Третий вариант

– Это не бандиты, – я непроизвольно морщусь. – Неужели вы до сих пор ничего не поняли?

– Да, действительно. Мне тоже иногда кажется странным, что они имели такую информацию обо мне, знали обо всем, даже о моей прежней работе.

– А какая прежняя работа?

– Я была секретарем у одного босса. Он считал, что секретарша должна обязательно ублажать шефа, включая и его сексуальные домогательства. А я так не считала. Вот мы и расстались.

Я наконец поворачиваюсь к ней. Почему я раньше не замечал, какой у нее профиль? И красивое лицо, хотя носик несколько вздернут.

– Ему не повезло, – говорю я почти искренне.

– Спасибо, – улыбается она, – я думала, вы скажете, что не повезло мне. Помню, как вы смотрели на меня в первые дни. Как на жабу. У вас в глазах было нескрываемое отвращение.

– Это относилось не к вашей внешности, а к вашему участию в моей работе.

– Вы всегда работаете один?

– Всегда.

– У вас есть семья? – вдруг спрашивает она.

Я молчу.

– Извините, я задала бестактный вопрос, – торопливо говорит Надежда.

– Нет, – возражаю я, – не бестактный. У меня была семья.

– Была?

– Мы с женой развелись. Вернее, официально не развелись, но я ушел из дома. Там у меня остался сын. Мальчик, примерно такого возраста, как ваша дочь.

– Почему вы развелись?

Вместо ответа я поднимаю свою левую руку.

– Ей не нравилось мое украшение. Считала, что в этом виноват только я.

– Была катастрофа?

– Афганистан…

Мы снова смотрим в ночную темноту.

– Как вы думаете, мы его найдем? – спрашивает Надежда.

– Не знаю, я не гадалка.

– А что вы будете делать потом? – Найду какое-нибудь занятие.

– Опять убивать людей?

Со мной никто так не разговаривал.

– Я не убивал людей, – отвечаю, сдерживаясь, – не принимал такие заказы. Я убивал только подонков, подлецов, главарей мафии.

– «Принимали заказы», – повторяет она, – как на котлеты. И много заказов у вас было?

– Много.

– Наверное, вы были хорошим киллером.

Как им всем нравится это слово. Какое-то даже внешне благородное. Никто не говорит просто – «убийца».

– Почему? – спрашиваю я. – С чего вы взяли?

– Вы умный…

И снова молчание.

– Алексей Викентьевич, – вдруг называет она меня этим придуманным именем, – обещайте мне только одно.

– Что вы еще хотите?

– Никогда не говорить моей дочери, чем вы занимаетесь. Вы ей понравились, и мне трудно будет объяснить девочке, что бывают и симпатичные убийцы.

Вот так прямо в лицо и сказала. А я сдержался, только буркнул:

– Обещаю.

Мы еще долго стоим, вглядываясь в беспроглядную темноту.

ГЛАВА 24 Продолжение событий. День восьмой

В Бордо мы прибыли разбитые. Пришлось ехать в туристический центр и выбирать себе нормальную гостиницу, или отель, как любят говорить в Европе. Разместившись в двух номерах, мы принимаем душ, отдыхаем, завтракаем. Попутно выясняем, что городок Лабуэр находится недалеко от озера Бискар-э-Паран, рядом с Бискайским заливом. Названия такие, что язык можно сломать, но места красивые. Чем-то напоминают окрестности моего родного Ленинграда. Хотя, может, так мне только кажется.

Но меня все время смущал этот Лабуэр. Почему такой человек, как Касимов, должен оставаться в маленьком городке? Судя по тому, что я знаю из его биографии, это на него совсем не похоже. И какая вообще может быть связь между Измиром, Парижем, Бордо? Но когда я немного разобрался с картой, стало довольно интересно. Дело в том, что Лабуэр находится как раз на середине автомобильной дороги Бордо – Сан-Себастьян, выходящей к испанской границе. Здесь же, в этом городке, пересечение железнодорожных путей юга Франции, ведущих к границам Испании. Думаете, бывают такие совпадения? Никогда в жизни. Но как мог клочок бумаги оказаться в той швейцарской гостинице, я все-таки не понимаю. Судя по всему, кто-то прислал ему письмо, где упоминал этот самый Лабуэр. А он письмо разорвал, вместо того чтобы сжечь. Надо же, какой рок у этого Касимова – мне удалось разобрать слово «Лабуэр» на клочке бумаги. Хотя, может, это не рок, а просто кара господня, не знаю.

Судя по всему, он выписал свою женщину из Измира, чтобы не оставаться совсем одному. Мне это чувство знакомо. Я долгое время жил в одиночестве в сибирском городке. Иногда хотелось волком выть. Вот он правильно и рассудил: лучше ее к себе выписать. И как все здорово продумал! Ну, кто будет искать ее в Измире, потом в Стамбуле, Париже, Бордо. Если бы не ее ошибка, я бы решил, что Лабуэр – это название блюда или какой-нибудь крем для волос. И никогда бы сюда не приехал.

Днем мы прогуливаемся по Бордо, потом берем автомобиль и едем в Лабуэр. Городок, как я и предполагал, оказывается совсем небольшим. Саша ужасно довольна нашей поездкой, все время хватает меня за нос, трогает мою левую кисть, сокрушаясь, что «она ненастоящая». Лабуэр нам в общем-то понравился, и мы решаем, что завтра переберемся сюда и снимем маленькую квартирку на месяц. Я, правда, хотел снять две квартирки, но этого никак нельзя было делать по соображениям безопасности. Появление столь странной парочки в городе, да еще и снявшей две отдельные квартиры, будет темой для разговоров жителей Лабуэра. А это чревато нашим немедленным провалом, так как Касимов, если он, конечно, живет здесь, сразу поймет, кто и зачем приехал. Поздно ночью я звоню в Москву. И снова почти сразу трубку поднимает «владелец скотобойни».

– Слушаю.

– Звоню, как договорились, – докладываю я. – Приехали во Францию. Пока ничего конкретного нет.

А слышимость такая, будто он рядом. Если бы я сам ему не звонил, был бы уверен, что он сидит в соседней комнате.

– Долго тянете, – брезгливо говорит он, словно я взялся очистить от мусора его подъезд.

– Я работаю, – отвечаю сухо. – Как найду, сразу сообщу вам.

– Помощь не нужна?

– Нет. Я вполне справлюсь.

– А как девочка, работает, старается? – спрашивает он каким-то мерзким, похабным тоном, словно намекая, что я могу еще и получать удовольствие.

– Работает, – отвечаю и сразу отключаюсь, чтобы не наговорить гадостей.

Утром следующего дня мы направляемся в Лабуэр. Квартиру с тремя спальнями находим довольно быстро, почти в самом центре, недалеко от местного католического храма. Квартира большая, светлая, хорошая. Две спальни находятся наверху, на втором этаже. Третья спальня и гостиная – на первом. Конечно, туалеты к каждой спальне, кухня, оборудованная всем необходимым. Когда мы поднимаемся наверх и начинаем осматривать спальные комнаты, Саша заявляет, что одна из них ей очень понравилась и она будет жить в ней. Мы, конечно, соглашаемся. Но представьте себе мое состояние, когда она, осматривая вторую спальню, вдруг удивленно спросила:

– Мама, а почему здесь только одна кровать?

Очевидно, Надежда тоже удивилась:

– Что тебя смущает? Это будет моя спальня.

– А где будет спать дядя Леша? – спрашивает та проказница.

– Внизу, – поясняет мать, – в другой спальне.

– А почему в другой? – не отстает девочка и тут же поясняет свою позицию: – Муж и жена всегда спят в одной спальне. Вы разве не муж и жена?

Представляете? Я чуть не поперхнулся. Осторожно вышел из комнаты, предоставив ее матери самой разбираться с дочерью в этом деликатном вопросе.