Третий источник

– Пару дней я с ней повожусь, а как все утрясется, я тебе расскажу результаты.
– Он потирал руки, как бы предвкушая предстоящее вскрытие, и криво улыбался.

– Пастор! Да ты маньяк.
– Толяныч чувствовал страшную апатию. Дико хотелось спать, так что разговоры уже проходили краем сознания.
– Не хуже тех, о ком только что тут нам втирал.

– А что, знаешь, как говорят - чтобы остановить маньяка нужен другой маньяк. Так-то. Да, вот еще что: артефакт я у тебя заберу наверное послезавтра. Так будет лучше - чего тянуть. Интереснейшая это вещь - я слышал о подобном. Обычно это называется "Рука Смерти". Или еще "Рука Славы". Кстати на твоем эм-дюке это довольно подробно описано. Обратил внимание?

– Да нет, как-то не до того было. Это же не мой эм-дюк...

– Зря. Страшное оружие, кстати говоря, как раз из мистической реальности. Утверждается, что с его помощью можно заставить человека покончить с собой, а можно - убить другого. Наверняка это еще не все. Ну да там посмотрим, ведь может быть и новодел технический.
– Он ткнул Толянычу в руническую бляху на ремне.
– Корпус-то можно в любом виде изготовить. Посмотрим.

И тут Толяныч вспомнил еще одну зацепку:

– Постой, Пастор!
– Он метнулся в маленькую комнату и отвернул линолеум в углу. Открылось отверстие в полу - бетонная плита имела полость, откуда он извлек сначала ТТ в промасленной тряпке, а затем трофейный крис.
– Вот чего я тебе забыл показать.

– Ага! Очень интересно. Эта штука многое объясняет.
– Пастор осторожно открыл свой чемоданчик и положил кинжал внутрь, а Толяныч уже расхотел требовать объяснений.
– Спасибо. Я тебе его потом верну, если не ошибаюсь, это музейная вещь. Денег стоит. И последнее: пока все не закончится - с Бербером не разговаривай ни в коем случае. Это я сам сделаю, и если будут наезжать, отсылай ко мне, мол, ты не при делах... Ийк! Ну мы пошли, а ты отдохни, развейся, съезди куда-нибудь.

Уже взялся за дверную ручку. Обернулся, глянул хитро:

– Кажется, ты не очень-то мне поверил. Во всю эту чепуху с нечистью, верно?
– Толяныч кивнул.
– Ладно, может и сам убедишься на досуге... А скажи-ка, где это ты заклинаниям выучился?

– Ты про что?

– А вот про то самое. Эту рыжую ведь ты спеленал, а не я своим шокером. Так мне кажется.

– Да не. Ерунда какая-то! Да как я ее мог спеленать, когда на полу валялся?...

– Матерное слово воздействует на нечисть. И раз подействовало, это говорит, что твоя рыжая подруга - из настоящей. Не псевдо. Ладно, все будет путем. Но будь поосторожнее. Видишь, как твоя кошка в зеркало глядится? А зеркала, между прочим, самый простой путь куда угодно, если конечно знать, как ими пользоваться. А такие люди есть. Так что занавесил бы от греха... Да. Пошел я. Поостерегись несколько дней, эти ребята ох как не любят, когда их так обижают. Могут себя проявить. Но я-то успею раньше.

– Постой Пастор. Один вопрос.

– Фант, мне пора.

– Последний... Насчет этих кругов... Сколько это - "несколько лет"? Когда они сойдутся в точку?

– Ну, брат, у тебя и вопросики. Если б я знал, уже сегодня бы начал личный ковчег строить. Это, натюрлих, вопрос вопросов. Есть, правда, одна теорийка... Ну, что для каждого человека точка это своя. Ин-ди-ви-дуальна-я. Ферштейн? Вот то-то. Пока.

И он ушел.

Толяныч закрыл за ним дверь, и подумал, что надо было предложить Пастору свою помощь. Но сил не осталось ни грамма, и он поплелся на кухню, мимоходом отметив, что Кротельник уже завалился спать. Автоматом маханул рюмку водки и поплелся назад в комнату. В прихожей перед зеркалом по-прежнему сидела Матрена и внимательно смотрела в него, словно сторожила. Может и правда занавесить?

– Нет уж, - Толяныч ткнул фигой в зеркало.
– Примета плохая. Точно покойник в доме.

"А ты что, уже в приметы веришь?" - сил отвечать внутреннему соседу тоже не нашлось. Он погладил Матрену по спине. Ммурр... было ему ответом. И тут Толяныч увидел таракана, ползущего по тумбочке и нагло отражающегося в зеркале. Этого Толяныч не любил, и, быстро сорвав тапок с ноги, со всей дури жахнул по тумбочке. Матрена посмотрела на него недоуменно. Таракан в зеркале преспокойно продолжал движение. Вот бляха-муха! Он поднял глаза и слегка покачнулся: в зеркале был таракан. Рыжий как герцогиня, но его самого в зеркале не было! Вернее не было Толяныча, носителя, общей материальной оболочки!

Виртуалка, однако. Псевдо.

Так... Надо бы еще выпить, а то как бы не сжаться в точку. Он пошел будить Крота.

– Слушай, Серега, а куда подевались Танюшки? Я, понимаешь, был в настроении порезвиться, а тут...

– Не нарезвился, бля?
– Серега спросонья был зол, как стадо диких кротов.
– Знаешь, братан, у меня есть бляди - только дай, но эта!!! И где ты только таких находишь? Я рта не успел открыть, как она уже у меня в штанах ковырялась! Ну девка, ну огонь!

Крот вскочил и помелся на кухню, поддергивая на ходу трусы. Взял сигарету и закурил.

– Ну чего, по одной и спать?
– Он уже разливал, так что отказываться смысла не было.
– А бабы... Они отвалили почти сразу за тобой, что я их держать должен что ли? Обещали позвонить. А тут эта ... заявилась - тебя спрашивала. Дальше сам видел...

– Мудила!!! Ей же Рука эта сушеная нужна была! Ты что, не вкурил, о чем тут Пастор битый час разорялся?!

– Да ну его, нажрался и понесло. Фигня это все - псевдо-шмевдо.

– Да я тебе верняк говорю. Оружие это! Вот за ним и охота пошла. А еще мне та старуха у Мурзика эм-дюк дала, так там все в цвет, точно так как Пастор говорил. Сердце, голова, рука. Понял? Если кто соберет все три вместе, такое будет! Может даже конец света.

– Да? Ну тогда за наше здоровье.
– Крот проявил здоровый материализм. Думаю, оно нам еще понадобится.

– Типун тебе на язык!

И они завалились спать.

СБОЙ:

...Фантик проваливался в сон все глубже. Да и на сон-то это было мало похоже - сырая и промозглая мгла утягивала его вглубь себя со все возрастающей скоростью. И скоро движение превратилось в падение в бездну. Подспудно Фантик знал, что дна нет и не будет, и что он улетает все дальше от своего мира. Становилось все холоднее.

Его охватила паника.

И тут же он шлепнулся на гладкую, как стекло, черную поверхность и распластался на ней, как лягушка. Удар выдавил из легких воздух, но падение прекратилось. Однако перевести дух не удалось - опора оказалась наклонной, к тому же - идеально ровной, и он отчаянно прижался к ней всем телом, раскидывая ноги и руки, пытаясь присосаться, прилипнуть, чтобы замедлить свое скольжение к краю - в том, что край близок, Фантик не сомневался - и все же продолжал скользить.

И вот он, край...

Фантик в последней попытке растопырил даже пальцы, стараясь увеличить площадь соприкосновения с поверхностью, но это не особо помогло, и ноги повисли над пропастью. Край больно врезался в ребра, но вдруг среди судорожных конвульсий мысками сапог Фантик нащупал опору. В воображении возник огромный черный куб или скорее пирамида, привешенная в черной же мгле. Но это длилось лишь мгновение, поскольку опора, пусть мифическая, но была, и диким напряжением мышц он все же остановился и замер, упираясь животом в острую грань, в нелепой позе, полностью противореча законам физики, и...