Третья раса
Шрифт:
Эти крохотные кусочки кремния с пронизывающими их микроскопическими прожилками на самом деле являлись неимоверно сложными, выполненными на уровне микроинженерии механизмами.
Микромашины…
Форма смерти некогда великого разума.
Его генетическая и технологическая память, цистовая форма, призванная пережить века и катаклизмы.
Эшгару быстро надоело смотреть на раскаленное пятно.
— Все, можно запускать глыбу, — произнес он, отворачиваясь.
Они с Владой стояли подле переносного тактического пульта, который автоматика выдвинула из специальной ниши в обшивке
Подчиняясь сигналу с пульта, четыре реактивных двигателя на избранной глыбе вспыхнули, выбросив из своих дюз сияющие факела света.
Глыба величаво двинулась по направлению к фабрике. Из-за ослепительного сияния реактивных выхлопов ни Эшгар, ни Влада не видели, как из оплывшего устья раскаленной докрасна пещеры начал медленно выплывать вращающийся вокруг оси воронкообразный вихрь каких-то мелких частичек…
Стандартная процедура пробуждения обычно занимает от шести до восьми часов, в зависимости от того, как человеческий организм переносит состояние крионического сна.
Первой пришла в движение усыпальница, в которой лежал Патрик Кейн.
Ее колпак медленно поднялся, обнажив тело жилистого старика. Глаза Кейна оставались закрыты, кожа была бледна. Он еще не приходил в сознание.
А вот спавший вместе с ним ксеноморф уже очнулся.
Ему было плохо. Пока туловище вяло шевелилось внутри камеры, пытаясь утвердиться на непослушных лапах, две шеи вытянулись, перегнулись через борт, и одну из голов стошнило желчью.
Очевидно, человеческие технологии замораживания не совсем подходили к особенностям его метаболизма.
Через некоторое время существо нашло в себе силы перевалиться через борт камеры низкотемпературного сна и выпало наружу.
Немного полежав, оно приподняло обе головы и издало жалостливый, переливчатый, щебечущий свист.
Ему ответила тишина.
Потом в коридоре раздались чьи-то шаги.
Ксеноморф будто почуял недоброе. Собравшись с силами, он отполз за ближайший выступ и затих, укрывшись в тени темного, покинутого человеком саркофага.
Тихо прошелестела открывающаяся дверь.
В поле зрения существа попали чьи-то ноги. Они глухо протопали по полу.
Человек остановился подле открывшейся камеры Патрика Кейна.
Этим человеком был Дитрих. Несколько секунд он смотрел в бледное, но спокойное, умиротворенное лицо Кейна, потом его взгляд переметнулся на соседнюю камеру, под закрытым колпаком которой еще клубился молочно-белый пробуждающий газ.
Затем его пальцы легли на клавиатуру терминала, управлявшего процессами криогенного сна.
Несколько пассов руками над сенсорными кнопками, к его досаде, не привели к желаемому результату. Огни терминала изменили свой рисунок, но тут же сработала система контроля жизнеобеспечения, и все вернулось на круги своя: автоматика упорно не желала соглашаться с попыткой грубого вмешательства в процесс инициированной капитаном Хоуком реанимации двух пассажиров.
Дитрих нервно прикусил губу.
Он не желал, чтобы эти двое проснулись. Пассажиры, при данном раскладе, могли катиться
ко всем Шиистам космоса, они уже никаким боком не вписывались в его планы относительно дальнейшей судьбы «Спейсстоуна». Ни спящие, ни тем более шатающиеся по кораблю, они не устраивали нового капитана рудодобывающего комплекса.Выбрасывать же их через шлюз собственноручно Дитриху тоже не хотелось. Он, конечно, мог наплевать на многие условности, но садистом себя не считал. Нет, он не хотел причинять им страдания и боль. Они просто не проснутся, вот и все.
Еще немного поколдовав над пультом с тем же нулевым результатом, Дитрих вдруг почувствовал, что начинает злиться.
«Упрямый, уродливый ублюдок!» — Эта его мысль была адресована бортовому компьютеру «Спейсстоуна».
В этот момент на его наручном коммуникаторе запищал настойчивый сигнал вызова.
— Ну что там еще?!. — раздраженно осведомился он, вскинув руку.
— Миллер, нас вызывает фабрика, — донесся из крохотного переговорника голос Сергея Иволгина. — Там какие-то проблемы!..
— Так ответь, фрайг тебя раздери!
— Не получается!.. — В голосе бортинженера сквозила паника. — Пришел вызов, и тут же тишина!.. Я наблюдаю за приближением второй глыбы, но она, по моим данным, не вписывается в створ приемника! Фабрика перестала отрабатывать двигателями ориентации! Я не знаю, что делать… Связи нет!
— Черт, сейчас иду! Вызывай этого Золотцева и, когда ответит, скажи, что я порву его на куски!
Огни на пульте управления крионическими процессами продолжали гореть ровным изумрудным светом.
— Черт! Черт! Черт!..
Дитрих и не думал, что может так быстро раздражаться. Последние события совершенно выбили его из равновесия. Новоявленному командиру казалось, что все специально идет против него…
Резко обернувшись, он в раздражении схватился было за отобранный у Хоука автоматический пистолет, но в этот момент его взгляд упал на толстые жгуты кабелей, которые тянулись от двух установленных для пассажиров криогенных камер. Они оканчивались обыкновенными разъемами.
«Ну наконец-то…»
Шагнув вперед, он не колеблясь вывинтил фиксирующие шпильки, схватился за связку кабелей и с силой дернул.
Огни на терминале судорожно вспыхнули и погасли.
«Вот так, ребята… И никакой крови…»
Он развернулся и, не оглядываясь, вышел.
Несколько секунд терминал в криогенном зале оставался темен, а затем по нему вновь пробежала судорожная волна огней.
Кабели питания распластались по полу бессильными жгутами, а на заработавшем мониторе появилась красная мигающая надпись:
«Внимание, задействован аварийный резерв аккумуляторов. До окончания процесса осталось тридцать минут».
Ксеноморф высунул обе головы из-за темного постамента той камеры, в которой совсем недавно спал капитан Хоук.
Осмотрев помещение и убедившись, что человек ушел, он покинул свое убежище, сел напротив открытой камеры Кейна и приготовился ждать, пока тот наконец откроет глаза.
Ему было страшно и одиноко.
За два с лишним года, что прошли с момента его рождения, он успел кое-чему научиться. По крайней мере, он уже мог различать людей.