Третья пуля

– Чему радуетесь, Свэггер? Оказывается, вы еще безумнее меня.

– Это единственное, в чем я действительно преуспел, – сказал Боб, продолжая улыбаться. Едва заметно повернув голову и скосив глаза, он увидел боковым зрением двух человек, направлявшихся к ним с той же стороны, откуда пришел Стронский – от здания ЦДХ. Для раннего утра в уединенном московском парке они двигались слишком энергично.

– И еще двое идут от другого входа. Проходят сейчас статую Дзержинского справа. Вы готовы?

– Готов. Но у меня мало патронов.

Их позы оставались совершенно непринужденными. Ничто в них не выдавало внутреннего напряжения. Стронский рассмеялся и похлопал Свэггера по предплечью, и тот почувствовал, как в карман его куртки упало что-то тяжелое. Боб понял, что это обойма к пистолету ГШ-18.

– Как назло, негде спрятаться. А они наверняка вооружены. На счет три стреляйте, потом ищите укрытие.

Свэггер знал, что находится в двадцати метрах сзади – Сталинленд. Ряды каменных истуканов дяди Джо. У всех в глазах мудрость, усы, текущие, словно Дон, и волосы – густые, как пшеница на полях Украины.

– Я открою огонь, а вы бегите к памятникам Сталину. Хорошее укрытие. Посмотрим, на что они способны.

– Подстрелим нескольких засранцев, – согласился Свэггер.

– Итак, на счет три…

Все произошло очень быстро. Группа киллеров измайловской группировки сидела в стоявшем за ЦДХ сверкающем черном «Мерседесе» с тремя рядами кожаных сидений, источавших аромат духов – как будто здесь недавно побывала женщина. Но сейчас в салоне не было никаких женщин. Двое сидели впереди, двое в середине, двое сзади. Очень жестокие, хорошо подготовленные ребята убивали людей всю свою сознательную жизнь – сначала в спецназе, потом выполняя разовые заказы, а ныне в рядах могущественной криминальной организации. Замечательная жизнь. Они имели все, о чем только мечтал парень с позывным «Буревестник-пять», – деньги, девочек и всевозможные удовольствия. У них были мрачные лица, маленькие темные глаза, широкие славянские скулы и подернутые сединой волосы. Каждый из них весил под сто килограммов. Каждый из них искусно владел своим телом и приемами боевого самбо – чрезвычайно эффективного боевого искусства русских. Все они видели смерть – раньше в далеких краях, а теперь в московских переулках и ночных клубах. Они внушали страх, и их прекрасно сшитые темные костюмы, надетые поверх темных рубашек – черных, коричневых, темно-синих, – служили предостережением: лучше отойди в сторону.

Каждый из них имел короткоствольный автомат АК-74 – излюбленное оружие Усамы бен Ладена, за который тот наверняка схватился, когда «морские котики» штурмовали его пристанище. Этот автомат имел большой, почти шарообразный пламегаситель, складывающийся приклад и зловещего вида темно-синий рожок, вмещающий 30 патронов со стальным сердечником калибра 5,45 мм. Он крепился с помощью ремня на плече под тяжелым пальто от Армани, в карманах которого лежало несколько запасных рожков.

У главаря зазвонил мобильный телефон. Его голос не выражал ни малейшего волнения. Для них, настоящих профессионалов, это обычная работа.

– Олег, мы получили подтверждение. Они сидят на скамейке у статуи Дзержинского. Ты готов?

– Мы едем, Папа Миша, – отозвался Олег и хлопнул по плечу водителя.

Сзади раздался звук, который он любил больше всего на свете, – клацанье затворов. Он тоже дослал патрон, с наслаждением ощутив легкую вибрацию гладкой стали, и отдал привычную команду, которую ему много раз приходилось отдавать в горах:

– Достать оружие, снять с предохранителя, приготовиться к бою.

– Готовы, – прозвучал сзади нестройный хор голосов.

Грузный «Мерседес» тронулся с места, и водитель – тоже опытный мастер своего дела – ловко вписал его в транспортный поток. Соблюдая все правила, он сделал несколько поворотов и через несколько минут затормозил у края парка. Олег нажал кнопку телефона.

– Папа Миша, мы на месте. Как обстановка?

Он услышал, что тот говорит по другому телефону. Через секунду ответил:

– Они все еще сидят на скамейке, словно птички на холодном носу Феликса. Устрой им представление.

– Работаем, – сказал Олег своим ребятам.

Автомобиль съехал на обочину. Из него вышли двое и подождали несколько секунд, пока он двинется дальше. Согласно плану, группа разделялась на три пары, которые расходились в разные стороны, чтобы вновь сойтись возле скамейки. Выполнив работу в течение нескольких секунд, они должны вернуться к спокойно ожидавшему их «Мерседесу», который останется невидимым для сотен свидетелей на шоссе, включая московскую полицию.

Автомобиль высадил вторую пару, завернул за угол, проехал метров пятьдесят и высадил третью пару. Водитель развернулся и подъехал к выходу из парка, ближайшему к скамейке, со стороны которой, если все прошло бы нормально, должны были появиться шесть стрелков.

Однако все пошло далеко не нормально.

Свэггер вскинул двумя руками пистолет, прицелился и нажал на спусковой крючок. Под воздействием отдачи пистолет слегка подпрыгнул вверх, пустая гильза отлетела в сторону. Он прицелился снова. Последовали еще два выстрела во вторую цель. Человек в пальто судорожно дернулся и, когда его нервная система сообщила о попадании, зашатался. Автомат вывалился из рук, но не упал, удерживаемый ремнем.

Боб услышал сзади звуки выстрелов ГШ-18 Стронского. Спрятавшись за скамейкой, он с удивлением увидел, что двое киллеров с его стороны остаются на ногах, несмотря на то что он явно попал в них. Свэггер снова начал стрелять. Один сделал несколько неуверенных шагов, сильно раскачиваясь из стороны в сторону, и нажал на спусковой крючок своего автомата, опущенного стволом вниз. Длинная очередь подняла облако пыли у его ног.

– Беги, беги, черт бы тебя подрал! – вопил Стронский, и звуки его голоса перемежались со звуками выстрелов.

Свэггер был слишком возбужден, чтобы помнить о своем возрасте, и ноги понесли его прочь, выделывая зигзаги. Спустя несколько секунд он затерялся среди изваяний дяди Джо в Сталинленде, растянулся на земле, спрятавшись за одним из них, и открыл огонь по неясным очертаниям фигур метавшихся киллеров, тоже пытавшихся найти укрытие от пуль и поливавших все вокруг автоматными очередями. Увидев, что Стронский тоже побежал в сторону статуй Сталина, Свэггер взял на мушку киллера, который опустился на колени, чтобы точнее прицелиться, выстрелил и увидел, как на груди противника расплывается красное пятно. Коленопреклоненный бандит покачнулся и выронил автомат, но тут же схватил его снова. Боб выстрелил еще раз, и его обмякшее тело с глухим стуком рухнуло на землю.

Свэггер огляделся. Один из первых двух подстреленных им лежал неподвижно, но второй – хотя его черная рубашка пропиталась кровью и прилипла к груди, – шатаясь, шел вперед, держа автомат в одной руке, из последних сил пытаясь выполнить свою задачу, прежде чем истечет кровью. Тщательно прицелившись, Свэггер проделал дыру в его широком лбу.

Спустя мгновение он услышал странный режущий звук и почувствовал, как частицы мраморной крошки впились в его щеки и кисти рук. Повернув голову, он увидел, что оставшиеся двое засели за скамейкой и ведут огонь по монументам Сталина. Пули пронзали его носы, усы и волнистые волосы, выбивали всевидящие глаза, разрывали ханжески добрые складки щек, присутствовавшие на некоторых версиях. Один дядя Джо вообще развалился на две части. Меньшая упала на землю, а большая, очевидно, изготовленная из более пористого материала, рассыпалась в прах.

– Давай назад! – крикнул Стронский из-за соседнего изваяния.

Свэггер, обычно игнорировавший приказы в подобных ситуациях, на этот раз подчинился и начал пробираться на корточках назад в поисках как можно более прочного каменного дяди Джо, слыша, как в воздухе свистят пули. У него возникло ощущение, будто вокруг рушится мир. Он приподнялся, и хотя ему были видны лишь вспышки выстрелов, выпустил оставшиеся в обойме пять пуль в сторону скамейки. До его слуха доносились стонущие звуки пронзаемого металлом дерева.