Третий мир

Водоворот эмоций, чувств, переживаний! Ночью интересного было мало, и я рассортировывала полученные за день сведения, складывала в копилку, старалась запомнить ощущения. Имитировала радость, грусть, интерес, гнев. Прислушивалась к себе...

Потом опять вниз, домой... И долгое путешествие по мертвому миру.

– А мы можем вернуться к живым?
– Однажды спросила я Ох, - опять родиться, как те, которые ушли наверх?

Старик странно на меня посмотрел.

– Нет, - через время ответил он. Я долго молчала, пытаясь осмыслить услышанное. Я что, здесь навечно? Краткие посещения верхнего мира, вихрь ощущений, вкусов, запахов. И постепенное угасание чувств. Тускнеют воспоминания, уходит из сердца радость. Я не хочу так жить!

– Если мы здесь навечно, то почему тогда нас так мало?
– опять спросила я, - и куда пропал Зи? Я же помню его...

– Некоторые из нас исчезают, когда перестают быть...
– прошелестел Ох. Потом демонстративно отвернулся и принялся смотреть вдаль на серый мутный мир. Я села рядом и стала ждать пояснения... Что такое "быть"? Это осознавать себя, как личность? Или желать вселяться наверху? Или просто жить? Не дождалась.

– А почему тогда ты не уходишь? Ты же здесь самый старый, - поинтересовалась, когда устала.

Старейшина тяжело вздохнул. Я переместилась и оказалась напротив. Выглядел он неважно. Почти прозрачный, расплывчатый по краям, изможденный и потерянный. В глазах застыла такая вселенская грусть, что стало жутко.

– Я наказан вечностью, - прошелестел тихий голос.

– А за что ты наказан?

– Если бы я помнил....
– ответил он и добавил через время: - в этом и есть самое страшное наказание.

Потом перевел прозрачный взгляд на меня.

– Ты задаешь слишком много вопросов, Ди! Оставь меня!
– Потом поднялся над скалой и раскрыл темные рваные крылья, - я хочу покоя и тишины...

– А тебе не кажется, что у нас и так слишком много покоя?
– крикнула я уже вслед улетающей тени. Она даже не обернулась.

В следующий раз я попала наверх весной. Пели птички, ласково сияло солнышко. Первые дни я просто наслаждалась ощущениями. Впитывала в себя счастье, как ссохшаяся земля влагу. Когда наполнилась, начала присматриваться к окружению. Появилось много новых лиц. Молоденькие девушки в коротеньких юбочках сбивались в стайки, хихикали и стреляли глазками в сторону парней. Парни важно надували щеки, распрямляли плечи, носили сумки, бегали за кофе...

Меньше стало диспутов о науке, больше поцелуев и объятий. Возле моей лавочки возлюбленные назначали свидания, встречались и прощались. Радовались и грустили. Столько позитивных впечатлений! Весна! Любовь! Счастье вокруг!

Лавочку заменили, фонарь покрасили. В дупле березы напротив свила гнездо новая семья синичек. Я познакомилась с двумя белочками и одним серьезным вороном. Они тоже нашли свои половинки и собирались производить потомство. Мне немного взгрустнулось... Все разбились по парочкам, кругом меня бушевали страсти. Девушки и юноши влюблялись, изводили друг друга ревностью, плакали и смеялись. Только я была одна...

Вечером, когда солнце уже садилось за горизонт, вдали, на краю аллеи, показалась знакомая фигура. В сутулом худощавом силуэте я узнала Павла. А где же Дина? Парень медленно шел по дорожке, голова низко опущена, в одной руке пакет с... Пивом? В другой сигарета. Я так расстроилась, что машинально включила лампочку, хотя еще было достаточно светло.

Вокруг не было ни души. Студенты давно разъехались. Кто домой, кто в общежитие. Преподаватели тоже покинули университет. Кажется, даже птицы замолчали, словно перед дождем.

Парень тяжело уселся на мою лавочку. Поставил рядом пакет с пивом, глубоко затянулся сигаретой. Откинулся на спинку, поднял голову к небу и выпустил дым. Наконец, я полностью увидела его лицо. Усталое, хмурое и... красивое. Я не видела его глаз - он закрыл их. Но и так я завороженно любовалась точеным контуром скул, бровей, губ. Сейчас они были сложены в скорбную гримасу. Губы двинулись, и я прочитала слово: "Почему?"

Я хотела спросить: "Что, почему?", "Я могу тебе помочь?", "Где Дина?". Но только беспорядочно мигала фонарем. Парень открыл глаза и пристально посмотрел вверх. Глаза у него были теплого светло-карего цвета, как кора дуба, что растет рядом с моим фонарем.

Он произнес тихонько: "Ну чего ты мигаешь? Тебе тоже плохо, фонарь?". Я поняла, что парень был немного пьян. Я мигнула, говоря: "Что случилось?". Странно, но Павел меня понял. Он опять устало прикрыл глаза и сказал в пустоту: "Она бросила меня, фонарь. Дина ушла".

Я ошеломленно замерла. Как ушла? Вы же так любили друг друга! Вы же были такой прекрасной парой! Что произошло, за то время, которое я отсутствовала?

Я мигнула четыре раза, по одному, за каждый вопрос. И демонстративно погасила фонарь.

– Она ушла к другому, - произнес Павел потеряно, - сейчас живет в шикарном особняке на Рублевке. Подала на развод. Сказала, что вовремя поняла, как ошиблась во мне.... И потеряла только три года своей жизни, - Павел тихонько хмыкнул, словно над собой.

– Представляешь, фонарь! Она считает потерянными годы, проведенные со мной!
– в голосе слышалось отчаяние, - а у меня, это были лучшие годы в моей жизни!

Я мигнула два раза, говоря: "Она еще передумает. Она любит тебя".

– Нет, фонарь, - устало и как то безнадежно ответил Павел, - она не вернется... Я это точно знаю...

Отчаянье и тоска хлестали из него бесплотной зловещей чернотой. Безобразные сгустки тьмы разлетались в разные стороны, нарушая гармонию прекрасного мира. Я мигнула лампочкой, а потом включила ее на полный яркий свет, как бы говоря: "Не переживай! Все будет хорошо. Весна - время перемен. Все рано или поздно образуется. И жизнь продолжается!"

Павел тяжело вздохнул и встал с лавочки.

– Боже!
– хрипло рассмеялся он, - дожился. Разговариваю с фонарем!

Я обиженно замигала. Я не простой фонарь. Я Ди!

– Ладно, - парень провел ладонью по металлической опоре, и я почувствовала тепло его руки, - пойду я. Завтра рано вставать...

Я на прощанье мигнула несколько раз лампочкой: "Приходи еще".

– Приду, - негромко прошептал парень, но я услышала. Меня захлестнуло ликование. Впервые я разговаривала с человеком! Впервые смогла общаться на равных! Всю ночь я переживала и переживала заново приятное будоражащее прикосновение его ладони к металлу "моего" фонаря. Словно мимолетная ласка, оно пьянило, рождало внутри странное щекотное возбуждение. Приятное. Головокружительное.