Третья правда

— Честно говоря, не совсем.

Ричардс подошел к окну, раздвинул шторы и рассеянно посмотрел на поток машин, мчащихся по Южной автостраде в аэропорт «Орли» и исчезающих в тоннеле.

— Я так и думал, что тебе все это покажется глупым и детским. В конце концов мы ведь в Париже, наверное, думаешь ты. Все правильно, Джефф, мы в Париже. Но ни в одном другом городе мира нет столько китайских агентов, как в столице дружественной Франции. Стоит только взглянуть на колоссальное здание китайского посольства на авеню Монтень и сразу становится ясно, что оно предназначено не только для укрепления культурных связей с загнивающим Западом. Китайцы больше всех на свете заинтересованы в том, чтобы убийство Пономарева осталось нераскрытым. Кроме маоистов, в Париже в последнее время значительно активизировала свою деятельность и русская военная разведка. У меня есть сведения, правда, еще не подтвержденные, что ГРУ тоже пытается совать нос в это дело. КГБ и другие русские секретные службы могут поверить нам, но ГРУ всегда следует своей дорогой. Поэтому я и не хотел, чтобы кто-то увидел нас вместе и начал за тобой следить. Хочу, чтобы у них исчезли малейшие подозрения относительно твоего участия в расследовании убийства Пономарева.

— И вы рассказываете мне все это в номере отеля?

Ричардс спокойно огляделся по сторонам.

— Здесь можно говорить безопасно. Отель чист.

— Что вы хотите знать, сэр?

— Что ты думаешь о деле. — Хал Ричардс посмотрел на часы. — Мой самолет улетает через полтора часа. Так что у нас много времени.

Саундерс рассказал директору ЦРУ о своих действиях, начиная с вылета из Майами Бич и кончая ночным походом в «Централштелле». Его немного тревожило происшествие в архиве. Он внимательно наблюдал за начальником, когда рассказывал о стороже, надеясь заметить хоть какую-то реакцию, но никакой реакции не нашел. Напряженное бледное лицо директора оставалось таким же спокойным, как всегда. Одного не мог понять Саундер, что для Ричардса эта маска являлась достаточным ответом.

Когда Джефф закончил свой рассказ, Ричардс спросил напрямик:

— И к каким выводам ты пришел?

— Около тридцати лет назад что-то произошло в 13-м бараке концентрационного лагеря Дахау. Думаю, восемь заключенных, напротив которых в списке стоят красные крестики, и немец Иоаким Мюллер приняли в нем участие. Из этих восьми двое относительно недавно умерли, еще двое: Аркадий Слободин и Степан Драгунский, были убиты в этом месяце. Значит, у нас остаются четыре человека, адреса которых нам известны. Эти люди должны знать ответ. Может, кто-то из них заговорит. Параллельно мы должны попытаться найти Жана-Марка Люко и узнать, почему его так интересуют эти люди. Действует ли он по приказу директора издательства «Фонтеной» или по собственной инициативе? И какую роль во всем этом играет рукопись под названием «Письма, написанные кровью»?

Я приехал в Париж найти Люко, рукопись и встретиться с директором издательства «Фонтеной». Мне бы хотелось, чтобы наши агенты нашли четырех оставшихся в живых людей из списка и допросили их. Думаю, все это можно сделать в следующие двадцать четыре часа.

Хал Ричардс помолчал несколько секунд, потом кивнул.

— По-моему, логично. Я могу дать тебе еще два-три дня от силы, но не больше. Похоже, русские настроены решительно. Если мы не узнаем правду в ближайшие дни, события в Москве, боюсь, могут выйти из-под контроля.

Директор ЦРУ поставил стакан на столик.

— А сейчас перейдем к текущим делам. Штаб этой операции будет находиться здесь, в нашем посольстве. Во главе я поставил Джима Салливана. — Он весело рассмеялся. — Думаю, ты не откажешься пару дней покомандовать Джимом. Он выбрал несколько самых лучших людей. Они будут заниматься связью, телеграммами, выполнять твои задания. Запомни, ты не должен и на пушечный выстрел приближаться к посольству. Если появятся какие-нибудь новости, они найдут тебя здесь.

Ричардс вновь посмотрел на часы.

— Джефф, ты прекрасно поработал. Не снижай темпов, продолжай в том же духе!

С этими словами директор ЦРУ взял портфель, направился к двери, но неожиданно остановился и оглянулся.

— Джефф, надеюсь, ты не возражаешь, что мы записали этот разговор и передадим его русским. Только так мы можем попытаться убедить их в нашей доброй воле. Я даже не исключаю возможности того, что тебе может придется докладывать о результатах расследования объединенной комиссии, в состав которой будут входить и русские… О, Господи! Кто бы мог подумать, что наступит день, когда ЦРУ придется сотрудничать с КГБ? Не иначе, как приближается день Страшного Суда!

Джефф широко улыбнулся.

— Кстати, Хал, меня удивило, что ни в газетах, ни по радио ни словом не упоминается ночное происшествие в «Централштелле».

Хал Ричардс загадочно улыбнулся в ответ.

— Будь спокоен, и не упомянут.

— Я это и имею в виду! — неожиданно взорвался Саундерс. — За кого вы меня принимаете? За слепого? За идиота? Мы договорились, что я буду действовать один, а за мной по всей Европе таскается целая толпа нянек, которые смотрят, чтобы со мной ничего не случилось. Думаете, я не заметил машину, которая следовала за мной по автобану, когда я ехал в Людвигсбург, или ангела-хранителя, который вырубил сторожа в «Централштелле»? Чего вы боялись? Что я споткнусь на ровном месте и разобью себе нос или что не замечу сигнализацию на двери в архив?

Улыбка на лице Ричардса не дрогнула.

— Ты смышленый парень, Джефф. Я всегда говорил, что у тебя полно мозгов. Но ты должен понять, что это чрезвычайно важное задание и что я должен быть абсолютно уверен, что с тобой ничего не случится. Поэтому мы и попросили несколько ребят следовать за тобой и помогать, если тебе вдруг понадобится помощь.

В дверь негромко постучали.

— Это за мной, — сказал Хал Ричардс и протянул руку. — До свидания, Джефф. Удачи тебе!

— Хал! — Саундерс вскочил на ноги и успел остановить директора ЦРУ, прежде чем тот открыл дверь. — Хал, сорок восемь часов назад мы достигли взаимопонимания, правильно? Вы поручили мне задание и согласились, что я буду работать один. Поэтому я требую, чтобы вы немедленно отозвали своих нянек, черт побери! Если вы мне не доверяете, я сажусь на первый же самолет и возвращаюсь домой. Но если вы хотите, чтобы я продолжал, то я вам обещаю: если я увижу хотя бы еще одного непрошеного помощника, то можете катиться ко всем чертям со своим Пономаревым!

Хал Ричардс тепло улыбнулся.

— Как хочешь, Джефф. Значит, с этой минуты ты будешь действовать один.

С этими словами он повернулся и вышел из комнаты.

* * *

— Месье… Саундерс… вас зовут Саундерсом, правда?.. Ничего, ничего. — Седой Серж Фонтеной, директор парижского издательства «Фонтеной», посмотрел на гостя умными проницательными глазами. Потом ткнул в него пальцем и добавил: — Можете говорить, что хотите, но я все равно знаю, кто вы. Вы американский агент!

Джефф Саундерс не выдержал такого напора и рассмеялся. На него произвело сильное впечатление то, с какой легкостью Фонтеной докопался до правды. Команда Салливана больше двух часов вдалбливала ему легенду, не упуская самых мельчайших подробностей. Он принес с собой кучу рекомендательных писем и считал, что легко обведет вокруг пальца Фонтеноя. А этому умному старику хватило пары секунд, чтобы вывести его на чистую воду!

Джефф Саундерс решил, что осмотрительнее всего сейчас молчать.