Третья степень близости
Шрифт:
И самое смешное, что Лешка искренне верил в то, что говорил. Он упрекал Викулю в измене, совершенно позабыв, как сам чуть ли не пинками выгнал ее с насиженного местечка, лишив девушку не только шикарной свадьбы, но и всех накопленных Викулей денег.
Викуля от такой наглости бывшего жениха даже растерялась. А вот Сергей – нет, он не растерялся. Он отодвинул замершую Викулю в сторону и выступил вперед, надвинувшись на щуплого Лешку своей мощной грудью:
– Слышь, ты, хорек! – негромко, но веско произнес он. – Катись отсюда, пока я тебе нос не сломал! Вика – моя жена. И я любому за нее башку сверну.
– Как?! –
– Это ты хотел такую свадьбу! Чтобы пыль людям в глаза пустить. А нам с Викой для счастья много шума не нужно. Мы просто взяли и поженились с моей Викулей. И твоего мнения не спросили!
И с этими словами Сергей вышвырнул совершенно обескураженного Лешку из их магазина. И, захлопнув за отставным женихом дверь, повернулся к Викуле:
– Ты… это… того… – смущенно пробормотал он. – Прости, одним словом, меня.
– За что?
– Ну, что я тебя при этом типе вроде как своей женой назвал… Может быть, тебе это и неприятно? Может быть, ты еще любишь этого хлюпика? Так ты только скажи! Я его мигом догоню и сюда верну!
И тут Викуля сделала удивительную вещь. Она кинулась к Сергею на шею и завопила:
– Какой же ты у меня глупый, Сережка! Господи, какой же ты глупый!
– Почему? Почему глупый?
– Да я ведь только и мечтаю о том, чтобы ты на мне женился!
– Так ты согласна?! – ахнул Сергей, чуть не рухнув от наплыва чувств.
– Согласна! Тысячу раз согласна! И на скромную свадьбу, и на все остальное. Лишь бы вдвоем. Лишь бы с тобой!
У Сергея от счастья закружилась голова. Он и поверить не мог в то, что Викуля примет его предложение. Ему казалось, что она до сих пор любит своего Лешку. И что работает с ним, с Сергеем, только из желания досадить подлому обманщику. И вдруг – такое счастье! Нет, в это просто невозможно было поверить!
Но все же Сергей поверил. А поверив, он быстро организовал свадьбу. Не такую уж и скромную. Гулять на ней предстояло всему Заречному. И все обитатели «Чудного уголка» также были приглашены. Об этом рассказала подругам сама Викуля. Сергей сделал ей предложение утром. А во второй половине дня, едва освободившись от разных дел в магазине и порхая от счастья, Викуля залетела к своим подругам. И сообщила им радостное известие.
– Свадьба! У меня все-таки будет свадьба! С Лешкой ничего не получилось, но теперь я этому только рада!
– И много вы гостей ждете?
– Всех пригласили! Всех! Только жаль, дед Пахом не сможет прийти. А ведь именно он столько сделал для Сергея! Кормил его! Поил! Караулил, чтобы Сергея никто из односельчан не увидел! По справедливости именно деда Пахома следовало бы сделать посаженым отцом. Он эту честь заслужил.
– А почему дедушка не сможет прийти к вам на свадьбу?
Викуля внезапно погрустнела и тихо произнесла:
– Старик в больнице. Вы не знали?
– Как?!
– Да. И он совсем плох. Ночью у него сердце прихватило. Врачи говорят, вряд ли он до вечера дотянет. Правда, мы с Сергеем надеемся, что все еще обойдется. Но… Сами понимаете, дед уже совсем старенький.
Услышав такую
новость, подруги сразу же помчались в Заречное. Но было уже поздно. Первая же деревенская баба сообщила им, что дед Пахом скончался в больнице всего час назад.– Анютка нам сразу же позвонила. Говорит, дед в сознание так и не пришел. Но и не мучался. Отошел, словно святой. Да он такой и был! Светлый человек. Больше я таких хороших людей, пожалуй, и не знаю даже! Выпить любил, но ведь вел себя прилично. С разговорами ни к кому не лез. Глупостей не позволял. Чтобы руки распустить, такого с ним и вовсе никогда не случалось. Хороший был человек! Светлая ему память!
– Бедная Анька! – в отчаянии говорила Кира. – Она ведь так любила своего деда!
– И было за что! Хоть он ей и не родной, а получше иного родного отца к ней относился!
К старику на похороны пришло много народу. Дед Пахом прожил в Заречном долгую жизнь. И за свои девяносто лет он сделал людям много добра. И оказалось, что люди хорошо это помнят. У каждого, кто пришел попрощаться с ним, нашлось доброе слово в адрес деда Пахома. И хотя хоронили деда скромно, но цветов принесли целое море. И каждый старался чем-то помочь Анютке или хотя бы сказать ей доброе слово.
Но Анютка лишь твердила:
– Это я виновата! Это из-за меня дедушка умер! Он меня вырастил, а я вот как его отблагодарила! Убила самого родного мне человека!
Народ даже шептаться начал:
– Помешалась девка от горя, не иначе.
– Нельзя ее одну оставлять.
– Как бы чего с собой не учинила нехорошего!
Но Анька от опеки соседей отказалась. Проводила гостей и сама привела дом после похорон в порядок. А на следующее утро исчезла, словно ее и не было никогда.
Глава 18
Первыми тревогу подняли Витька и его жена. Они жили рядом с Анюткой. Дружили с ней. И поэтому они раньше других обнаружили ее исчезновение. Сначала они подумали, что Анютка на работе. После того как Лешка прогнал Викулю, Анютка тоже ушла от него.
– Ненавижу несправедливость, – так прокомментировала девушка свой поступок.
И сейчас Анютка работала у Сергея. Но Сергей и Викуля дружно заявили, что сегодня у них в магазине девушка не появилась.
Чтобы хоть что-то прояснить, стали разбирать вещи покойного деда и Анютки. И сразу же оказалось, что Анютка исчезла не просто так и не сама по себе, а тщательно собралась и только после этого ушла. На похищение это не походило. И на самоубийство, слава богу, тоже нет. На тот свет косметику и фен для волос с собой не берут.
Кроме этих вещей, пропавшая Анютка забрала еще и одежду, и обувь. Взяла она также свои документы и деньги. А через неделю подруги получили по почте письмо с обратным адресом Анютки. Удивившись, подруги быстро открыли конверт. И, прочитав первые же строчки, едва не выронили письмо из рук.
Это было прощальное письмо. Оказывается, Анютка ушла не на время, она исчезла навсегда. Жить дальше с тяжестью вины и делать вид, что ничего не случилось, она не могла.
«Сначала я думала, что убить эту гадину будет просто, – писала девушка. – Но чем больше времени отделяло меня от совершенного мной возмездия, тем тяжелее становилось бремя моей собственной вины. Я не была готова к тому, что совершила…»