Тревожных симптомов нет (Сборник рассказов и повестей)

Раньше эти зерна шли в пищу, из них делали хлеб.

– Он был вкусный?
– спросила девочка с бантом.

– Этого никто не знает, - ответил старичок, - Рецепт изготовления растительного хлеба давно утерян.

– А что вы делаете с зернами?
– спросила учительница.

– Часть расходуется на то, чтобы вырастить новый урожай, часть идет на замену неприкосновенного музейного фонда, а остальное...
– он развел руками, - остальное приходится выбрасывать. Ведь у нас очень мало земли: вот эта грядка с пшеницей, два дерева, немного цветов и лужайка с травой.

– Давайте посмотрим цветы, - предложила учительница.

Садовник подвел их к маленькой клумбе.

– Это фиалки - единственный вид цветов, который уцелел. Он нагнулся, чтобы осторожно поправить завернувшийся листик.
– Раньше, когда еще были насекомые, опыление...

– Они еще этого не проходили, - прервала его учительница.

– Можно их потрогать?
– спросил мальчик.

– Нагнись и понюхай, - сказал садовник, - они чудесно пахнут. Мальчик встал на колени и вдохнул нежный аромат, смешанный с запахами влажной, горячей земли.

– Ох!
– прошептал он, склоняясь еще ниже.
– Ох, ведь это...
– Ему было очень трудно выразить то, что он чувствовал. Запах пробуждал какие-то воспоминания, неясные и тревожные.

Остальные дети уже осмотрели траву и деревья, а он все еще стоял на коленях, припав лицом к мягким благоухающим лепесткам.

– Ну, все!
– Учительница взглянула на часы.
– Нам пора отправляться.

Поблагодарите садовника за интересную экскурсию.

– Спасибо!
– хором произнесли дети.

– До свидания!
– сказал садовник.
– Заходите как-нибудь еще.

– Обязательно!
– ответила учительница.
– Эта экскурсия у них в учебной программе первого класса. Теперь уж в будущем году, с новыми учениками.

Мальчик был уже в дверях, когда случилось чудо. Кто-то сзади дернул его за рукав. Он обернулся, и садовник протянул ему сорванную фиалку. При этом он с видом заговорщика приложил палец к губам.

– Это... мне?!
– тихо спросил мальчик.

Садовник кивнул головой.

– Мы тебя ждем!
– крикнула мальчику учительница.
– Вечно ты задерживаешься!

– Иду!
– Он сунул цветок за пазуху и шмыгнул в коридор.

* * * В этот вечер мальчик лег спать раньше, чем обычно. Погасив свет, он положил фиалку рядом на подушку и долго лежал с открытыми глазами, о чем-то думая.

Было уже утро, когда мать услышала странные звуки, доносившиеся из детской.

– Кажется, плачет малыш, - сказала она мужу.

– Вероятно, переутомился на этой экскурсии, - пробурчал тот, переворачиваясь на другой бок.
– Я еще вечером заметил, что он какой-то странный.

– Нужно посмотреть, что там стряслось, - сказала мать, надевая халат.

Мальчик сидел на кровати и горько плакал.

– Что случилось, малыш?
– Она села рядом и обняла его за плечи.

– Вот!
– Он разжал кулак.

– Что это?

– Фиалка!
– У него на ладони лежало несколько смятых лепестков и обмякший стебель.
– Это фиалка, мне ее подарил садовник. Она так пахла!

– Ну что ты, глупенький?!
– сказала мать.
– Нашел о чем плакать. У нас дома такие чудесные розы.

Она встала и принесла из соседней комнаты вазу с цветами.

– Хочешь, я тебе их отрегулирую на самый сильный запах?

– Не хочу! Мне не нравятся эти цветы!

– Но они же гораздо красивее твоей фиалки и пахнут лучше.

– Неправда!
– сказал он, ударив кулаком по подушке.
– Неправда! Фиалка - это совсем не то, она... она...
– И он снова заплакал, потому что так и не нашел нужного слова.

ТРЕВОЖНЫХ СИМПТОМОВ НЕТ 1 - Не нравятся мне его почки, - сказал Крепс. Леруа взглянул на экран.

– Почки как почки. Бывают хуже. Впрочем, кажется, регенерированные. Что с ними делали прошлый раз?

– Сейчас проверю - Крепс набрал шифр на диске автомата.

Леруа откинулся на спинку кресла и что-то пробормотал сквозь зубы.

– Что вы сказали?
– переспросил Крепс.

– Шесть часов. Пора снимать наркоз.

– А что будем делать с почками?

– Вы получили информацию?

– Получил. Вот она. Полное восстановление лоханок.

– Дайте сюда.

Крепс знал манеру шефа не торопиться с ответом и терпеливо ждал.

Леруа отложил пленку в сторону и недовольно поморщился:

– Придется регенерировать. Заодно задайте программу на генетическое исправление.

– Вы думаете, что...

– Безусловно. Иначе за пятьдесят лет они не пришли бы в такое состояние.

Крепс сел за перфоратор. Леруа молчал, постукивая карандашом о край стола.

– Температура в ванне повысилась на три десятых градуса, - сказала сестра.

– Дайте глубокое охлаждение до...
– Леруа запнулся.
– Подождите немного... Ну, что у вас с программой, Крепс?

– Контрольный вариант в машине. Сходимость девяносто три процента.

– Ладно, рискнем. Глубокое охлаждение на двадцать минут. Вы поняли меня?

На двадцать минут глубокое охлаждение. Градиент - полградуса в минуту.

– Поняла, - ответила сестра.

– Не люблю я возиться с наследственностью, - сказал Леруа.
– Никогда не знаешь толком, чем все это кончится.

Крепс повернулся к шефу:

– А по-моему, вообще все это мерзко. Особенно инверсия памяти. Вот бы никогда не согласился.

– А вам никто и не предложит.

– Еще бы! Создали касту бессмертных, вот и танцуете перед ними на задних лапках.

Леруа устало закрыл глаза.

– Вы для меня загадка, Крепс. Порою я вас просто боюсь.

– Что же во мне такого страшного?

– Ограниченность.

– Благодарю вас...

– Минус шесть, - сказала сестра.

– Достаточно. Переключайте на регенерацию.

Фиолетовые блики вспыхнули на потолке операционного зала.

– Обратную связь подайте на матрицу контрольного варианта программы.