Третья степень близости
Шрифт:
– Разве такое возможно? – удивилась Кира.
– Эх! – вздохнул Таракан. – Сейчас все возможно! Что в стране творится, подумать страшно! Вот в мое время о сиротах государство заботилось. И проверки были строжайшие, и комиссии разные в детские дома приезжали, чтобы выяснить, чему там детей учат и что там у них в головенках творится. А сейчас… Деньги плати, и будет тебе частный детский приют. Живут себе тут детки, а того не ведают, что за судьба их дальше ожидает!
Зато подруги, кажется, догадались. Этот приют – просто идеальное место для воспитания юных куртизанок и проституток. Тут оторванных от реального мира детей с младенчества можно обучать любым гадостям. Внушать им любые идеи. Все то, что в нашем мире считается противоестественным и даже преступным,
– Ну и что с того, что сейчас этим детям всего годик или даже меньше? Не успеешь оглянуться, как им уже будет пять. А там и семь. И можно будет их уже смело пускать на заработки. Расходы окупятся сторицей уже в первый же год работы такого вот дитенка. А дальше от него будет одна только сплошная прибыль! И с родителями делиться не придется. И отчитываться перед ними – тоже. Делай что хочешь с этими детьми. Полная свобода и анархия.
Конечно, подобное предприятие мог замыслить и осуществить только человек очень богатый и влиятельный. Но ведь покойный Всеволод и был таким человеком. Так что подруги не сомневались: оперативники наткнулись наконец на приют, где Всеволод держал тех детей, которых обманом отнимал у их матерей. Никакого усыновления – чем он и пудрил мозги беременным проституткам – не было. И никакой сытой жизни в богатом доме. Был только этот приют. И карьера молодой путаны – в самом ближайшем будущем.
– Отвратительно! Это надо прекратить! Этот приют должен быть уничтожен!
– А дети?
– А детей надо перевести в государственные детские дома. Или отдать их на воспитание в хорошие семьи.
– Этим делом займется прокуратура, – мрачно произнес Таракан. – Не беспокойтесь: «Солнышку» очень скоро предстоит закат. – И взглянув на подруг, он произнес: – Ну что? Теперь мы установили все гнезда этого паука. И знаем всех его подручных. Акушерок, педагогов, охранников.
– Все они должны предстать перед судом!
– Правильно! – одобрительно качнул головой Таракан. – А теперь – время пришло! Пора и порыбачить! Закинем сеть, и пусть никто из этих негодяев не уйдет от возмездия.
Глава 17
Обещание свое Таракан выполнил. В ходе облавы задержали всех. И Стасика с его подручными. И девиц из борделя, с Натальей и Никитой во главе. И Полину Игнатьевну с ее идиотом-сынком. И даже все еще пьяную акушерку Дмитриевну. Ее тоже взяли.
Последняя оказалась самой разговорчивой из всех задержанных. Она откровенно призналась, что уже давно подозревала что-то неладное.
– Ну, не бывает у одного мужика столько детей! Да все – от разных баб! И бабы такие, что детям они вроде и не рады были. Вот я и смекнула, что дело нечисто. Ведь к чему плодить и рожать, коли теперь и таблеток противозачаточных полным-полно? А не хочешь таблетки глотать, один укольчик – и ходи себе хоть целый год пустая.
– Нас интересует поведение подозреваемого. Он нервничал, когда обращался к вам за помощью?
– Спокойный, как танк, был! Только в последний раз что-то задергался. Но баб я этих все равно не понимала. Почему они не предохранялись от беременности? А если им так уж не повезло, так опять же, один укол – и все из тебя само выходит. Никакой операции не нужно. И ведь сам мужик тоже не олигарх! И зачем тогда плодить голытьбу?
– А почему вы не пришли в милицию, если у вас были сомнения в законности того, что вы делали? Почему сразу же не донесли, как только у вас подозрения появились?
– А я ходила! К нашему участковому ходила. Да! И заявление ему написала. Можете проверить, оно у него до сих пор в столе лежит. Потому как пьянь он похуже меня будет. Ему до своих-то детей особенного дела никогда нету. Станет он еще о чужих малышах голову себе ломать!
История с заявлением, которое накатала бдительная Дмитриевна, подтвердилась. Оно действительно лежало в столе у участкового. И старуху отпустили, хотя она как раз уходить и не хотела, а рвалась давать показания.
Но что она могла еще сказать? Только то, что женщин, которые привозил к ней Стасик, была не одна, а целых четыре? И что родившиеся у них дети были двумя мальчиками и двумя девочками?Увы, никаких особых примет, по которым можно было бы этих детей опознать, старуха не помнила. И имен их матерей она тоже не знала. Да и нужно ли было искать этих женщин? Один раз они уже добровольно отказались от своих детей. Могли точно так же поступить и вторично.
– Нет, детей следует передать в государственный приют. А эту частную лавочку закрыть! «Солнышко»! Они бы лучше написали – «Голубая Луна». Больше бы соответствовало действительности!
Несмотря на то что арестовали всех участников этой преступной шайки, самого главного среди них не было. Вот так и получалось, что главарь и организатор был к этому времени мертв. Убит. Но ни один из членов банды не признался в том, что он посягнул на жизнь Всеволода. Все как один клялись, что своего босса не убивали. И даже совсем напротив – желали ему долгих лет жизни.
– И знаете, я склонен им поверить.
– Почему?
– Все они сейчас выглядят чрезвычайно растерянными.
– Еще бы! Их же арестовали, а они думали, что их малина так и будет продолжаться вечно.
– Да, арестовали. Но растеряны они не поэтому. Вернее, не только поэтому. В руках Всеволода находились все концы. Именно он управлял их бизнесом. Он был его средоточием. Не стало его, и Стасик даже толком не знал, куда и к кому везти новорожденного. Не знал, как он будет оформлять бумаги по опекунству. Все пошатнулось в их организации и могло рухнуть даже без нашего вмешательства. Правда, в таком случае страшно даже предположить, чтобы произошло с этими малышами и грудничками! Вряд ли их передали бы под опеку государства.
– Могли и убить!
– Ага! Или продать в еще более отвратительное место, чем то, где они оказались сразу же после своего рождения.
О таком исходе страшно было даже подумать. Подруги и постарались не думать. Достаточно и того, что младенцы до окончания следствия были помещены в государственный Дом малютки. Да и тех девочек, которые работали на Стасика, но сиротами не считались, тоже забрали от их горе-родителей и опекунов и передали под опеку государства.
Таким образом, и Веточку тоже взяли от ее дяди, исправно торговавшим ею направо и налево. Тот, правда, пытался протестовать против такого решения суда. Но протестовал он недолго. Вскоре и его самого препроводили в следственный изолятор по обвинению в предумышленном попустительстве растлению малолетней. Дядя возмущался, кричал и уверял, что он всегда любил племянницу, словно родного ребенка, которого у него, впрочем, никогда не было.
– Я не отдал ее в детский дом! Я кормил Веточку, кормил и заботился о ней много лет подряд. Заботился, пока у меня была работа и деньги! Я же не виноват, что с тех пор лишился работы и здоровья. Что нам было делать с Веточкой? Отдать девочку в детский дом? Она не хотела этого. Да и я не хотел. Вот и получилось, что пришло ее время зарабатывать деньги для нас обоих!
Но его оправдания судей как-то не разжалобили.
– Какая у вас группа инвалидности? Вторая? С правом работы? Так что же вы не работали? Ах, подходящей работы для вас не нашлось! Конечно, куда проще было отправить племянницу на панель и жить за ее счет.
Одним словом, дядя тоже отправился за решетку.
– И правильно! – одобрила действия властей Леся. – Я всегда говорила, что лень и безделье – это первые признаки деградации человека. Когда человек целыми днями валяется на диване и только и делает, что плюет в потолок, то он постепенно деградирует до состояния животного. Это только в сказках подобные истории кончаются хорошо. Емеля женится на царевне и продолжает ничего не делать! А в реальной жизни лентяй и бездельник рано или поздно превращается в животное. Ест, пьет и совершенно не интересуется, откуда эти еда и питье берутся. Прав был старина Маркс – именно труд сделал из животного человека! И когда человек перестает трудиться, он перестает быть человеком!