Третья
Шрифт:
– Никаких подкатов, - ответили Гэлу; взгляд серых глаз от меня, впрочем, не отрывался.
– Все чинно. Но зря ты это обещал, я недоволен. Предатель.
Смешок Коэна. Шаги в сторону кухни.
Арнау тем временем взглянул на мою застеленную белым покрывалом кровать.
– Узкая. Моя шире.
Я уже начала понимать, что выдворить этого типа за пределы порога непросто. А нервничать в его присутствии я не переставала.
– Рада за тебя.
– Показать тебе?
– Твою спальню?
– Да.
– А пойдем, - я вдруг воодушевилась. Обратно
– Ну, как тебе?
У него были темные покрывала. И удивляли треугольные шкафы по обе стороны от постели – Арнау много читает? Кровать действительно была шире, «надежнее» - на такой валяться и валяться. Хуже всего, что, пока я рассматривала обстановку, Эйс стоял так близко позади, что я чувствовала тепло его тела, его ауру, ощущала то же самое воздействие, которое впервые ощутила в лифте – этому типу не нужно было меня касаться, чтобы моя логика пряталась в шкафу.
– Да. Мне нравится, - отозвалась я спокойно. – Только, если я займу эту спальню, ты будешь спать в гостиной на софе.
– То есть не вместе?
– Конечно нет. Или я там, или я тут. А ты где-то еще.
Мне пришлось повернуться к нему лицом, и это было еще сложнее, чем стоять спиной. У него красивый нос, еще красивее губы – на этой своей кровати он бы разложил меня звездой. А так моей задачей было стараться не чувствовать его слишком близкого присутствия.
– Коварные женщины.
Все та же улыбка. Спокойная, знающая о том, что пока не время напрягать мышцы и совершать стремительные захваты, пока еще можно поиграть мягкими лапами.
Разложить вещи мне таки удалось.
А после состоялся «военный» совет на кухне. Мне была выделена белая кружка, сейчас заполненная чаем; два стула с обратной стороны стола-острова занимали парни. Теперь в джинсах и футболках с короткими рукавами, и, чтоб мне сдохнуть, я никак не могла переключиться на серьезность, хотя тема обсуждалась самая что ни на есть серьезная.
– Салим придет в клуб к шести. Ты появишься там в начале седьмого. Подойдешь к громиле, попросишь пропустить тебя наверх, скажешь «меня ждут». Он не посмеет ослушаться.
– А дальше?
– Дальше ты поздороваешься…
– И он меня не вспомнит.
– Он тебя вспомнит, - эту фразу Гэл произнес с нажимом, отчего по моему телу неожиданно прошли мурашки, - он помнит всех, кого приметил. И твоему приходу он будет рад. Ты, конечно же, восхитишься всем, чем сможешь, сообщишь ему о том, что мимо «такого мужчины пройти не смогла», будешь сетовать, что вчерашний прием оказали неблагодушно и пришлось ретироваться.
– Угу. Он извинится или ухмыльнется, а после потащит меня за штору…
Мы все знали, о чем идет речь и что будет твориться за этой самой «шторой».
Улыбка Эйса стала шире.
Если он сейчас скажет что-нибудь, типа «от тебя не убудет», я кину в него чашкой. Во мне хватало озверина, когда дело касалось моей чести,
и пренебрежительного отношения к себе как к женщине я никогда не терпела.Но Арнау хватило ума сказать:
– Мы тебя отобьем.
И подмигнуть. На душе у внутренней девчонки сразу стало легче.
– Никаких «штор» не допускай, хотя мы - Эйс прав - в этом случае отобьем. Настаивай на том, что хочешь посмотреть дом. Мол, «если такой прекрасный клуб, какое прекрасное жилище должно быть у владельца…»
– Он меня заподозрит в шпионаже.
– Не заподозрит. Он слишком самоуверен при таком количестве охраны. И не удержится от того, чтобы отвезти тебя к себе домой.
– А если удержится?
– Ты будешь в таком вызывающем платье, что не удержится.
– У тебя ведь есть такое? – невинно поинтересовался Эйс.
– У меня такого нет.
– Не проблема, - тут же продолжил Коэн. – Мы его купим, время есть. И да, Лив, пока ты с нами, все расходы на нас. Любые.
Кажется, мне предстоял совместный поход в магазин.
Половина шестого.
И вот теперь я нервничала. Впервые с того момента, как подписала несуществующий договор о сотрудничестве. Казалось бы, меняй наряды в примерочной, гарцуй перед мужчинами, лови их восхищенные взгляды (такими парней из «ТриЭс» уже облапали обе продавщицы), но мне вдруг сделалось муторно.
Я эмоционально стухла. Сейчас начнется настоящий риск. И неясно, как поведет себя Салим: вдруг заломит мне руки, вдруг прикажет своей охране бросить в какой-нибудь фургон? А те, кто сейчас выбирает для меня наряды и платит за них, точно вмешаются, точно спасут? Я полагалась на людей, которых совершенно не знала. Кто я для них? Удобная «женская особь», которую можно использовать в своих стратегических задачах? Красивое тело, которое должно вызвать похоть у определенного субъекта?
Платья были дорогими, шикарными, коктейльными.
Но я чувствовала себя в них куклой.
И, несмотря на привлекательность ребят из «ТриЭс», я подумала, что сейчас могла бы тратить это время на то, чтобы найти кого-то реального вместо попытки тешить себя иллюзией о том, что сексуальное влечение – одна из граней любви. Далеко не всегда. Иногда похоть – просто похоть, и никаких душевных дел.
Когда я вышла в зал в очередном синем наряде, блестящем и довольно коротком, Арнау посмотрел на мою грудь, спрятавшуюся за сетчатой вставкой, как на десерт, который он однажды попробует и который не намерен ни с кем делить. Сдержанно, но откровенно, спокойно, жадно.
– Подойдет, - отрезал коротко. Поднялся с дивана резко, всем видом показывая, что наряды его больше не интересуют, попросил продавщицу показать ему, где находится туалет.
Коэн специально смотрел мне в глаза, демонстративно не переводил взгляд на мои изгибы.
– Переодеваться сейчас не имеет смысла, так?
– Наверное.
Что еще я могла ему ответить?
– Тогда сразу обувайся в туфли на каблуках.
Вот и повезут «сосиску» на съедение псу. Я не чувствовала себя красивой, отнюдь.