Третий источник

– На шею клади!
– Лиза протянула ему второй пакет.

Крот коротко кивнул, а она приладила Лешему на запястье аптечку. Сработал датчик пульса, и в салоне разнеслось тоскливое, тонкое "Пиип-пиип-пиип" - сердце Лешего работало ровно и четко, хоть и очень слабо. Жив, бродяга!

Толяныч чувствовал себя здесь лишним, что за десерт схлопотал Леший, он даже не представлял, но характер ранения и без того говорил, что дело дрянь. И Крот, и Лиза, и Сашок отлично знали, что нужно делать, ему же оставалось только пассивно наблюдать и грызть свою душу, как плесневый сухарик. Толяныч мог сейчас только пассивно наблюдать за действиями товарищей. Фантик пытался отделиться, но ему это никак не удавалось, и укусы совести они делил на двоих по честному. Это было больно. Так больно, словно бы рана кровоточила у него в душе.

Крот уже поливал плечо Лехи быстро застывающим биопластиком из баллончика. Кровь перестала идти.

– Порядок, Доктор сегодня принимает! Уже ждет.
– Довольно воскликнул Сашок, когда пневмо-магнитная магистраль дала о себе знать тонким посвистыванием.

– Сколько ехать?
– Лиза поддерживала голову Лешего под затылок, водя над его головой своим кулоном. Молочно-зеленое сияние не делало в салоне светлее, но вносило некое умиротворение.

– Двадцать... Нет, тридцать две минуты.
– Сашок сверился с автопилотом. Экранчик тоже пульсировал зеленым, указывая оптимальный маршрут к точке, где видимо и "принимает" пресловутый Доктор.
– Успеем?

Она нахмурилась, вглядываясь в недра своего кристалла:

– Можем, не успеть. Слишком близко к мозгу. Надо останавливать...

Крот вскинул голову:

– Я тебе, блядь, дам "не успеем"!

– Ничего, все будет в порядке, - она успокоительно положила свою руку на мясистую серегину ладонь, уже тянувшуюся к оружию. Голос стал низким и плавным. Серега почти мгновенно расслабился.
– Придется остановить сердце, иначе иглы током крови донесутся до мозга, и тогда мы уже ничем не сможем помочь. Не мешай мне две минуты. Саша, подготовь консерватор, и приступаем.

Сашок развернул кресло в салон и стал набирать бледно-голубой раствор в шприц такого размера, что Толяныча даже взяла оторопь. Этой дозы хватило бы и слону среднего размера. Консерватор... Еще одно слово из прошлого, которое хотел бы забыть, да грехи не пускают. Консерватор... Это что же? Глядя не на пульсирующий кулон, а прямо в глаза Лиз, он с трудом разлепил враз пересохшие губы:

– Что за консерватор?
– Слова неохотно покидали рот.
– Что за консерватор, Лиз? И прекрати тут нас гипнотизировать!

Она все поняла мгновенно и заговорила очень быстро, почти речитативом:

– Спокойно, Фант. Если мы не остановим сердце, то Алексей погибнет. Магнитная блокада ничего не решит, а так у него есть шанс, что иглы не попадут в мозг. Нам еще надо его довезти. Поэтому мы введем хладагент напрямую в мозг, чтобы избежать необратимых последствий. Алексею ничего не грозит. Ничего. Но это нужно сделать, и чем скорее, тем лучше. Тебе придется мне доверять, Фант. Придется. Так что постарайся не отвлекать меня...

Она отвернулась, потерла ладони, понадежнее перемотав ремешок с кулоном вокруг левого запястья:

– Александр, даю отсчет... Раз.
– Сашок изготовил шприц, Лиза положила правую ладонь Лешему на грудь слева, точно на то место, где у него синела небольшая татуировка - патрон и штрих-код с мед-данными.
– Два...
– Лиза замерла, а Толяныч увидел, как на конце иглы рождается бледно-голубая капля.
– Три...
– Ее лицо напряглось, на виске вдруг запульсировала жилка. Четыре... Пять!
– Зуммер, отмечающий лехин пульс, мгновенно замолчал. Есть!

Сашок ввел иглу в набухшую артерию на шее Лешего, защелкал микронасос, закачивая жидкость, но когда поршень шприца достиг конца, насос не прекратил щелканья, разгоняя хладагент по мозгу - именно так, очень зримо и рельефно представилось Фантику, словно бы он смотрел визио - как рубиновая кровь выдавливается из кровеносной системы Лешего, из его мозга, заменяясь нечеловеческим консервантом.

Это было отвратительно и противоестественно, его передернуло. Но ничего не остается - придется все же довериться ей. А потом он понял и иное: ведьма остановила сердце Лехи, просто приложив ладонь к его груди!

Толяныч откинулся на спинку сидения, чувствуя, как взмокли подмышки и смотрел на Лиз со сложным чувством. Восхищение мешалось с отвращением и неприязнью, но рождавшаяся смесь была чем-то иным. Уважением? Может быть...

Может быть.

– Круто.
– Только и сказал Крот.
– Круто, мать вашу.

– Теперь успеем.
– Сашок отключил насос и укладывал инструменты в несессер.
– Доктор его подлатает, через недельку будет, как новенький. Все в порядке, Фант!

Странно, но его неубывающий оптимизм вызывал у Толяныча тошноту.

***

И усталость...

Необходимо было принимать какое-то решение, Толяныч почувствовал, как наваливается дикая, просто безнадежная апатия, вздохнул и полез за сигаретами.

Полезть-то он полез, но сигареты сразу обнаружить не удалось. Под руку попадалось все что угодно: то Старичок, то Мышонок, то фонарь, а то и вообще какая-то липкая хренотень совершенно фаллической формы. Наконец рука его ухватила болтающийся на шее кулон из голубой бирюзы - Анти-страх? Пусть будет Анти-страх, может это даже к лучшему. Толяныч некоторое время посидел молча, сжимая его вялой ладонью и лениво слушая, как Крот ведет нескончаемый монолог о доблести Лешего и своей собственной. Смысл речи терялся, Фантик ловил лишь отдельные матерные слова, обильно усыпавшие серегину речь и дивился собственной избирательности.

Словесный понос.

Такое бывает после горячего дела, особенно, если кого-то уделали аккурат рядом с тобой, а ты сам остался цел и невредим. Толянычу это было хорошо знакомо со времен действительной службы - тогда он не раз чувствовал, как внутри пенится девятый вал эмоций, жаждущих прорваться наружу, и уже облеченных в слова настолько, что смысл глубоко похоронен под их ворохом. А они все сыплются и сыплются. Грехом это он никогда не считал. А сейчас с этим знакомился и Фантик.

В очередной раз попытавшись нащупать сигареты, Толяныч опять наткнулся на теплый и чуть липкий предмет фаллических очертаний. "Это конец. Но где же сигареты?" - вспомнил он бородатый анекдот и разразился бурным смехом. Перевозбужденная психика требовала разрядки, а надежда на коррекцию таяла, как летний снег - не долетая до земли. Но решение пришло само собой. А когда он рассмотрел, что держит в руках черную свечу, то понял, что решение к тому же еще и единственно возможное.

Продолжая смеяться, он сунул черную свечку опять за пазуху.

Все повернулись к нему, и такое глуповатое удивление было на лицах, что Толяныч зашелся пуще прежнего. Первым опомнился Крот, и действовал как всегда весьма эффективно: в микроавтобусе качественно не размахнешься, но кулак-то у него дай боже, так что мир перед Фантиком слегка раздвоился на мгновение, но тут же встал на место.

– Спасибо, братуха...
– Толяныч потер подбородок и помотал головой. Что Рука действует - известно точно, теперь пришло время проверить другое. Очень может быть, что Галина не такой уж бред несла.
– Всегда знал, что на тебя можно положиться. Я тут отвлекся слегка, но ты очень даже помог... Скажи-ка мне, Сашок, можно ли оставить Леху у этого вашего Доктора? Место надежное?