Третья военная зима. Часть 2
Шрифт:
Красноармейцы у тел замученных немцами мирных жителей Гатчины
Ежедневно из лагеря в парк курсировали грузовики с пленными, ночью в парке раздавались пулемётные очереди.
Сначала немцы даже не пытались скрывать свои злодеяния. Но позднее были созданы специальные могильные команды из военнопленных, которые закапывали в землю трупы детей, мужчин и женщин. Проходило определённое время, и уже «специальному обращению» подвергались сами вчерашние могильщики. Так немцы прятали следы своих
На судебном процессе в трибунале Ленинградского военного округа, проходившем в 1970 году, был опубликован рапорт комиссара ГПФ-250 капитана Рейха:
«Расстрелы, совершаемые людьми моего подразделения, в каждом случае проводились быстро и незаметно. Я отдал необходимые приказания согласно полученным мною от господина подполковника генштаба Рихтера и майора фон Ваккербарта по этим вопросам и директивам. В каждом случае расстреливаемых заключённых под каким-либо предлогом доставляли на место, где гражданское население не могло проходить, и там выстрелом в затылок убивали. Почти во всех случаях до сих пор удавалось сделать так, что люди, которые должны быть расстреляны, не подозревали о предстоящем расстреле».
Немецкие войска в Гатчине устраивали публичные казни на глазах у мирных жителей: были повешены 762. В рабство в Германию было вывезено 17000 советских граждан. На день освобождения города, в нем осталось всего 2500 человек.
Все ценное городское имущество фашистские оккупанты вывезли в Германию, а остальное – беспощадно уничтожили: были практически разрушены до основания многие городские здания, памятники русской архитектуры, возведенные на территории Гатчины и её окрестностей. Гатчинский дворец и придворцовые конюшни были сожжены, уничтожена Лесная оранжерея, взорваны парковые мосты. Многие парковые сооружения также были сильно повреждены, погибла значительная часть Приоратского парка, а в Дворцовом парке вырубили несколько сотен вековых деревьев.
Перед приходом советских войск в городе начался страшный обстрел: фашистские бомбардировщики скидывали бомбы, стреляла из дальнобойных орудий немецкая тяжелая артиллерия. Все горело, гремело, от летящих бомб в ушах стоял страшный свист. Все уцелевшее мирное население прибежало в Павловский собор и укрылось в нижнем пределе. По некоторым улицам шли немцы из зондеркоманды с ранцами за спиной, в которых было горючее. Они поливали огнем дома, бросали гранаты.
За день до освобождения бой разгорелся прямо у стен собора. Видимо, немцы хотели взорвать собор. Но рядом оказались наши разведчики. Они не дали врагу осуществить замысел, но группу окружили, остался один офицер, которого спрятали в соборе. Наступила ночь. Батюшка велел закрыть ворота, которые были решетчатыми и служили чисто символической защитой. В 22 часа 25 января бой утих. Люди легли спать, но не надолго. В 3 часа ночи бой возобновился с новой силой.
В девятом часу утра начало светать. Кто-то из ребят выскочил за дверь и вернулся с радостной вестью: «Наши идут!». Жители стали выходить из Павловского собора навстречу освободителям.
Красноармейцы проходят по освобожденной Гатчине
Воины-освободители со знаменем на крыше дома в освобожденной Гатчине. 26.01.1944 г.
Вечером 26 января 1944 г. Москва салютует войскам Ленинградского фронта двенадцатью артиллерийскими залпами из 124 орудий. По радио идет трансляция салюта.
Павловский дворец, сожжённого немцами, в освобождённом г. Гатчина, 1944 г.
Павловский дворец-музей в наше время. Большой Гатчинский дворец был построен в 1781 году. Изначально предполагался как резиденция графа Орлова – фаворита Екатерины II. Однако через 2 года граф скончался, и дворец был подарен великому князю Павлу Петровичу (впоследствии Императору Павлу I)
Павловский собор, Гатчина, наше время. Грянувшая в 1941 году война не дала погибнуть храму: бывшему в то время настоятелем храма отцу Федору Забелину удалось получить разрешение немецких властей на проведение в нем богослужений. Здесь и укрылись от фашистов до прихода воинов-освободителей мирные жители.
Под влиянием разгрома немецко-фашистских войск у Ленинграда Финляндия стремится заключить перемирие с СССР. Но нашим со стороны гитлеровской клики и колебания среди правящей финской верхушки не позволяли Финляндии сделать необходимые шаги на этом пути. Теперь же, когда Красная Армия достигла советско-финляндской границы 1941 г., вопрос о прекращении войны для Финляндии стал чрезвычайно остро. Хозяйство страны крайне истощено. Антивоенные настроения в массах резко усилились. Немецко-фашистские армии отступают, терпят одно поражение за другим. Происходит катастрофа в Белоруссии, оккупанты оставляют Прибалтику, Румынию. Не удивительно, что даже наиболее оголтелым финским реакционерам стала ясной полная безнадежность продолжения войны (к.3).
Победа советских войск под Ленинградом и Новгородом, прекращение воздушных налетов и артиллерийских обстрелов – все это вдохновило ленинградцев на новые трудовые подвиги. Жители города самоотверженно работают, чтобы дать еще больше продукции фронту. Славный коллектив кировцев обязался в кратчайший срок удвоить выпуск тяжелых танков.
На Кировском заводе
По инициативе передовых предприятий Выборгского, Кировского и Октябрьского районов города началось патриотическое движение за восстановление заводов, фабрик, жилых домов силами самого населения. Десятки тысяч ленинградцев стремятся овладеть строительными специальностями, чтобы принять участие в восстановлении родного города.
Вспомним как это было…
Из воспоминаний бывшего фотокорреспондента, в годы войны молодого лейтенанта 120-й стрелковой дивизии Всеволода Тарасевича: «Моё первое знакомство с Гатчиной состоялось в январе 1944 года… В этом городе начиналась моя дорога войны, дорога наступления. Я вошёл в Гатчину с первыми штурмующими частями. Горящие дома, освобожденные от неволи люди, воодушевлённые успехами бойцы. И кругом бесконечные кладбища разбитой и оставленной врагом техники. Я метался с аппаратом, пытаясь ничего не пропустить, хотелось сразу во много мест и запечатлеть на пленку исторические кадры только что освобожденного от врага города. Много мне тогда удалось сделать, но многое осталось за пределами моего аппарата… Особенно мне запомнилась съемка группы разведчиков, водружавших алый стяг на старой пожарной каланче на Красной улице. Это были славные бойцы, одними из первых ворвавшиеся в горящий город – П. Силин А. Фомин, С. Тушканов, А. Базаров. Кадр, который я тогда сделал, был одним из самых выразительных и волнующих, он обошел страницы многих газет и журналов».