Третий путь

– Вы все спланировали разумно, но мне без тебя будет тяжело.

– Если ты не слишком задержишься в Москве, то это ненадолго.

– Сегодня же закажу билет на рейс в Мехико. Корнеев сообщил, что ему выделили две квартиры в центре Москвы, и там уже установлены порталы и дежурят маги, так что в моих услугах связи с правительством он больше не нуждается, и слава богу. Никогда не любил политики. На вас, кстати, напал кто-то из соседей, но напавших перебили, а их дом захвачен. С вашей стороны жертв нет.

– Тогда мне тем более надо поспешить. Жаль, что я не могу проститься с твоей мамой. Ее там долго будут обследовать?

– Сказали, что еще несколько дней. Как она ругалась! Но ей обещали новые документы, вот и терпит.

– Поцелуй ее от меня.

– А кто поцелует меня?

– Если мы сейчас начнем целоваться, то я сегодня вообще никуда не уйду, а ты завтра вряд ли куда-нибудь улетишь.

– Ну один только раз!

– Какой же ты еще мальчишка! Ну иди же ко мне.

Бывший дом Латес

Прошло больше часа, пока Фелия, как звали обнаруженную Леной женщину, оповестила все оставшееся население дома о приказе собраться перед зданием главной резиденции. Для слуг исключения не делалось. Все время, пока Фелия бегала из комнаты в комнату обоих спальных корпусов дома, где после вчерашнего исхода еще остались жильцы, ее дочь Мария крепко держала Лену за руку, ни в какую не желая отпускать. С Леной был Фотий, который с любопытством наблюдал за нарастающей во дворе дома суетой и построением оставшихся женщин и детей. Вчера к вечеру в дом действительно прискакал вестник, уцелевший в бойне, которую устроили защитники Раум напавшим на них магам Латес. После этого из дома, забрав оставшихся лошадей, ушли все мужчины и немногие женщины. Остальных с собой не взяли, и они поняли, что пришла пора умирать. А сегодня прибежала эта сумасшедшая Фелия и, захлебываясь слезами, рассказала, что ей дали обещание, что никого убивать не будут и приказали всех собрать во дворе. Ей и верили, и не верили, но во двор пришли все. Какая разница, где умирать, но теперь появился хоть и слабый, но шанс. Слуги толпились в стороне от магов. Поняв, что больше уже никто не подойдет, Лена передала ребенка Фелии и подошла ближе к толпе женщин и детей, смотрящих на нее со страхом и надеждой.

– Я не буду вам говорить, что мы убили ваших мужей и сыновей, защищая свои жизни, и жизни близких нам людей, – начала она. – Более полувека ваш дом служил источником неприятностей, боли и потерь для дома Раум. Теперь его больше нет. Мы не мстим тем, кто не в силах ответить ударом на удар. У всех вас есть только два выхода. Или вы продолжаете оставаться и дальше жить на этой земле, которая отныне становится землей Раум, или уходите, как вчера ушли те, кто не пожелал остаться. Нам не нужна затаенная злоба и скрытая ненависть, поэтому все, кто решит остаться, принесут личную магическую клятву одному из архимагов нашего дома и подвергнутся ментальному воздействию. Обещаю, что будет поставлен только блок запрета на нарушение вашей же клятвы. Что касается слуг, то в таком количестве они здесь не нужны. Мы можем снять им печати и отпустить на все четыре стороны, а можем предложить поселиться на плодородных землях, принадлежащих дому на востоке от столицы, дать денег на обзаведение и на первое время. Первые три года налог браться не будет, потом, как и большинство селян, будете отчислять десятую часть урожая. Дом обеспечит вам защиту и, если захотите, сбыт урожая. Я закончила, а теперь вам надо решать и делать это быстро: дело к вечеру, а вас, даже не учитывая слуг, без малого шестьсот человек.

– Кто вы, госпожа? – выкрикнула одна из женщин.

– Я архимаг Ларесса Лавр, член Совета дома Раум.

– Я принесу вам личную клятву!

– И я!

Толпа женщин качнулась в ее сторону.

– Если кто-то хочет принести клятву мне, я ее приму. Если хотите принести клятву архимагу и главе дома Фотию Мару, ее примет он. Подходите по одному и просто произнесите слова: клянусь отныне и навеки быть верной Ларессе Лавр и дому Раум! Разум при этом держать открытым. Начинайте.

Фотий, посмеиваясь про себя, быстро принял клятву у четырех присягнувших ему женщин и ушел к своим бойцам и магам. К Лене выстроилась огромная очередь женщин, многие из которых несли детей или держали их за руку.

«Кажется, у нас теперь перекос в пользу женщин, – думал Фотий, отдавая распоряжения своему войску занимать ключевые объекты в обороне дома. – Надо будет просить Петра, чтобы прислали больше мужчин».

Город Москва, неделю спустя

– Присаживайтесь, Сергей Федорович, – президент гостеприимно указал рукой на кресло рядом с собой, – и начинайте. Мы с нетерпением ждем вашего рассказа.

Под словом «мы» он подразумевал себя и премьера, который сидел чуть дальше за столиком и пил какой-то напиток из высокого фужера. Потапов сел на край кресла и начал доклад о своем пребывании в доме Раум.

– Всего я пробыл в доме четыре дня. Кроме самого дома, мне показали недавно завоеванный дом соседей и добровольно присоединившийся к ним дом целительниц. Побывал я и в столице империи, но глянул на нее только одним глазом из ворот их представительства. Сейчас в доме магов и людей с Земли около тысячи двухсот человек, причем половина – это женщины и дети разбитого в последней войне дома.

– Разве не опасно держать в доме такое большое количество кровников? – удивился президент.

– Я тоже так думал, пока мне все не объяснили. Общество магов довольно своеобразное, как и их психология. Каждому из них с детства вдалбливают верность дому и простое правило: ты заботишься о благе дома, а дом заботиться о тебе. И это действительно так. Без дома маг – жалкое зрелище. Так называемые свободные маги являются изгоями, кое-где на них даже охотятся. Поэтому маги защищают свой дом до последней возможности. Но есть и оборотная сторона: когда дом пал, никто уже никому ничего не должен, и каждый спасается, как может. Ни о какой мести речь, как правило, не идет. В среде магов существует культ силы. Кто победил, тот и прав. Побежденных часто вырезают подчистую. И не для того, чтобы избавиться от кровников, а чтобы толпы бездомных магов не слонялись по империи и не позорили в глазах ее жителей образ мага-повелителя. А в случае с нашими магами на руку Раум сыграли порядки в проигравшем доме. Среди женщин там практически не было сильных боевых магов, из-за чего мужское население считало их неполноценными и относилось с пренебрежением. Женщины там больше занимались лечением, сельским хозяйством, погодой и дизайном. Поскольку к боевой магии это отношение не имеет, то все они проходили по разряду балласта. Когда бежали оставшиеся после поражения мужчины, женщин и детей бросили на произвол судьбы. А Лена или, как ее там называют Ларесса, их подобрала, подарила жизнь и приняла магическую клятву личной верности.

– Это как? – не понял премьер.

– Маги клянутся за себя и за своих детей быть верными архимагу и члену Совета дома до самой смерти, а через нее и самому дому. Причем клятва имеет и обратную связь: сама Елена обязана заботиться о своих магах. Это что-то вроде средневекового вассалитета.

– А почему принесли клятву именно ей? Там что, не было больше никого из руководства?

– Был глава дома, но ему присягнули всего несколько женщин, а все остальные – Елене. Я вначале сам не понял, почему ей в доме такой почет и уважение. Она входит в Совет дома, причем заняла там место в шестнадцать лет. Она директор школы, где обучают всех детей дома как магии, так и естественным наукам, математике и языкам. Насчет магии я оценить не смог, а вот все остальное дается в приличном объеме, поэтому через несколько лет у них будет много грамотных, с нашей точки зрения, магов. Все основные магические достижения и разработки того, чего нет у других, это целиком ее заслуга. Идея перестройки того мира – это ее замысел. Она самый молодой за всю писаную историю империи архимаг и владеет какими-то закрытыми знаниями, которых не знает никто вне дома. Этим, по-видимому, и объясняются ее успехи в магии. Она превосходный боец и тонкий дипломат. В доме много говорят о ее поездках в столицу. После последней о ней судачат во всех великих домах, а император предложил ей руку и сердце.

– А как на это отреагировал Петр?

– А она отшила императора и не попала при этом в опалу. Отвергнутый монарх предложил ей дружбу. С императором многое непонятно. Мне объясняли, но я там был слишком недолго, чтобы во всем разобраться. Продолжу о Елене. Это она выбрала дом Раум в качестве инструмента переделки мира, заявившись в него в шестнадцать лет и перетянув на свою сторону весь Совет. Сейчас в нем одни ее сторонники и друзья, которые за нее любого порвут в клочья. Фактически она неформальный лидер дома. Все земляне, между прочим, перед переброской тоже клялись в верности лично ей.

– Долго ли нарушить клятву, – сказал премьер пренебрежительно.

– Может, здесь и недолго, но там за все время не было ни одного такого случая. Там совершенно другая жизнь, и люди на многое начинают смотреть по-другому. Правда, людей Корнеевы подбирали очень тщательно, и подонков там нет. И еще нет ни курева, ни спиртных напитков, вообще никакой дури.

– Неужели в том мире нет хотя бы вина? – удивился президент.

– Как мне сказали, есть. Но, во-первых, маги вообще очень мало его употребляют, так как в подпитии нельзя колдовать, а, во-вторых, Елена выбрала очень бедный по меркам магов дом на самом краю империи, который долго существовал в окружении враждебно настроенных соседей. Чтобы вам легче было представить, это напоминало нечто вроде средневекового монашеского братства, только без разделения по половому принципу. Излишеств любого рода там на момент ее появления давно уже не было.

– Эти особенности выбранного ею дома случайность или тонкий расчет?

– Трудно сказать. Когда дело касается Елены, сказать что-то определенное вообще затруднительно. Она еще маленькой была похищена из нашего мира каким-то магом, но кто это был, как она освободилась и приобрела силу и знания, в доме никто не знает, кроме, может быть, руководства. Но они ее все любят и даже под пытками никому ничего не скажут.

– Значит, делаем вывод, что Корнеевы являются лидерами дома, и все сказанное Петром соответствует истине?