Третий Завет. Тетралогия

Договорились, что в случае каких-либо проблем Рока Римай освободит меня из хранилища прямо у себя в «Личной комнате». Даст отдышаться и войдёт в следующую портальную арку. А если всё будет нормально, то я открою глаза уже в его краях. Так и случилось, проблем не возникло.

Первым делом я огляделся. Непривычная, но богато обставленная каменная комната, в одной из стен два высоких узких окна, через которые падает свет. Рядом стоит Римай, незнакомая коленопреклонённая женщина его племени и в дверном проёме (без самой двери) воин в шкуре ягуара, с коротким копьём в руке и с бронзовым топориком на поясе. Оружие я выхватил глазом раньше, чем лица. Ничего не поделаешь – привычка. Все смотрят на меня.

– Я в порядке.

Союзник удовлетворённо кивнул и принялся командовать. Из коридора уже слышался топот ног прислуги. Точно прислуги, воины бегут иначе.

В мгновение ока вещи из наших сумок были выложены на пол и под восхищенные восклики рассортированы. У меня пытались что-то спрашивать, но язык был совершенно незнакомый. Разумеется, меня тоже не понимали. Римай сказал, что кроме него в окрестностях есть лишь несколько человек, знающих язык Системы, но здесь и сейчас из них никого нет. Проблемой это не является, так как я его личный гость и об этом все уже уведомлены. Пока его жены и слуги спешно собирали нам еду на стол мы вышли во двор. Там под восхищённо-боязливые ахи и охи я призвал Глэйса, разгружать которого пришлось нам с хозяином, так как остальные подходить боялись, особенно женщины. Впрочем, может это у местных обычаи какие-то. Без знания языка гадать бессмысленно. Я разгружал коня и передавал груз Римаю. А уже тот сгружал сумки на каменные плиты двора. Богато живёт союзник, ничего не скажешь.

Просьба накормить, напоить и выгулять Глэйса вызвала нешуточный переполох. Всё понимаю, но первым делом рыцарь обязан позаботиться о своём коне. Потому что позаботиться о себе сам он не может. Ни овса, ни ячменя, ни хотя бы пшеницы в хозяйстве Римая не нашлось. Этих культур здешний народ просто не знал. Мне предложили зерно незнакомых растений, и я, поколебавшись, его принял. Надеюсь, Глэйс откровенную гадость есть не станет, и расстройство кишечника не заработает. А пока слуги бегали в непонятных мне хлопотах, я его расседлал и напоил. Хвала Создателю! Хотя бы вода у них оказалась обычной. Потом, с разрешения Римая, отпустил пастись во внутреннем саду, откуда мигом исчезли все слуги.

– Римай, да скажи им, что он их не съест. У него сегодня постный день.

– Я им сказал, – не принял шутки хозяин. А может не понял, не знаю.

Вообще, пока слуги суетились, а я возился с Глэйсом, Рока Римай тоже не сидел без дела. Кстати, бездельничающих людей я вообще ещё ни разу здесь не видел. Перво-наперво он разразился градом приказов и распоряжений, сути которых я не понимал, но интонации ни с чем не спутаешь. Оружейные карты он отдал какому-то воину, который немедленно с ними убежал. Именно убежал, а не ушел. Причем не один, а за ним пристроилось еще несколько, видимо, его охрана. Ещё один воин получил две карты навыка и одну оружейную и тоже куда-то убежал. Чуть ли не бегом притащившие мешки женщины споро принялись собирать в них монеты. В их суету я был вынужден вмешаться, так как дурёхи явно не понимали, что мешки не выдержат веса монет и порвутся.

С выгрузкой монет вообще получилось интересно. Основная их часть находилась в амулете, надетом на шею Глэйса. Помня вес хранящегося внутри груза – почти 200 кг – снять его я даже не пытался. На мой вопрос Римай предложил ссыпать монеты прямо на мостовую, что я немедленно и исполнил. Ума ж палата. О том, что выгрузить две тонны монет себе под ноги не умно я подумал лишь тогда, когда поток монет хлынул на камни. В результате передние ноги Глэйса и мои собственные завалило едва ли не по колено, лишь чудом не отдавив мне ступни. Медяки, разумеется, разлетелись во все стороны, увеличив переполох.

На выручку мне никто не поспешил. А как же? Ведь рядом страшное чудище, которое ощутив исчезновение тяжкой ноши поспешило с негодующим ржанием встать на дыбы и ускакать в сад, пугая разбегающихся людей. Вдруг укусит? Монеты тоже хлынули из хранилища не струёй, которую можно было бы контролировать, а вывалились сразу все. Так что увяз я надёжно. В общем, выступление бродячих артистов удалось. Забудут нас тут не скоро.

Всё когда-нибудь заканчивается. Так что в конце-концов Глэйс был обихожен, порядок восстановлен, а доставленный груз разобран. Я и сам, омывшись, занял место за накрытым столом. С омовением мне пытались помочь, но я отбился. Храмовникам запрещено принимать помощь женщин при омовении ног, а я не хотел приучать местных к тому, от чего мне вскоре придётся отказаться. Да и просто застеснялся, уж очень у девчонки глаза горели. Видно, что ей и страшно, и любопытство распирает так, что того и гляди лопнет. Это я уже позднее узнал, что моему целомудрию ничего не угрожало. Девчонка оказалась приписанной к местному храму Солнца, не жрица, но что-то наподобие римских весталок*.

* Весталки – это жрицы римской богини домашнего очага - Весты. При посвящении девочки давали ряд обетов, в том числе безбрачия и целомудрия. Основным занятием весталок было поддержание священного огня. Их было очень мало. Число весталок, занятых поддержанием священного огня, никогда не превышало шести.

Проведённое главным героем сравнение местного аналога «дев Солнца» с весталками несколько некорректно.

«Дев Солнца» обычно связывают с обычаями инков, но автор сознательно совершает допущение, что эту традицию сами инки переняли от окружающих их народов. «Девам» тоже под угрозой смертной казни запрещались посторонние сексуальные связи, но, в отличие от весталок, в покои к «девам Солнца» имел доступ верховный правитель. А ещё он мог выдавать «дев Солнца» в награду проявившим себя подданным в качестве жены. «Девы Солнца» могли становиться жрицами в храме Солнца, но реально решались на этот шаг лишь очень немногие.

(примечание автора)

На следующий день Рока Римай водил меня по городу, располагавшемуся в живописной горной долине, знакомил с местными аристократами, некоторые из которых отображались как «воины», а парочка даже языком Системы владела. Я особо не возражал, так как Глэйсу впервые выдалась возможность отдохнуть, и никто не знает, когда выпадет следующая. А у гостеприимного хозяина тоже оказалось множество дел, отчего он то и дело перепоручал меня местному священнику - колоритному старику с острым умным взглядом, но очень жёстким, какого не ожидаешь от священнослужителя. Из разговоров с ним я понял, что раньше он был язычником и поклонялся Луне. Честно говоря, я просто побоялся спрашивать, а поклоняется ли он ей сейчас. Он мог ответить, что «да». И что бы мне тогда оставалось делать? За меч хвататься? Глупо. И вдвойне глупо, если учесть, что ещё считанные дни назад этот народ не знал о Боге, а подавляющее большинство местных жителей и сейчас не знает. Я всё-таки не совсем уж непроходимый дурак, и понимаю, что обращение чужого народа в истинную веру занимает время.

Старик живо интересовался всем. Более всего, конечно же, Богом и всем, что с ним связано. Я мысленно благодарил свою новую память, так как с прежней, чую, осрамился бы по полной. Что ещё хуже, я мог по неразумению ввести собеседника в заблуждение. Кто знает, к каким последствиям это могло бы привести? Меня в жар бросило, когда я осознал всю тяжесть ответственности, которая лежит на плечах миссионеров, так часто пренебрегаемыми и не замечаемыми мною прежде. Знание полудюжины молитв и искажённые обрывки Святого писания, знакомые мне из прежней жизни, вряд ли бы оказались достаточны. Сейчас, имея навык «Богословие», пусть и лишь на первом уровне владения, я уже мог хотя бы что-то отвечать, а не издавать лишь невнятное мычание.

Мы посетили и местных ремесленников, где скрупулёзно изучались принесённые нами вещи. Любые вещи: одежда, сапоги, фляга и так далее, а не только оружие и доспехи. Я призвал Глэйса и продемонстрировал седло и сбрую, объяснив, зачем они нужны и почему они должны выглядеть именно так. Случайно выяснилось, что местные жители не знают ни кораблей, ни лодок, а строят только плоты, на которых выходят даже в море. Меня оторопь взяла, подумал сперва, что я что-то неправильно понял. Нет, всё верно, в океанскую волну выходят на плотах. Я бы не рискнул. Пришлось объяснять, что такое корабль и что такое лодка, чем последняя лучше плота и как их строить. На камне изображение углём рисовал. Наверное, не отличайся я так от местных и не имей под рукой Глэйса, мне бы просто не поверили.

Довелось мне посмотреть и на местных воинов. Какой-то казармы или отдельного жилища у них не оказалось, и они собирались со всего города. Весьма немаленького города, но ради меня Рока Римай собрал лишь несколько сотен человек. Нарядная шкура ягуара украшала плечи лишь немногих, и я понял, что на её ношение имеют право лишь командиры и самые опытные воины. Доспехов у них не было, лишь массивные золотые браслеты у некоторых. Зато у каждого был небольшой деревянный щит, копьё, бронзовый топорик и нож. У некоторых имелся уже знакомый мне макуауитль.