Третий прыжок с кульбитом и портфелем

— В парке на скамеечке, там неба полно, — я подхватил легкое тельце. — Вы здесь кушайте, а мы погуляем пять минут. Да, Галюся?

Наташа растерянно оглянулась на Ивана, но я быстро разрушил все сомнения:

— Все будет хорошо. Я опытный командир летчиков, и обращаться с малышней умею. На этих руках и дочка выросла, и внучка.

— Пять минут, — нехотя согласился Иван, реагируя на мое подмигивание. — Слышишь, Галюся? Без коников. Туда и обратно.

По пути в госпитальный парк детское тело легко приняло мою силу, обмякло под устремившимся к ней теплом.

— Господи, чем ребенок перед тобой провинился, за что его так наказывать? — со слезами на глазах Анюта притронулась к темно-серому кокону, плотно укутавший девочку.

От ее импульса кончики пальцев закололо, тепло веселей потекло в девочку. Галюся глубоко вздохнула, когда я легким движением сбросил с ее головки облако головной боли. Темно-серый кокон трогать поостерегся, но и малого касания хватило — щечки кнопки порозовели и, стрельнув хитрым взглядом, она даже предприняла попытку спрыгнуть с рук.

— Но-но, — возразил я сварливо. — Без фокусов! Договор был летать, а не бегать.

— Ну так лети! — была бы такая возможность, она бы топнула ножкой.

— На веранду, — уточнил я. — Эгей, залетные!

Анюта согласно кивнула, и мы полетели, предварительно обнявшись. Для полноты картины можно было бы щелкнуть кнутом, но два черных одеяла и так сработали четко — без всякой тренировки перенесли нас точно на тахту Антона.

— Здоровски полетали! — восторженно прошептала Галюся, оглядываясь без удивления и страха. — Черное небо и бархатные простынки — класс! Хочу яблочко, вот то. Нет, сама!

Вместе с запахами роз и мальв в распахнутые окна буквально ломились ветки яблони со своими плодами, так что тонким пальчикам сорвать требуемое труда не представляло. Вздохнув полной грудью, я ощутил, как утраченные силы возвращаются ко мне вновь. Все-таки удивительное здесь место: середина лета, а жара не душит. И, в отличие от дома, воздух наполнен чистотой и свежестью, несмотря на пыльные листья сирени у забора.

Прикрыв глаза, Анюта грызла яблоко и насыщалась этим миром так же, как и я — с каждым укусом улыбка становилась шире.

Двор недавно полили из шланга, цветочным клумбам влаги тоже досталось. Если мама сегодня со своей городской каторги вырвется, то будет довольна. В тени черешни дворник-доброволец Андрей Гутаров играл со щенком — рыча грозно, тот нападал, а парень со смехом отбивался. Увидев нас, волкодав со всех ног бросился навстречу. Понюхал штанину, и сразу признал хозяина — завилял задом. Потом требовательно заглянул в глаза с извечным вопросом: хозяин, а где угощенье?

— Нюся, солнышко мое златогривое, помнится, у нас в холодильнике пармезан залежался, — я протянул руку, чтобы она вложила в нее кусочек сыра.

Если так дальше пойдет, брошу суету к чертям! Заведу гарем, и научу их угадывать самые сокровенные желания. Кстати, раскладушку в саду давно пора менять. Сейчас выпускают такие широкие… И пару шезлонгов неплохо бы притащить.

— Ой, собачка! — восхитилась девочка. — А она не укусит?

— На красивых женщин волкодав не лает, — я рассеянно огляделся. — Он ими любуется.

Во дворе наблюдалась тишина и порядок, Андрей здесь был один. А серый кокон на Галюсе, сохраняя форму, стал значительно бледнее. Хороший знак, но трогать его опасно, слишком мал ребенок для таких экспериментов.

— Здравия желаю, Михалыч, — удивился Гутаров. — А ребята укатили на «Волге» в Старочеркасск, в Дону купаться. Анюта вроде тоже с ними была. Или я чего-то путаю?

Парень ничего не путал, но с тех пор столько событий случилось, что не перечесть. А здесь ничего не изменилось, всего лишь рабочий полдень в разгаре.

— Другие дела появились, — Нюся неопределенно пожала плечами, поглаживая волкодава ха ухом.

— Привет, Андрей, — прошамкала полным ртом девочка, вгрызаясь в яблоко.

— Галюся? Господи, а ты-то откуда взялась здесь? — Гутаров всплеснул руками.

— Секретные маневры, — я отпустил ее на землю. — Нас тут не было, понял? Никому ни слова.

— Так точно: тайна, покрытая мраком. Рыба ищет, где глубже, а человек — где рыба, — он протянул руку девочке. — Рыбка, хочешь малины?

— Мне нельзя, — серьезно ответила та. — Мама заругает, на щеках от красного диатез вылезает.

— А если крыжовник? Или огурчик? — Андрей повел рукой в сторону огорода. — Молоденький, пупырчатый, сладенький…

— Надо подумать, — Галюся в самом деле задумалась, не забывая уделять внимание яблоку.

— Ты не думай, твой диатез мы в мусорное ведро бросим, — пообещала Анюта.

Из кухни показался Лапик, чтобы надменно и подозрительно обозреть свои владения. На меня с Нюсей вообще не обратил внимания, а мелкая девчонка с полицейской точки зрения опасной не показалась. Поэтому скрылся с глаз, наверняка к Мусе под бочок. Отличный сторож нам достался, а еще скоро Рекс подрастет… Верно говорят: без кошки нет дома, без собаки нет двора.

И только мы с Анютой уселись дегустировать компот, как в калитку степенно вошел участковый.

— Капитан Иванченко, Григорий Захарович, — представился он, похлопывая потертой сумкой-планшеткой по синим милицейским галифе. — Доброго дня, я здешний участковый.

— Здрасте, дядь Гриш, — пискнула Анюта.

Ага, а то я не знаю дядю Гришу, нашего участкового! Сколько они с батей в этом саду горилки выдули, не счесть… Но потом спохватился — я же здесь в своем собственном теле, вроде как в гостях. Надо быть скромнее. И вообще, в моем возрасте такие детали помнить необязательно.

— Здравствуйте, — капитану ответил вежливо. — Присаживайтесь. Отличная погодка, не правда ли?

— Кажется, дождь собирается, — так же вежливо сообщил он, цепким взглядом Лапика оглядываясь вокруг. — Что-то мне ваше лицо кажется знакомым.

— Так сродственники мы Мише Бережному, — мне пришлось строить простодушную мину. — Вот, с Андрюхой заглянули проведать, да помочь по хозяйству.

— А где хозяева?

— Ясное дело где, на новой квартире, — речь моя была плавна и тиха. Тем временем в сторону капитана шел посыл успокоения и расслабленности: «все хорошо, все прекрасно, и никаких проблем». — Переезжают они. Если появятся, то ближе к вечеру.