией. – Как отличны друг от друга знаменитые «Регент» и «Орлов», так не похожей будет и их пыль.

– В самую точку, Владимир Константинович, в самую точку! Но это опять же в принципе. А на практике? Из-за какого-нибудь негодяя не станешь же каждодневно делать анализы, так ведь? Или обыскивать при входе и выходе? Это же не бутылку искать, а камни, которые, как говорили арабы, могут скрываться в любой из девяти дыр, дарованных человеку аллахом!

– Когда есть уверенность, что дело нечисто, то ничего не попишешь – надо.

– Так это когда уверенность! А если – рыбу ловить любите? – поплавочек только зашевелился? Что тогда? Сразу подсекать?

– Нет, не сразу, – улыбнулся Люсин. – Пусть сперва притопит поплавок, поведет.

– На том и договоримся. – Костров доверительно тронул Люсина за плечо: – Мы примерно знаем своих заблудших овец. По крайней мере, догадываемся о некоторых их художествах. Поверьте мне, что все было пущено в ход, в том числе и меченые атомы. Но вот связи, – он досадливо ударил по столу ладонью, – связи нам неизвестны.

– В этом вся тонкость, – согласился Люсин.

– Все же попробуем прояснить главное.

– Сырье?

– Да. Откуда они берут сырье?

– Не из НИИСКа, как я понимаю.

– Да знаю я! – Костров досадливо поморщился. – Знаю, что ювелирных алмазов еще не делают, а если делают, то стоят они подороже природных. Конечно же, алмазы плывут на завод не оттуда, со стороны. Но как и где осуществляется подмена свойств, этого, хоть убей, не знаю,

– Простите, не понял.

– Видите ли, Владимир Константинович, профит в нашем деле можно извлекать не только из того, что мы называем эффектом снежного кома. Совсем не обязательно действовать по способам, изображенным на этом листке. – Костров сделал вид, что шелестит денежками. – Вы понимаете?.. Можно сыграть и на индивидуальных свойствах камней. Окрашенные алмазы зачастую ценятся дороже бесцветных. На первом месте стоят красноватые, затем идут зеленые или голубые. А камни с желтоватой окраской, чайные, напротив, проигрывают в цене, уступают бесцветным. Почему? Не знаю. Возможно, специфика рынка или затянувшийся каприз моды. Для нас с вами важен конечный вывод: красные и голубые бриллианты стоят дороже.

– Мне говорили, что в НИИСКе занимаются изменением окраски кристаллов. Кажется, они делают это с помощью тяжелых ионов.

– Я знаю о таком методе. – Костров включил вентилятор. – Душновато как-то. Давит.

– Циклон, – объяснил Люсин. – Резкое падение давления. На барометре семьсот двадцать три.

– Вот оно что, – понимающе кивнул Костров. – Да, о тяжелых ионах я читал. Но как раз с алмазами вопрос пока не очень ясен. Плохо получается, короче говоря. Эксперты тоже легко отличают искусственно окрашенные карбункулы от натуральных. Вообще до последнего времени мы почти исключали подделку цветности в бриллиантах.

– Откуда тогда тревога?

– Как всегда, с так называемого черного рынка. Стали появляться цветные камушки: голубые, зеленые, несколько реже бледно-розовые. И, как на диво, все изумительно огранены. Почти сплошь одни «сердца» и «принцессы».

– Теперь понятно.

– Да. Вот мы и забили тревогу.

– Теперь понятно, – повторил Люсин. – Для меня это тоже новый и, должен сказать, совершенно неожиданный поворот.

– На это-то я и надеялся.

– Но пока ничего не могу вам сказать. Не готов, Вадим Николаевич. Абсолютно не готов.

– Понимаю.

– Буду искать. Не уверен, что найду, поскольку очень вероятно, что ничего такого и нет. Но ваш вариант проверю. – Люсин был сугубо собран и деловит. Он забыл про изжеванный костюм и мокрые носки, которые противно скользили по кожаным стелькам. – Вы рассказали мне захватывающую историю, честное слово! Спасибо.

– Не стоит благодарности. – Костров воспринял изъявление признательности как намек и поднялся: – Если позволите, задержу вас еще на две минутки.

– О чем говорить, Вадим Николаевич! Здесь командуете парадом вы.