Третья Орда

Никто не отвечал рабам, да они и не спрашивали. Мясо — если исхудавшие тела с торчащими рёбрами можно было называть мясом — покорно двигалось навстречу техничным орудиям гномов.

Мясо надеялось на какое-то снисхождение, но суровым лихнистам было всё равно кого перемалывать. Никакого сострадания к покорным рабам они не испытывали. В зоне досягаемости выстрела медных труб всё становится безликим и сплошным месивом.

Орк, эльф, человек — все равны перед смертью. А паровые пушки — это и есть воплощение массовой гибели. Оружие равенства, одинаково беспощадное к воину в доспехах и оборванцу.

Существа, наделённые разумом, наконец нашли способ унифицировать всё живое. Жаль, что для этого обязательно надо превратить тело в бездушные куски плоти. Но другого пути, увы, за несколько тысяч лет не придумали.

Мясо, только лишь мясо. Наделённые властью «боги» не думают о простых смертных иначе.

Мясо брело на убой.

Глава 28. Маленькая победа в большой войне

В какую угодно историческую эпоху число жертв, пострадавших от разбойников, грабителей, насильников и прочих преступников, ничтожно, в сравнении с неисчислимым множеством тех, кого торжественно заклали во имя истинной веры, справедливого общества или правильной идеологии.

Артур Кестлер

— Ох, Валера-Валера, опять пришло твоё время, — нежно погладил паровую пушку бригадир перед тем, как начать нагревать закупоренный конец медной трубы.

Даскалос Балинович кряхтя разогнулся, за последние часы перед боем он успел перетаскать к своей позиции не один центнер снарядов. Если чему и научила его предыдущая битва с Ордой, так тому, что пушечных ядер никогда не бывает достаточно.

— Хо-хо, постреляем сегодня! Не вошёл ещё во вкус, а, Даскалос? Этот неповторимый аромат пара, это приятное тепло от ствола, этот вид рвущейся в клочья толпы супостатов… Не работёнка, а сплошное удовольствие! Тебе жутко повезло вновь оказаться с Валерой! Наставники, считающие обслуживание пушки наказанием за плохую успеваемость в лихнизме, между нами говоря, малость неправы. Участвовать в расстреле Третьей Орды — честь! Гораздо интереснее и комфортнее, чем наблюдать за сражением с воздушных шаров, уж поверь.

Даскалосу уже приходилось слышать рассказы «отличников», удостоившихся воздушной экскурсии. Приятного действительно было мало.

Уходящая из-под ног твердь, раскачивающаяся от сильного ветра хлюпенькая корзина, сумасшедшая высота… Бр-р-р! Гномы рождены жить под горой, а не парить в небесах! Ещё и холод, разреженный воздух, которым трудно дышать — нет, определённо, даже самый распрекрасный вид не стоит столь жуткого дискомфорта!

Так или иначе, успеваемость Даскалоса в познании «науки» лихнизма оставляла желать лучшего, так что выбирать задачи не приходилось. Бывшему почтённому учителю уже привычно поручали лишь самую тяжёлую и грязную работёнку.

Гномы выстраивались в хорошо зарекомендовавший себя по первой битве порядок: с пикинёрами по центру, паровыми машинами на флангах и пушками позади на возвышенности. Так и не успевшие показать себя в прошлом сражении боевые големы снова расположились чуть поодаль от пехоты, прикрывая подход к позициям артиллерии.

Воздушные шары, которым больше не угрожали драконы, опустились существенно ниже, чтобы иметь возможность быстро сбросить десант в оголившийся тыл противника.

Разведчики донесли о приближении огромной толпы орков и гонимых ими рабов. Видать, дела у Третьей Орды пошли совсем плохо, раз приходится бросать на убой совершенно небоеспособных оборванцев. Пленникам ничего не светило в сражении, кроме гибели: давно прошли времена, когда исход битвы определялся исключительно количеством воинов. Несчастных и воинами-то называть можно было только в насмешку, оружие им выдали лишь перед началом сражения.

Ни умений, ни доспехов, ни мотивации. Стадо баранов — вот точное определение подобной толпы голодранцев! У них оставалась последняя возможность спастись, повернув выданное им оружие против орков, но вместо этого рабы шли в атаку.

Глупо. Тупо. Самоубийственно.

Даскалос Балинович испытывал угрызения совести, понимая, что совсем скоро станет соучастником убийства множества ни в чём не повинных людишек и эльфов, но остальные его «товарищи» лишь пожимали плечами. Мол, ничего не поделаешь, придётся расстреливать идиотов, приказ есть приказ. Если не мы, то они или орки, воспользовавшиеся живым щитом, нас точно не пожалеют. Это война, а на войне нет места сомнениям, состраданию, жалости.

Оставалось только повернуться к полю боя спиной и механически закидывать в дуло Валеры всё новые и новые чугунные ядра. Детская логика, закрыл глаза — нет проблемы, иногда единственный способ для взрослых не сойти с ума от осознания происходящей вокруг них жестокости.

Как грустно, что воля отдельной здравомыслящей личности не может остановить окружающих от совершения ими насилия. Как больно осознавать себя трусливой и жалкой никчёмностью, не способной ни на кого повлиять. Как низко, несмотря ни на что, помогать другим творить зло. Как легко осуждать невольных соучастников злодеяния, находясь в безопасности.

Как не допустить повторения подобной ситуации в будущем? Как дожить хоть до какого-то будущего? Как…

У Даскалоса не было ни ответов, ни оправданий. Он просто закинул первый снаряд в раскалённый ствол пушки.

* * *

— Мы не бараны! Мы не бараны, слышите! Мы сами идём смело в бой!

От взвинченных страхом нервов Цейлос действительно верил в выкрикиваемый им самим бред. Толпу гнали плетьми на убой, но никому не хотелось признаваться, что они просто мясо. Раз уж всё равно умирать, то лучше сделать это по собственной воле, ведь так?

Увесистый топорик в руке придавал исхудавшему эльфу уверенности. У него есть оружие, он опасен! Сейчас они расправятся с небольшим воинством коротышек, а потом… Потом их освободят или они направят своё оружие на пленителей! Да, точно, так всё и будет.

Толпа с рёвом бежала вперёд. Ни какого-либо подобия строя, ни даже просто элементарного понимания, что, собственно говоря, нужно делать. Добежать, всех победить, стать свободным! Логической связи между целями не наблюдалось, но никого в вопящем стаде это не беспокоило. Сейчас добежим, а там разберёмся.

Единственными, кто знали, что делают, были орки. Яростно подгоняя пленных кнутами, они постепенно замедляли свой шаг, пропуская баранов. Пускай себе бегут, а мы посмотрим на битву с безопасного расстояния. И не надо рассуждать тут про трусость: убиться зазря это не отвага, а тупость. Разные понятия, так-то.

Вскоре Цейлосу стало не до возгласов: дыхание сбилось, мир скакал перед глазами вверх-вниз. Нечто не слишком членораздельное вырывалось из глотки при выдохе, вот и весь бравый клич. Остальные рабы, ослабленные постоянным недоеданием, недосыпом и непосильным трудом, испытывали, судя по всему, те же проблемы с физической подготовкой. Бодрый поначалу бег по мере приближения противника замедлялся. Без бдительного кнута позади раб в бой не рвётся.

Вот только в зоне пушечного выстрела, наоборот, следовало двигаться как можно быстрее.